– …Хватит врать! – отрезал Отто. – Эти сказки про духов будешь рассказывать своим жёлтоухим щенкам!
– Он умер! – горячо доказывал Чартхи. – От такого удара невозможно подняться самому. Значит, кто-то похитил его труп…
Объяснения Чархи прервал звук автомобиля на улице.
Отто встал и, несмотря на свой почтенный возраст, резво подошёл к окну. Старик вглядывался в узкую щёлочку между антикварными гардинами. Во двор въехал небольшой грузовик, из которого вышел человек в национальной непальской одежде.
– Вот сейчас мы и узнаем, куда деваются трупы, – засмеялся старик.
Через полминуты рядом с Чартхи стоял крепкий упитанный непалец, который с улыбкой приветствовал Отто лёгким поклоном.
– Как дела, Притви?
– Была поставлена задача – проследить за домом владелицы ресторана Прии Кансакар.
– И какие результаты?
– В саду у дома нами был обнаружен человек, европеец…
– Мёртвый? – старик Отто достал из шкатулки сигару и взволнованно постучал ею о стол.
– Живой, мистер Отто.
Немец взволнованно закашлялся.
– Судя по подготовке – очень серьёзный спецагент: мы не смогли его догнать. С ним не справились даже наши собаки…
– Итак, Притви, вы говорите, спецагент. Откуда он, как вы думаете?
Притви пожал плечами.
– Судя по стилю бега, он обучался в разведшколе восточной Европы, а в бою, к сожалению, мы его не видели…
– Спасибо, Притви. Расчёт получите у моего управляющего. Вы свободны.
Непалец опять поклонился своим неизменным коротким поклоном и, скрестив, руки на груди, вышел из гостиной.
– Ну, что скажешь, Жёлтоухий Дракон? – засмеялся Отто, глядя на Чартхи.
– Дайте мне время, герр Отто, я убью его.
– Нет, ты совсем не соображаешь, монголоид. Мне не нужна его жизнь. Мне нужны карты Азира Кансакара. А теперь я точно уверен, что они у этого русского. И если мы их не достанем, я продам тебя в рабство… Шучу, внучёк, шучу… Будь достойным своего деда, который сложил свою голову за великую идею Третьего рейха…
Отто с тоской посмотрел на свой перстень со свастикой: «СС марширт. СС марширт…»
Счастливая Прия проснулась от дуновения ветерка, долетевшего до её лица из открытого окна в номере отеля «Royal Hotel». Она была счастлива. Уже второй день рядом с ней был мужчина её мечты – герой беспечной студенческой юности. Её не пугало то, что она лишилась своего роскошного дома, не волновало то, что она едва не погибла. Главное, что Виктор был здесь и снова принадлежал ей, своей миндальке. Но на подушке рядом его не оказалось…
Лавров сидел у планшета и с быстротой машинистки набирал текст. Это была переписка с офицером украинской контрразведки Мирославом Цимошем. До сети, в которой общался Виктор, ещё не добрались иностранные спецслужбы – это было новейшее изобретение учёных умов. Но всё же для подстраховки Виктор по взаимной договорённости выступал в переписке как К. Стогов, а Цимош – как О. Мольфар.
Журналист кратко рассказал собеседнику о сложившейся ситуации. Понятно, что Виктора, который «засветился» в доме у Прии, будут искать по всей стране. А где лучше всего прятаться? Там, где меньше всего ждут. У входа в Шамбалу. Только его нужно найти раньше тех, кто за ним охотится. Виктор просил Мирослава быть готовыми к содействию, и тот обещал оказать всяческую поддержку по первому же требованию.
Прия обняла любимого сзади и положила голову ему на плечо.
– Я ещё никогда не видела, чтобы мужчина так быстро печатал, – томно произнесла проснувшаяся непалка.
– Жить захочешь, научишься и на пяльцах вышивать, – ответил Лавров и поцеловал Прию. Затем он встал и начал быстро собирать вещи.
– Что у нас в планах? – поинтересовалась непалка.
– В Национальный музей не пойдём точно, – ответил Виктор. Его лицо было сосредоточенным, и Прия сразу поняла, что романтика на сегодня закончилась.
«Что может быть лучше утренней физзарядки? Только утренняя физзарядка на воде», – думал Стив, выбираясь по лестнице из великолепного бассейна, вписанного в природный ландшафт: громадные валуны из бетона, стилизованные под горную породу, живая поросль декоративной травы, поражающие воображение ирисы на любой вкус… «Мы – тысяча цветов» – поётся в гимне Непала, который был написан после отказа от монархии. И это цветастое великолепие было для тех, у кого есть деньги. Над бассейном, так походившим на волшебное горное озеро, возвышался водопад, который низвергал свои прозрачные потоки с высоты пяти метров. Эти произведения искусства – диковинный бассейн, водопад и сад из тропических деревьев под огромным куполом, который закрывался и открывался по прихоти хозяина, – обошлись Милутиновичу в два с половиной миллиона долларов.
Подойдя к плетёному гарнитуру, Стив опустился в кресло и налил себе стакан сока. Высокий худой чернокожий слуга принёс на подносе утреннюю прессу.
– Мистер Милутинович, к вам посетитель.
– Кто же в такую рань? – удивленно спросил Стив.
Уже много лет к американцу на аудиенцию приходили только по приглашению за редким исключением, да и то на время, которое он назначал сам. А до полудня он предпочитал чтение прессы, интернет и свои размышления.
– Мистер Грегори Митчелл, – ответил слуга.
Стив кивнул головой, слуга поклонился и вышел. Через минуту в пентхаус Стива вошёл сухопарый американец в костюме-двойке. Его уверенность в себе выдавала в нём либо человека, равного по статусу Стиву, либо агента спецслужб.
– Плохие новости, Стив, – сказал, поздоровавшись, Грегори.
– Что плохого может быть в такой прекрасной стране, кроме землетрясения, – ответил Милутинович вместо приветствия, подав руку Митчеллу. Тот ответил рукопожатием и присел в кресло напротив миллионера.
– Наши шифровальщики бьются над кириллицей в картах Азира Кансакара и не могут подобрать ключ.
– Не понял? Там разве написано не по-русски?
– Карты написаны кириллицей, но вместо названий и пояснений получается бессмысленный набор букв. Скорее всего, применена какая-то защита – кодировка. А к ней шифр, который знал только составляющий карту, ну, или который выписан в каком-либо другом документе, поясняющем эти знаки.
– Ты хочешь сказать, что мы купили пустые документы? – Стив был бледен как стена. Все старые друзья и партнёры Милутиновича знали, что так он выходит из себя. Это бывает редко, но если Стив бледнел, никто бы не позавидовал тому, кто перешёл ему дорогу. Грегори этого не знал и спокойно продолжал:
– Почти… Без специальной системы, расшифровывающей записи в картах, эти карты не полезнее, чем туалетная бумага, а, может быть, даже и вреднее. Потому что слишком жёсткие, – засмеялся спецагент над своей шуткой, но, посмотрев на Стива, осёкся. Стив зажмурился и стиснул зубы.
