Книга Делириум, страница 49. Автор книги Лорен Оливер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Делириум»

Cтраница 49

Я чувствую легкость, как будто превращаюсь в птиц, о которых рассказывал Алекс. В парящих в небе птиц. Мое тело словно поднимает волна теплого воздуха, меня как будто насквозь продувает горячим ветром, и я превращаюсь в воздух.

«Это неправильно», — говорит голос внутри меня, но это не мой голос.

Этот голос принадлежит кому-то еще, одновременно моей тете, Рейчел, всем моим учителям и тому въедливому типу, который больше других задавал вопросы во время моей второй эвалуации.

Вслух я произношу:

— Нет.

Хотя из меня, как чистая родниковая вода из земли, пробивается наружу другое слово. «Да», «да», «да»…

— Почему? — еле слышно шепчет Алекс.

Он находит рукой мое лицо, кончиками пальцев дотрагивается до моего лба, мочек ушей, щек. И везде, где он меня касается, моя кожа начинает гореть. Все мое тело горит, мы оба превращаемся в два языка яркого белого пламени.

— Чего ты боишься?

— Ты должен меня понять. Я просто хочу быть счастливой.

Я с трудом могу говорить, мое сознание затуманивается. Я как в дыму, ничего не существует, только пальцы Алекса скользят по моему лицу, касаются моих волос. Я хочу, чтобы это кончилось. Хочу, чтобы это никогда не кончалось.

— Мне просто хочется быть нормальной, как все.

— А ты уверена, что быть как все — это значит быть счастливой?

Я чувствую его дыхание, его губы касаются моей шеи. И тогда я думаю, что, может быть, уже умерла. Меня укусила собака, мне размозжили дубинкой голову, и все это просто сон… весь мир исчез. Только он. Только я. Только мы.

— Я не знаю, как по-другому.

Мой рот открывается, я не чувствую, как произношу эти слова, но вот они — плывут в темноте.

— Позволь, я покажу тебе, — говорит Алекс.

После этого он меня целует. По крайней мере, я так думаю. Я всего два раза видела, как целуются на свадьбе или на формальных церемониях — люди быстро клюют друг друга плотно сжатыми губами. Происходящее же сейчас вовсе не похоже на то, что я наблюдала, или на то, что себе представляла, или видела во сне. Это как музыка или танец, но лучше, чем то и другое, вместе взятое. Губы Алекса слегка приоткрыты, и я тоже приоткрываю свои. Его мягкие губы прижимаются к моим, и голос у меня в голове тихо и настойчиво повторяет: «Да».

Внутри меня нарастает тепло, волны света поднимают и опускают меня, мне кажется, я плыву. Алекс проводит пальцами по моим волосам, он обхватывает ладонью мою шею, гладит меня по плечам. А я, уже ни о чем не думая, кладу руки ему на грудь, чувствую жар его кожи, потом завожу руки ему за спину и касаюсь лопаток, которые так похожи на расправленные крылья, пробегаю пальцами по подбородку и ощущаю короткую щетину… Все это странно и незнакомо, восхитительно и ни на что не похоже. Сердце так колотится в груди, что причиняет боль. Но это прекрасная боль. Так щемит в груди в первый день осени, когда воздух становится прохладным и бодрящим, листья деревьев по краям прихватывает красным, а в воздухе чувствуется слабый запах дыма. Это как конец и одновременно начало чего-то. Клянусь, я слышу, как у меня под ладонью бьется его сердце, оно вторит моему, как будто наши тела разговаривают друг с другом.

Вдруг все становится таким ясным и понятным, что мне хочется смеяться. Это то, чего я хочу. Это единственное, чего я всегда хотела. Все, что было со мной до этого, каждая секунда каждого дня, до этого момента, этого поцелуя, — все не имело никакого значения.

Когда мы наконец отстраняемся друг от друга, мое сознание словно накрывает теплое уютное одеяло, все мои тревожные мысли и сомнения исчезают, покой и счастье наполняют меня. Остается только одно слово — «да». «Да» на любой вопрос.

«Ты мне по-настоящему нравишься, Лина. Теперь ты мне веришь?»

«Да».

«Можно, я провожу тебя домой?»

«Да».

«Я увижу тебя завтра?»

«Да, да, да».

Сейчас на улицах ни души. Город опустел. Город мог превратиться в пыль или сгореть дотла, пока мы были в сарайчике, а я бы даже не заметила или мне было бы все равно. Дорога домой — как сон. Алекс держит меня за руку, дважды по пути мы останавливаемся в самых темных закоулках и целуемся. И оба раза я мечтаю о том, чтобы тени вокруг нас стали прочными и непроницаемыми, чтобы они укрыли нас, а мы бы стояли так вечно — грудь к груди, губы к губам. Оба раза, когда Алекс отстраняется от меня и берет за руку, чтобы идти дальше, у меня сдавливает внутри, как будто я могу дышать, только когда мы целуемся.

Незаметно и очень быстро мы оказываемся возле моего дома. Я шепотом прощаюсь с Алексом и в последний раз чувствую его губы на своих губах.

Потом я проскальзываю в дом и крадусь по лестнице в спальню. Я лежу в постели, ворочаюсь, меня бросает в озноб, я не могу заснуть и уже тоскую по Алексу, и тут до меня доходит, что тетя, учителя и ученые правы, когда описывают симптомы делирии. Я чувствую боль в груди, желание быть с Алексом, как бритва, разрезает мои внутренности, разрывает меня на части. Одна мысль стучит у меня в голове: «Это меня убьет, убьет, убьет… И не страшно, пусть убьет».

15

И последними создал Господь Адама и Еву, чтобы они жили как муж с женой — вместе навеки. Они жили в прекрасном саду, в том саду аккуратными рядами росли высокие и стройные деревья, а животные были ручными. Их не посещали тревожные мысли, их разум был чист, как голубой купол неба над их головами. Они не знали ни болезней, ни боли, ни желаний. Они ни о чем не мечтали и не знали сомнений. Каждое утро они просыпались, как новорожденные дети. Ничто никогда не менялось, но всегда казалось новым.

Стивен Хорейс, доктор философии. Книга Бытия: Полная история мира и познанной Вселенной.

Изд. Гарвардского университета

На следующий день, в субботу, я просыпаюсь с мыслью об Алексе. Когда я пытаюсь встать с кровати, правую ногу пронзает острая боль. Я подтягиваю штанину пижамы и вижу, что на повязке, которую Алекс сделал из своей футболки, проступило небольшое красное пятно. Понятно, что нужно постирать «бинты» или сменить повязку, но мне страшно увидеть, насколько серьезно повреждена щиколотка. Накатывают воспоминания о вчерашнем вечере — крики, толкотня, собаки, свист смертельных дубинок, — и в какую-то секунду мне кажется, что меня вырвет. Но потом тошнота отступает, и я думаю о Хане.

Телефон у нас в кухне. Тетя стоит у раковины и моет посуду. Когда я спускаюсь вниз, она бросает на меня чуть удивленный взгляд. Краем глаза я вижу свое отражение в зеркале, которое висит в коридоре. Вид еще тот — волосы всклокочены, под глазами темные круги. Просто невероятно, что кто-то мог найти меня привлекательной, — вот о чем я думаю в этот момент.

Но этот «кто-то» существует. Я думаю об Алексе, и золотое сияние заполняет меня изнутри.

— Лучше поторопись, — говорит тетя. — На работу опоздаешь. Я как раз собиралась тебя будить.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация