— Но отец ничего не должен заподозрить, пока мы не уедем, — пояснила Лексия.
Глаза Энни широко распахнулись.
— То есть вы хотите сбежать, мисс?
— Да. И это будет очень трудно.
— И забавно! — Энни была в полнейшем восторге. В ее жизни было так мало захватывающих событий…
— Тогда за дело! Сначала нужно решить вопрос с деньгами.
Лексия сказала маркизу, что хранит деньги на банковском счете, но это была неправда. Никакого счета на ее имя мистер Дрейтон не открывал. Вся сумма хранилась у нее в спальне.
Вместе с Энни они вынули коробку из-под кровати и стали перебирать вещи, пока не добрались до спрятанного на дне большого конверта.
— Возьми вот это, — сказала Лексия горничной, отсчитав две тысячи фунтов и возвратив остаток в конверт, — и ступай к большому дубу, который растет у поворота к Хайклифф-холлу. Прошу, будь осторожна!
Энни ахнула:
— Конечно, мисс! Я буду перебегать от дерева к дереву, посматривая по сторонам…
— Это уже слишком. Постарайся, чтобы никто ничего не заподозрил.
— Вы что-нибудь знаете об этом Дженкинсе?
— Это лакей маркиза.
— О, мисс, вам не следует этого делать! Он расскажет своему господину!
— Маркиз все знает. Он едет с нами.
— Но как же…
Не дав Энни опомниться, Лексия выставила ее в коридор и начала перебирать свои платья.
Через час Энни вернулась. Дженкинс ей совершенно не понравился, однако она, как ей было велено, отдала ему деньги и получила записку для своей госпожи.
Лексия схватила записку, в ней сообщалось:
«Ваш отец завтра утром встречается с главным егерем. Экипаж будет подан в полдень, и с вашей стороны будет разумнее не заставлять его ждать».
У послания не было ни обращения, ни концовки. Вероятнее всего, маркиз поступил так из соображений безопасности.
Когда они начали укладывать вещи, Энни спросила:
— Но что вы скажете мистеру Дрейтону, мисс?
Лексия вздохнула:
— Придется соврать, что еду в гости. Мне не хочется обманывать папу, но он так замучил меня разговорами о замужестве, что ничего другого не остается.
— Но поверит ли он, если вы вот так, без предупреждения, уедете?
— Как бы это странно ни звучало, думаю, поверит. Ему и в голову не придет, что я могу сбежать из дома.
Но она знала: чтобы написать отцу прощальное письмо, нужно тщательно подобрать слова. В конце концов Лексия взялась за перо.
Оставалось надеяться, что отец поймет, как это для нее важно — еще раз осмотреться перед тем, как сделать свой выбор… или поступить так, как хочет он. И где еще искать женихов, как не в Лондоне?
«В столице у нас много друзей, — писала она, — и я уверена, они будут рады меня принять.
Если я ни у кого не буду задерживаться надолго, то и не успею надоесть. Это даст мне возможность расширить свой круг знакомств и пообщаться с джентльменами, которых я не имела чести узнать в первый наш приезд. Думаю, среди них найдется тот, кого ты, папочка, одобришь…»
Про себя она добавила, что для этого у джентльмена должен быть титул.
Она сочла за лучшее не распространяться о своих планах, ограничившись минимумом, — на случай, если отец вдруг заподозрит, что она уехала присматривать себе мужа вовсе не в Лондон.
На сборы ушло много времени и усилий. Когда они закончили, Энни окинула взглядом чемоданы и кофры.
— А мы сможем все это увезти? — спросила она.
— Не думаю. Многое придется оставить. Но я всегда смогу купить себе новую одежду.
— О мисс, вы уверены, что это благоразумно — путешествовать с мужчиной без сопровождения?
— Я буду не одна. Ты едешь со мной.
Но Лексия знала, что проблему это не решает. Горничную никто не примет в расчет, потому что она — наемная прислуга, которую в любой момент можно рассчитать. В качестве компаньонки может выступать только уважаемая всеми леди.
«А у меня такой компаньонки не будет, — подумала она. — Значит, па не должен узнать, где я».
Она вернулась к столу и добавила еще несколько строк:
«Я всегда думала, что вы с мамой были очень счастливы вместе. Того же я желаю и для себя, поэтому мне нужно еще немного времени, чтобы обдумать ситуацию.
Папа, я люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда любил меня. Знаю, ты думаешь только о моем счастье и очень бы огорчился, если бы до конца своих дней я прожила несчастливой.
Я уезжаю, чтобы все как следует взвесить, и тебе совершенно не о чем беспокоиться».
Свое письмо Лексия закончила фразой:
«Твоя дочь Лексия, которая тебя любит и безмерно тобой восхищается».
Она надписала конверт, втайне надеясь, что отец обнаружит его, когда они с маркизом будут уже очень далеко.
Лексии вдруг стало страшно. Неужели она и вправду в шаге от поступка, который общество осудит? Ведь речь идет не только о непослушании. Она собирается сбежать из дома с мужчиной, о котором в действительности так мало знает…
Затем она сказала себе, что бояться нечего. Маркиз — настоящий джентльмен, и, что столь же важно, для нее он — Фрэнк, и они — настоящие друзья.
Лексия так разволновалась, что решила под предлогом головной боли провести остаток дня в спальне — чтобы отец, не дай бог, не заподозрил неладное.
Ей повезло: вечером вокруг картежного стола собралась мужская компания, и игроки прекрасно обошлись без нее.
К тому времени, когда приятели отца стали разъезжаться, Лексия уже лежала в постели. Ей не спалось. Она все время обдумывала план бегства. Будущее беспокоило девушку больше, чем она сама соглашалась это признавать. И все-таки сдаваться она не собиралась.
Лексия спрыгнула с кровати, подошла к окну и стала смотреть на небо.
У нее появилось ощущение, что мама смотрит на нее с Небес. Конечно же, она поняла бы Лексию лучше, чем любой другой человек на свете.
«Ты любила папу, и вместе вы жили так счастливо, как и я мечтаю жить. Но таких мужчин, как папа, мало. И мне, милая моя мамочка, остается только молиться, чтобы я нашла того, кто полюбит меня и кого я полюблю, и мы будем так же счастливы, как вы с папой!»
На глаза навернулись слезы, и Лексия быстрым движением их смахнула.
«Я должна быть сильной и здравомыслящей, — сказала она себе. — Я намереваюсь сделать то, что в обществе сочтут предосудительным, но отступить не могу. Это единственный шанс для меня прожить жизнь так, как я хочу. Я доверюсь Фрэнку, и будь что будет!»
