– Как положено, Виктор Петрович, – широко улыбнулся в ответ Короленко.
– Что ж ты в Непале мне не помог, как положено.
– Ну, не взыщи, брат. Бывают и у нас проколы… Цимош оказался некомпетентен.
– Наоборот, даже очень… Но не помогло.
– В смысле? – Короленко совсем не понял, о чём говорит Виктор.
– Он уже давно разговаривает с Буддой, – спокойно ответил Виктор, – «горы съели».
– Вот как? Ну что ж. Тем лучше. Не нужно объявлять в розыск…
Минуя паспортный контроль, Виктор и Прия оказались в просторном, но пустом кабинете. Кроме них здесь был только пришедший с ними Короленко. Глядя на Изумрудную Чашу Патриаха, которую Прия выставила на стол, Короленко не мог оторвать взгляда.
– Никогда бы не подумал, что эта вещь бессмертна. И в океане её топили, и в пещерах прятали… – сдержанно говорил СБУшник.
– Надо ещё попробовать в вулкан кинуть, – как всегда вставил острое словечко Виктор.
– Ты без сарказма не можешь, Петрович, – засмеялся Короленко.
После этой экспедиции Лавров и СБУшник начали общаться совсем по-простому и по-дружески. Но тут между ними возникла пауза, которая насторожила Прию. Короленко стоял, глядя в одну точку, облокотившись двумя руками на стол и о чём-то думая. Но затем, будто оторвавшись от важных мыслей, продолжил, звучно выдохнув:
– Что ж! Спасибо вам за работу! Примите и вы наши…
Агент достал из-под стола бронированный кейс и поставил его перед журналистом.
– Ой! Что это? – наивно спросила женщина, и Короленко, поджав губы, усмехнулся Виктору.
– Прия, – обратился Виктор к непалке, – ты хотела открыть ресторан? Здесь их четыре. Откроешь, где захочешь.
Виктор вышел в вестибюль первым, в руках у него был «золотой чемодан» от Короленко. Прия задержалась, рассматривая красивый терминал «F».
– Прия! – позвал журналист.
– Папа! – неожиданно услышал Виктор детский крик.
Лавров обернулся и увидел, как по вестибюлю к нему бегут его дочки. Живые, здоровые, неизвестно как узнавшие о его прилёте и встречающие его. Дорогие, бесценные, похожие на него и самые замечательные… Это было его всё. В шуме радостной встречи слышалось: «А мы узнали…», «А там было землетрясение, да?», «Да, но я не пострадал», «А мы всю ночь не спали. А рано утром выехали…» И опять, опять объятия и поцелуи.
Прия стояла в стороне и грустно улыбалась. Виктор как будто почувствовал спиной её взгляд.
– Ой, девчата! Я совсем забыл…
Прия молча смотрела на Виктора, продолжая улыбаться. Старшая дочка Виктора, Даша, взяла сестричку за руку.
– Пойдём, поедим мороженого.
– А папа? – плаксиво спросила младшенькая.
– А папа сейчас.
Волнуясь, как мальчишка, Виктор шёл к Прие, размахивая кейсом – непутёвый и несуразный, точно Шурик из знаменитого фильма.
– Прия! Пойдём… к нам?
– Нет, Витя. Я не смогу.
– То есть как?
Виктор потерял дар речи и не мог сдвинуться с места. Женщина, о которой он помнил все эти двадцать лет, девушка его молодости, непалка, для которой он был мечтой всей её жизни, его любовь, которую он снова отыскал и ради которой было столько пережито за последний месяц… отказывалась от него?
– Ты же говорил о свободе? Свободе любить, чувствовать, жить, – продолжала Прия.
– Это из-за детей?… – сконфуженно спросил Лавров.
– …Нет, что ты! Дети – это всегда твоё… Тем более что… у тебя… будет третий, – перебила Прия Виктора, положив руку на живот.
Глаза Виктора округлились. Прия продолжала:
– Он всегда будет ждать тебя в Катманду. И это – моё счастье. Прощай, будь счастлив и ты.
Драмы, встречи и расставания, любовный восторг и все чувства родом из молодости вдруг заставили Прию по-новому ощутить себя и свою жизнь. Она любила Виктора, любила безумно, но так же безумно ей хотелось наконец жить. Просто жить, без страха, не исчезнет ли он снова наутро в погоне за опасными приключениями. Без волнений, будет ли она когда-нибудь принята и любима его дочками. Без необходимости покидать свою удивительную, как и она сама, страну… Она была благодарна возлюбленному за эти эмоции и за новую жизнь – свою и ту, что только зарождалась в ней. А больше ей ничего и не было нужно.
Прия подошла к Виктору и, став на цыпочки, поцеловала его в щёку.
– Подожди! – крикнул Виктор.
Прия развернулась и быстро направилась к билетным кассам. Журналист кинул взгляд на её руки: они были расслаблены, никаких нервных кулачков. И браслет… Тот самый. Их браслет. На ней он был совсем как новенький. А кожаная основа браслета Лаврова после всех приключений и травм пропиталась кровью и потом… Прия была спокойна. Она знала, что делает. Осталось только понять, что теперь делать ему…
Лавров стоял с чемоданом денег как дурак. В этот момент из потайной комнаты аэропорта в вестибюль вышел Короленко, сопровождающий железный сейф с драгоценным артефактом. Виктор остановил его.
– Вы не могли бы перевести эти деньги в Катманду? – Виктор растерянно смотрел на Короленко.
Тот оглянулся и, посмотрев вслед уходящей непалке, кинул вопросительный взгляд на журналиста. Лавров кивнул головой.
– Всю сумму? – удивлённо спросил Короленко.
– Всю.
– Сумасшедший ты мужик, Петрович… Сделаем.
К приезду отца Даша приготовила потрясающий обед. Отличный луковый суп на свиных рёбрышках с тёртым «пармезаном» сведёт с ума кого угодно. А когда на второе на выбор – курица, фаршированная фисташками, или стейк сёмги в белом соусе – забываешь обо всём…
Виктор с удовольствием вдыхал запахи своей обители. Этот дом он строил с такой душой и усердием, что никакие дворцы мира больше не прельщали его. Ему уже казалось, что не было этих событий последнего месяца. Всё было давно, далеко и неправда… Мудрейший Лопен Вангчук, сумасшедший нацист Отто Ран, расчётливый бонза Милутинович, простоватый, но такой искренний Цамба, смешной Сударшан, великолепная и тревожащая до глубины души Прия… Всё это было как сон.
Из тумана воспоминаний выплыло сообщение по телевизору: «Чрезвычайные новости».
– Полтора часа назад на 93-м километре Харьковской трассы произошла авария…
На экране Виктор увидел раскуроченный бронированный джип, в котором Короленко и сотрудники СБУ увезли из аэропорта бронированный ящик с Изумрудной Чашей Патриарха.
– Нет… – прошептали губы Виктора.
…В голове промелькнуло, как, уже отъезжая от здания терминала и весело болтая с дочками, Виктор увидел странного старика в парусиновой шляпе. Отто Ран…
