— Что ж, теперь и ему будет сложнее от меня избавиться.
Маркиз усмехнулся:
— Он с удовольствием слушал, как вас хвалят, мэм. Хотя бы потому, что вы произвели на него приятное впечатление.
— Мило с его стороны… При том что я усложняю ему жизнь! Честно говоря, мне искренне жаль маркиза. Его принуждают жениться, а он этого не хочет.
— До сих пор он как-то справлялся, — сказал он. — И не забывайте: он вырос с мыслью, что супружество — это долг, который когда-нибудь придется исполнить ради блага семьи и рода.
— Но какая женщина захочет, чтобы на ней женились из чувства долга? И что за семейная жизнь у них будет? Глядя на мужа, что она прочитает в его глазах?
Лексия тяжело вздохнула.
— Какие чувства она там увидит? Скуку, смирение, осознание того, что его жизнь могла бы быть намного счастливее.
Он кивнул:
— Маркиз разделяет ваши чувства. Он всегда надеялся, что где-то на свете есть женщина, которая полюбит его ради него самого, а не ради мирских благ, которые он может ей дать. И что, если не спешить, он сумеет ее найти. Но время идет, а она все не появляется…
— Думаю, я понимаю, что он должен чувствовать, — сказала Лексия искренне. — Нам всем хочется, чтобы нас любили ради нас самих, не правда ли? О, Фрэнк, если мы срочно что-то не предпримем, нас поженят раньше, чем мы успеем сообразить, что происходит!
— Нет. Я им не позволю.
— Я тоже так себе говорю, но даже если я и попытаюсь восстать против отца, я не знаю, каким будет результат. Мужчине намного легче отстаивать свои интересы. Поэтому, если вы так же решительно, как и я, настроены против нашего брака, у нас остается надежда.
Маркиз внезапно переменился в лице.
— Надежда на что? Что настанет день — и вы сможете воссоединиться с тем, кого любите?
Лексия бросила на него быстрый взгляд.
— Я знаю, — сказал он. — Я знаю про Вейна Фримена.
— Но откуда?
— Из разговоров прислуги. Конечно, джентльмену не очень приличествует получать сведения из таких источников, но я рад, что знаю правду.
— А что вы считаете правдой? — осторожно спросила девушка.
— Что вы любите этого человека и отец силой увез вас из Штатов — из-за него.
— Все было не так…
— Прошу вас… — он жестом остановил ее. — Это личное, и я не собираюсь вмешиваться. Я не имею на это права. Но теперь мне стыдно за то, что я сказал вам в прошлый раз. Что вы рассчитываете заполучить меня в мужья… Теперь не знаю, смогу ли я когда-нибудь посмотреть вам в глаза…
Поскольку именно это и сердило Лексию больше всего — что маркиз мог всерьез предположить, будто она за ним охотится, — сейчас его слова доставили ей удовольствие. Переубеждать его она не стала, но знать точно, что теперь он не подозревает ее в посягательстве на свою свободу, было очень приятно.
Она заговорила, тщательно подбирая слова:
— Есть вещи, о которых мне не хочется говорить. Надеюсь, вы понимаете.
— Меньше всего я хотел задеть ваши чувства, мэм, — заверил ее собеседник. — Но позвольте узнать: вы правда отчаялись соединить с ним свою судьбу?
— У меня слишком сильный характер, чтобы отчаиваться, — твердо ответила Лексия.
— Это я уже понял. Вы сильны духом, но разве вам не хочется выйти замуж за любимого?
— Прошу, не говорите о нем как о человеке, которого я люблю, — поспешила она его поправить.
— Простите мою бестактность. Я хочу сказать… Я слишком хорошо к вам отношусь, чтобы встать между вами и вашим счастьем.
— Этого не случится, уверяю вас. О нашей с Вейном свадьбе речь не идет.
— Вы уверены, что отец этого не допустит?
— Совершенно уверена. И вообще, я даже не знаю, где Вейн сейчас.
— Разве он не остался в Штатах?
— Нет, он уехал из Нью-Йорка путешествовать. Быть может, он в Америке, а может, и в Европе.
— Приехал вслед за вами?
— О нет, я тут ни при чем, — поспешила ответить Лексия.
Ей почему-то было нелегко говорить о своем американском друге. Может, именно потому, что маркиз так уверен, что они с Вейном любят друг друга?
— Не думайте, что сердце мое разбито, — продолжала девушка совершенно чистосердечно. — Я вовсе не мечтаю выйти за Вейна.
— Разумеется, вы вправе скрывать свои чувства, это понятно и похвально. Вы дали мне понять, что отец разрушил ваши мечты. Этот американский джентльмен занимает недостаточно высокое положение в обществе, а для вашего отца это очень важно.
— Золотое сердце — вот и все, что есть у Вейна, — улыбнулась Лексия. — А еще он отлично танцует.
— Не слишком серьезные достоинства, когда речь идет о выборе супруга!
— Вы говорите совсем как мой папенька!
— Это упрек? Поверьте, я действительно ваш друг. Чем я могу вам помочь?
Лексия расхохоталась:
— Вы можете защитить меня от других женихов.
— Да, это мне по силам. И вы, говоря по правде, можете сделать то же самое для меня.
— Защитить вас от Марты?
Это был выстрел наугад.
— Да, и от Марты тоже. Поверьте, в данном случае ваша помощь будет неоценима.
Лексия одарила его лукаво-невинным взглядом:
— Но, если верить леди Овертон, вы с Мартой почти помолвлены!
Он посмотрел на нее так мрачно, что она невольно засмеялась.
— Разве она не красавица?
— Марта очень красива, это правда. Лицо, фигура, походка — все прекрасно.
— Лишь кошелек недостаточно велик?
— За ней дают хорошее приданое. Марта красива, прекрасно воспитана и добродетельна.
Эту тираду маркиз произнес голосом, каким ученик отвечает заученный наизусть урок.
Лексия не сводила с него пристального взгляда.
— Но я никак не могу заставить себя на ней жениться, — признался он наконец.
— Что же с ней не так?
— Ничего. Именно это меня и пугает. Голос у нее низкий и приятный, все, что бы она ни сказала, приходится вовремя и к месту…
— В отличие от меня…
— Верно подмечено. Ведет себя всегда как истинная леди. Марта ни за что бы не выехала на прогулку одна, без грума.
— Получается, она — совершенство?
— Она скучна, — хмуро проговорил маркиз. — Все, что в ней есть, — идеально, но очень многого и не хватает. Когда я с ней рядом, то не смею лишний раз засмеяться.
— Святые небеса! Как ужасно! Тогда обещаю — я за вами присмотрю!
