– Сначала ты приезжаешь в Непал с какими-то странными затеями, затем сгорает мой дом, а я вынуждена изображать проститутку, чтобы попасть к тебе в номер. Я…
– …отпрыск королевского невраского рода, – добавил Виктор, делая глоток виски.
– Да! – подтвердила Прия. – И я требую объяснений!
Несмотря на дикую усталость, Виктора забавляла эта явно утрированная эмоциональность Прии. Так позволительно себя вести только родным людям, за плечами которых уже не одна совместная ссора и ещё больше примирений. Они снова были открытыми друг для друга, со всеми своими страхами и переживаниями, а ужас пережитой ночи только сблизил их ещё больше.
Виктор начал свой чёткий и методичный рассказ. Уже ясно, что за сведениями о входе в Шамбалу, которая всё-таки существует, хочет этого Прия или нет, охотятся сразу две банды: одну возглавляет Стив Милутинович, другую – потомок офицера СС Отто Ран, сумасшедший немец явно с садистскими наклонностями. Милутинович не привык оставлять свидетелей, и человеческая жизнь для него – ничто. Очевидно, вторая организация ничуть не лучше. Но, видимо, ни одна, ни другая преступные группировки не знают, что есть ещё и дневник. И Прию сначала замучают, выпытывая шифр, а затем просто уберут, как ненужного свидетеля… Что делать? Бежать из страны, скорее всего, не получится: Виктор уже почувствовал, что Милутинович работает со спецслужбами Америки – их почерк. Они не дадут им так просто улететь из Непала, да и старый немец не дремлет…
– Но я-то здесь при чём? – не понимала Виктора Прия.
– Всё просто, миндалька! – добродушно засмеялся Виктор. – Карты ты продала? Продала! Но они бесполезны вот без этого.
Украинец тряс перед глазами Прии дневником деда Кансакара.
– Здесь дубликат карт Азира, которые он рисовал во время экспедиции Николая Рериха. И здесь же специальная кодировка – путеводитель по тем картам, которые ты продала.
– И что?
– То, что ты осталась жива – это большое счастье. Вот что! Они убили бы тебя и перевернули бы весь дом в поисках этого дневника.
– Не одни, так другие? – начала понимать Виктора непалка.
– Не одни, так другие! – подтвердил Лавров.
– Но что же делать? – растерянно спросила Прия.
– Сначала, Прия, мы убьём тебя… – таинственно произнёс Виктор.
– Это как? – Прия недоумённо посмотрела на украинца и поёжилась.
– Ты слышала, что говорил полицейский? Они считают тебя мёртвой.
– Но это же была Лакшми!
– А у вас судебная медицинская экспертиза проводится по каждому погибшему при пожаре?
– Да что ты! Иногда кажется, что наши вообще не знают, что такое криминалистика.
– Ну вот… При входе в отель тебя не узнали. Это хорошо. Потому что тебя нет. Ты – мертва… Лучше умереть на бумаге, чем на столе, зажатой в «тисках».
Прия, представив себе эту картину, опять сжала кулаки.
– О том, что ты умерла, должны знать все – партнёры по бизнесу, друзья, знакомые. Затем я съезжу по делам, вернусь и «воскрешу» тебя.
– И мы будем вместе? – с надеждой спросила Прия.
– Если будешь себя хорошо вести, – слукавил Виктор, и Прия опять надула губы. «Не время ещё для серьёзного разговора», – увещевал себя журналист и перешёл к конкретике:
– У тебя есть знакомые в местной печати?
– Горкха… Мой бывший муж, – смутившись, ответила Прия.
– А я почему-то думал, что твой бывший муж – дерево, – съязвил Виктор и еле увернулся от вмиг полетевшего в него банана.
– Агрессивные непальские девушки. Это так заводит! – вскрикнул Виктор и ловко избежал попадания уже второго банана. Прия продолжала кидаться фруктами, а Виктор увёртываться. Наконец дары природы в вазе закончились и Прия, нарочито сердясь, бросилась на журналиста. Он притворно упал на кровать, делая вид, что проиграл. Прия же, облокотившись на огромную грудную клетку Лаврова, пристально посмотрела ему в глаза…
– Сейчас, измотанные долгими погонями и неимоверными страданиями, мы конечно же ляжем спать, – произнёс Виктор.
– Несомненно, – кивнула головой Прия.
Виктор мягко взял Прию за плечи, перевернул на спину и коснулся губами её длинной шеи. Через минуту свет в окне номера Лаврова погас.
Некролог в одной из ведущих газет Катманду выдался на славу. Самое лучшее фото, где Прия снималась для рекламы своего ресторана пять лет назад, могло вызвать сострадание у кого угодно.
– …В огне пожарища, в своем собственном доме погибла владелица ресторана «Москва» Прия Кансакар…
Старик Отто отшвырнул газету в сторону.
– Шайзе…
Он сидел в своём доме в одном из богатейших кварталов Катманду. Снаружи ничто не выдавало роскоши внутреннего убранства жилища старого немца. Однако тем, кому посчастливилось войти внутрь, открывалась картина, достойная ведущих музеев мира. Вся архитектура была выдержана в строгом готическом стиле. Создавалось впечатление, что время здесь остановилось лет эдак восемьдесят назад: апартаменты аристократа высших слоёв населения кайзеровской Германии. Любитель антиквариата, Отто даже телефоном пользовался антикварным, когда-то купленным по случаю у одного английского миллионера-колонизатора в Индии.
На тумбочке девятнадцатого века стоял граммофон, который проигрывал пластинку с немецким маршем вермахта «Дер Фюрер руфт».
– Ублюдки! – выкрикнул Отто. – Бесславные узкоглазые ублюдки!
Перед ним в гостиной стояли семеро неудачников в бутанских халатах. Во главе их, опустив глаза, стоял маленький убийца Чартхи.
– Вы что мне обещали!? – не унимался старик. – Вы обещали мне служить верно и самозабвенно! Где карты?
– Они… – не успел вставить фразу Чартхи.
– …Если они сгорели, то гореть будете и вы! Пошли все вон!
Бутанцы в низком поклоне попятились из гостиной.
– А ты, Чартхи, останься! – Старик выключил свой патефон и сел обратно в кресло, дождавшись, когда остальные бутанцы выйдут из комнаты. – Твой дед исправно служил вермахту с тридцать третьего года! Почему ты его позоришь?
– Герр Отто, я стараюсь. Не наказывайте меня, – смиренно произнёс Чартхи.
– Стараешься… – недовольно повторил Отто, немного успокоившись, – и что дальше?
– Я был там. В доме найден только один труп. Сгорела женщина – хозяйка дома. Европеец исчез…
– Та-а-ак, – выдохнул старик, – а как же твой Жёлтый Дракон? Ты же говорил, что против него этот русский бессилен!
– Я сам не ведаю, герр Отто. Похоже, этот человек… Это не человек. Или он знал секрет избавления от магии удара… Но я был уверен, что урус (русский – на тюркском. – Авт.)… что он умрёт. Я видел, как его душа вылетала…
