– Так это ты убил его, Цамба? – ошеломлённо спросил Лавров.
– Я не хотел, Вик, – сконфуженно произнёс шерп, – я хотел просто ударить его в плечо, чтобы он упал, но в последний момент поскользнулся и проткнул человека насквозь. Я до сих пор молюсь за него перед Буддой.
Шерп чуть не плакал, а Виктор поражался душевной чистоте этого маленького, простодушного, но отважного человека. Лавров вспомнил мудрость одного старого бушмена, которую услышал в диких саваннах Африки: случается так, что человек, который в жизни и мухи не обидит, может убить слона.
– А сейчас, Вик, молчи. Я должен буду переменить тебе повязки. И, заклинаю тебя всеми духами ло-па, не шевелись, а то будет очень плохо.
Цамба принялся быстро развязывать верёвки, которые делали Лаврова практически неподвижным. В считаные минуты он снял с Виктора все тряпки. Всё тело журналиста зудело. Шерп пододвинул поближе к себе какую-то ёмкость. Там, в растворе, мокла свежая ветошь на смену уже выброшенной.
– Фу, Цамба, что это? – брезгливо поморщился Виктор.
– Молчи, если хочешь быстро выздороветь, – скомандовал проводник.
Его рука уже зажила, и он ловко справлялся с «мумифицированием» украинца. Заканчивая перевязку и опять привязывая Виктора верёвками, Цамба наконец раскрыл секрет.
– Это настойка диких горных трав по рецепту моей бабушки. Она и мёртвого подымет.
– Ну, судя по запаху, не просто мёртвого, а целое кладбище, – произнёс Виктор, едва справляясь с приступами тошноты. – А на чём бабушка настаивает травки? – осведомился Лавров, сипло выдавливая из себя слова и стараясь не дышать.
– На моче яка, – как ни в чём не бывало ответил Цамба.
– Твою дивизию… – выругался на русском языке Виктор.
– Угу… растудыть твою в кочерыжку… – словно отозвался на пароль Цамба.
Безусловно, русские туристы неплохо подковали шерпа на своих уроках языка в Гималаях.
– А что рука, Цамба? Уже не болит? – поинтересовался Виктор.
– Место целебное, Вик. Разве не видишь?
Только тут Виктор заметил, где находится. Это была та самая Пещера Исцеления.
– С ума сойти! – только и сказал журналист.
– Мы здесь уже два дня. Моя рука прошла вчера. А ты очнулся только сегодня… Но ничего. Пещера и бабушкина настойка спасут нашего просветлённого. Ещё пару дней, и будешь на ногах! – лицо Цамбы сияло радостью за спасённую жизнь друга.
– Но… как же ты меня сюда дотащил? – не унимался Виктор.
– Не меня благодари. Это всё Сударшан. Он собрал всех мужчин из своей родни. Тебя несли по очереди, не останавливаясь, и дошли сюда за сутки. А вел их я, через перевал, который знаем только я и мой отец. Потому что если бы старой дорогой, ты бы не выжил…
– Спасибо, дружище, – Виктор был потрясён фантастической историей своего спасения и самоотверженностью людей, которые даже не были с ним знакомы.
– Вик спас Цамбу, Цамба помог Виктору. Всё правильно, – по-деловому ответил проводник, хотя по его глазам было видно, что благодарность Виктора тронула его почти до слёз. Он поспешно закурил трубку, чтобы скрыть волнение. – Вообще без Сударшана ничего бы не было, так что нужно благодарить его. А вот и он!
В Пещеру Исцеления вошел уже знакомый Виктору неварец с плетёной корзиной. Он увидел очнувшегося Виктора и улыбнулся.
– Привет! – сказал он по-русски и практически без акцента.
– Привет… – откликнулся Виктор.
Он уже устал удивляться в этот день. Неварец подошел ближе и сел рядом с лежащим украинцем.
– Виктор-братан, ты прости, что не признался тебе сразу, – продолжил огорошивать Лаврова Сударшан, – я говорю по-русски, только мало кто об этом знает. Моя фамилия Аматя, я в 1990 году окончил Харьковский институт инженеров городского хозяйства.
– Хорошо выглядишь, – не нашёл другого ответа Виктор, – я думал, тебе лет тридцать.
– Сонам – второй муж жены твоего проводника Цамбы и брат моей жены – тоже говорит по-русски, но плохо. А я всё понимаю и говорю хорошо, – хвалился Сударшан.
Виктор не ослышался. Семейный уклад местных жителей таков, что женщина имеет право завести себе столько мужей, сколько пожелает. Многочисленные супруги успешно трудятся по хозяйству: один готовит, второй ремонтирует домашнюю утварь, третий занимается земледелием, четвертый следит за яками и так до бесконечности. При этом все мужья трепетно оберегают одну единственную и любимую. Чем полностью опровергают слова песенки:
«Потому что на десять девчонок,
По статистике девять ребят».
Врут поэты. На склонах Аннапурны эта статистика не работает.
– Я принёс тебе поесть, Виктор-братан. То, что любят европейцы, – с этими словами неварский «братан» Виктора Сударшан открыл крышку плетёной корзины и начал вынимать из неё сырокопченую колбасу, консервы, говяжью тушёнку, плавленые сырки…
– Ух ты! Откуда такое богатство? – спросил Виктор.
– Там, где взял, там уже нет! – весело ответил Сударшан по-русски. – Я же ресторатор – у меня друзья везде. А ещё есть вот что!
Сударшан вынул из корзины бутылку «перцовки».
– У-у-у-у-у! – протянул Виктор и заулыбался, – наш пацан, наш.
– Крыжановский меня так тоже называл, – раскрасневшись от удовольствия, сказал неварец.
Ещё два долгих дня Виктор пролежал без движения, и Цамба смиренно выслушивал все упрёки украинского журналиста, иногда подкрепляемые крепким словцом. Невозмутимый шерп повторял эти словечки, будто стараясь запомнить, а затем требовал пояснений, что это значит. Виктор раздражался ещё больше и замолкал. Проводник кормил его с ложечки и продолжал делать компрессы по рецепту своей бабушки. Не оставлял Виктора без внимания и Сударшан. Прежде всего он обрадовал Лаврова тем, что предъявил ему все вещи, которые журналист оставил в Ло Мантанге. Немалых трудов составило найти их, так как Виктор снял жилье где-то на скалах, далеко от глиняного забора. И поскольку украинец всё это время находился без сознания, ресторатору пришлось самому догадываться о месторасположении пожитков журналиста. Пока родня Сударшана несла громадного Лаврова в Пещеру Исцеления, резвый Сударшан успел отыскать «съёмную квартиру» украинца, собрать вещи и догнать «медицинский эскорт» почти у самой Пещеры.
Русскоязычный неварец раскладывал перед Виктором всё, что тот потерял, включая аппаратуру.
– Я с тобой никогда не рассчитаюсь, Сударшан, – скромно говорил лежащий в «тряпичных тисках» путешественник.
Потерять аппаратуру второй раз подряд – это было бы уже слишком. Виктор совсем не думал о том, что чуть не потерял жизнь в третий раз подряд.
– Да какие могут быть счёты, Виктор-братан. Мы же свои люди! – улыбался Сударшан. – Ты мне только фотографии из Киева пришли… Да, кстати, я тут ещё кое-что нашёл. Поначалу хотел выбросить, но потом всё-таки взял с собой. Это твоё?
