Из коридора не доносилось ни звука, и Лексия подумала, что к этому времени сеньора Хуанита наверняка увела маркиза на палубу и теперь они флиртуют в свете луны.
«Вздор! Она не из тех женщин, которые ему нравятся».
Она повторяла это про себя снова и снова, но правда состояла в том, что Лексия понятия не имела, какие именно женщины маркизу нравятся.
Хуанита была красива и богата, и, если он ее выберет, это будет только его собственное решение.
А вдруг Фрэнк решит, что это все, что ему нужно? И если он всерьез увлечется сеньорой, про нее, Лексию, он забудет, перестанет уделять ей время…
«Господи, прошу, не дай этому путешествию закончиться слишком рано!»
Этот крик души исходил из самой глубины ее сердца.
Лексия понимала, что следует быть благоразумной, что маркиз поступает так, как и было запланировано, но все же была разочарована и ничего с этим не могла поделать.
Что-то пошло не так, и она сама не до конца осознавала, что именно.
Засыпая, она все еще прислушивалась к шумам в коридоре, не желая признаться в этом даже самой себе.
* * *
На следующее утро, проснувшись, Лексия посмотрела в иллюминатор и обрадовалась: впереди был новый день, солнечный и прекрасный.
Но она тут же вспомнила вчерашний вечер, и солнце словно закатилось за тучу.
Она так и не услышала, когда маркиз вернулся к себе. Из этого следовало, что он до позднего вечера развлекал состоятельную испанскую вдову. И, быть может, они даже вернулись в бальный зал.
Или прогуливались по залитой лунным светом палубе.
Или она заманила его в свою каюту…
«Сеньора Кадис — очень красива, — рассуждала Лексия. — И он вряд ли смог не ответить взаимностью, если бы она задумала его увлечь. Но зачем так скоро? Я не готова. Я бы хотела, чтобы Фрэнк еще немного побыл со мной! А может, лучше, чтобы он побыл со мной подольше?»
Она попыталась засмеяться, но даже ее собственные уши уловили в этом неискренность и фальшь. Завтрак Энни подала ей в постель, но съела Лексия совсем немного. Аппетит неожиданно пропал.
И только она вознамерилась встать и одеться, как в дверь постучали.
Энни пошла открывать, и послышался голос маркиза:
— Я могу войти?
— Минутку! — крикнула Лексия, хватая пижамную курточку.
Она не могла позволить, чтобы Фрэнк увидел ее в шелковой ночной сорочке с большим вырезом на груди, но если накинуть сверху пижамную курточку, то приличия будут соблюдены.
— Входи! — разрешила она.
Энни отступила от двери — и маркиз вошел в комнату с улыбкой на устах.
— Я позавтракала в постели, — пояснила Лексия. — Не зная, в котором часу ты лег спать, я подумала, что, возможно, ты проваляешься в постели до ленча.
Он подошел к кровати и присел с ней рядом.
— Вчера ты убежала из зала так быстро, что я испугался, не свалилась ли ты за борт!
Лексия засмеялась:
— Было бы глупо так думать обо мне. Я дважды танцевала с Дионисио, а потом решила, что с меня хватит. Подтрунивать мне было не над кем, и я ушла спать.
— Разумное решение. Ты ничего интересного не пропустила.
Лексия заглянула ему в лицо.
— То есть ты хочешь сказать, что тебе тоже было скучно? — язвительно поинтересовалась она. — Я тебе не верю!
— Испанская леди была очень назойлива, но я выкрутился. Немного постоял, прислушиваясь, у твоей двери, но все было тихо, и я ушел спать.
— Вечер прошел удачно?
— Я был бы доволен им намного больше, если бы не чувство, что все происходит слишком стремительно, — ответил он.
— Другими словами, ты сбежал? — подмигнула ему Лексия.
— Было бы глупо это отрицать. Но чутье подсказывало — беги, пока можешь! Только-только вырвавшись из одних сетей, было бы неразумно угодить в другие!
Он перехватил внимательный и заинтересованный взгляд девушки.
— Хочешь знать правду? В постель я лег один и, как ни странно это звучит, спал очень сладко.
— Значит, в этот раз все кончилось благополучно, — улыбнулась Лексия. — Хотя, если подумать, сеньора Кадис могла бы тебе подойти. Она очень богата. Ты это знал или нет?
— О да! — буркнул Фрэнк. — Об этом она сказала сразу. А потом еще раз и еще. Хвала небесам, сегодня они покидают корабль.
— Для меня так даже лучше! — воскликнула Лексия.
— Лучше?
— Ну… — Девушка смутилась, потому что выдала чувства, о которых ему знать не следовало. — Было бы здорово, если бы это случилось с нами одновременно, а не так, чтобы один ушел, а второй остался в одиночестве… То есть мне показалось, ты по-настоящему ею увлекся, и…
— Лексия, — мягко проговорил он, — я не так глуп, как ты думаешь.
Тон, которым это было сказано, подразумевал, что маркиз понял гораздо больше, чем она пыталась сказать, и Лексия на мгновение растерялась.
— Это неправда! — заявила она наконец. — Я вовсе не считаю тебя глупым. Я думаю, ты очень умный. Я просто испугалась, что ты увлечешься женщиной, недостойной тебя…
— Послушай, что я скажу, Лексия. Жизнь научила меня не слишком доверять людям. И если ты решил дотянуться до звезды, то нельзя довольствоваться меньшим ни при каких обстоятельствах.
— А Хуанита — не звезда?
— Нет. Сеньора Кадис скорее планета. Я бы сказал, она — Марс, предвестник войны.
— Звучит интересно… — с притворным безразличием протянула Лексия, но ревность в ней так и не угасла.
Он усмехнулся:
— Скажем так: она не входит в мои планы, и вряд ли это изменится.
Девушка наливала себе чаю, когда маркиз вдруг сказал:
— Ты очень мило смотришься в постели.
— Что? — переспросила ошеломленная Лексия.
— Я всегда думал, что женщина выглядит особенно привлекательно, когда лежит на отделанной кружевами подушке и волосы красиво спадают ей на плечи…
Лексия не могла отвести от него взгляд.
У нее появилось странное чувство, что атласная пижамная курточка испарилась и их с Фрэнком разделяет только тонкий шелк ее ночной сорочки. А еще она почувствовала, как щеки заливает предательский румянец.
— Не думаю, что так говорить с дамой тебя научил твой английский гувернер, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Скорее ты научился этому вчера вечером.
— Нет. — Маркиз был категоричен. — Я пришел к этому выводу давно, когда ты еще не выросла из ползунков. Смотрел на свою мать и думал, какая же она красивая, когда лежит на подушке… До сих пор я не видел никого, кто мог бы с ней сравниться.
