— Твоей матери вряд ли понравилось бы, что ты находишься в моей комнате, когда я завтракаю.
— Надо же, а я и забыл, что я не твой брат! — засмеялся маркиз. — Но ведь ничего непристойного я не делаю! И если бы мы действительно были братом и сестрой, никто бы не удивился, что мы завтракаем вместе.
— Но мы не брат и сестра. Поэтому будет лучше, если ты позавтракаешь в ресторане. К твоему возвращению я буду одета.
Он словно только теперь понял, где находится и в каком Лексия виде.
— Да, конечно, — пробормотал смущенный маркиз, вставая. — Увидимся позже.
Он вышел не оглядываясь.
Некоторое время Лексия лежала, глядя на дверь. Ее переполняли мысли и чувства, в которых еще предстояло разобраться.
«Ты очень мило смотришься в постели!»
Так он сказал, и для нее это стало полнейшей неожиданностью.
Лексия даже при желании не смогла бы вспомнить, что она ответила, — скорее всего, что-то очень глупое.
Оставалось надеяться, что он не заметил ее смущения. Она постаралась обратить все в шутку, но когда он удалился, поняла, что произошло что-то очень важное.
Она улыбнулась и зарылась в одеяла, наслаждаясь моментом.
Глава 9
Остаток дня они с маркизом провели вместе. Следующим портом, в котором должен был остановиться корабль, была Барселона.
С Хуанитой они встретились только раз, когда та готовилась к отъезду. Увидев ее, маркиз крепче сжал руку Лексии, которую держал в своей, — чтобы она уж точно не смогла ее выдернуть.
Однако девушка и не собиралась высвобождать свою руку.
Фрэнк вежливо улыбнулся испанке, когда она шла к сходням, однако та даже не повернула головы.
— Давай посмотрим, какая она, Барселона! — предложил маркиз.
Они наняли экипаж, и в течение нескольких чудесных часов осматривали старый город.
За ленчем Фрэнк сказал:
— Мне кажется, мыслями ты совсем в другом месте, Лексия.
— Это правда, — вздохнула девушка. — Мыслями я уже в Греции. В детстве мама часто читала мне о древнегреческих богах и богинях. Когда я стала старше, то читала о них уже сама, чем страшно раздражала гувернантку. По ее мнению, было бы куда полезнее штудировать правила этикета и учиться составлять букеты.
— И кому из богов ты симпатизировала?
Лексия на мгновение задумалась.
— Не скажу точно. Мудрой Афине, богу солнца Аполлону, богине любви Афродите…
— Не забудем и об Аресе, боге войны, — сказал он. — Если ты помнишь, бог любви Эрос был рожден Афродитой, что вполне логично. Но отцом его был Арес, поэтому выходит, что Эрос — порождение любви и конфликта.
— И это означает, что та любовь, которую он собой олицетворяет, — несовершенна?
— Нет. Это говорит о том, что она свойственна людям. Любовь и конфликт идут по свету рука об руку. Мои мать и отец оба были вспыльчивыми и ссорились так часто, что все вокруг удивлялись — как только они уживаются вместе! А правда в том, что они дорожили друг другом настолько, чтобы сквозь призму ссоры всегда видеть любимого человека. И когда мама умерла, отец впал в отчаяние. Он пережил ее всего на год — стало плохо с сердцем. Доктор, выписывая свидетельство о смерти, сказал, что если бы можно было указать причиной «смерть от разбитого сердца», то он бы так и сделал.
Некоторое время он молча смотрел вдаль.
— Думаю, есть объяснение тому, что я так и не смог влюбиться ни в одну из благовоспитанных леди, которым меня представляли. Ни одна не осмелилась бы мне сказать, что я несу чушь, а мама говорила это отцу каждый раз, когда считала нужным.
— Что, если ты никогда не несешь чушь? — лукаво усмехнулась девушка.
— Лексия, ну пожалуйста! Только не ты…
Она от души расхохоталась:
— Можешь быть уверен: от меня ты лести не дождешься!
— Вот и славно! — с чувством сказал он.
Они подняли бокалы, полюбовались немного тем, как свет просвечивает сквозь красное вино, и чокнулись.
— Мне не терпится подняться на борт и чтобы мы скорее отплыли к Афинам! — воскликнула Лексия пылко. — Я всю жизнь мечтала увидеть этот город, но почему-то мне казалось, что это никогда не случится.
— Уверен, так думают многие.
— Знаешь, большинство ведь считает, что древнегреческие легенды о богах — это выдумка. Но для меня все эти боги и богини вполне реальны.
Маркиз ей улыбнулся.
— Мне тоже всегда хотелось побывать в Греции, — сказал он. — Но есть и другие страны, куда я бы охотно поехал.
— А я, наверное, смогла бы удовлетвориться Грецией, — отозвалась Лексия. — Там наверняка очень красиво. И эти легенды… Они помогали людям и вдохновляли их тысячелетиями. А ведь это очень нужно каждому…
— И нам с тобой в особенности, — кивнул он. — Но потом нас ждет еще целый мир, и, если то, что мы ищем, не отыщется сразу, мы просто продолжим поиски.
Лексия улыбнулась:
— Ты забыл, что мое «что-то» уже нашлось.
Сердце замерло у маркиза в груди.
— Ты нашла свою настоящую любовь? — спросил он с наигранным безразличием.
— Конечно. Это мистер Стортон. Обещаю, он падет к моим ногам, как только я этого захочу, но вот беда: мне он не нужен. Остается только его в этом убедить.
К маркизу вернулась способность нормально дышать и мыслить.
— Я подумал было, что ты попала под чары Аларика Карнусти!
— Кажется, он покинул корабль раньше, чем планировал. Знать бы почему…
— Я знаю. — Маркиз нахмурился.
Они переглянулись, и оба прыснули.
— Ты мог бы вернуть мне синее перышко, — сказала Лексия со смехом.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Прекрасно понимаешь! Мы с мистером Карнусти немножко поболтали перед его отъездом. Я узнала много интересного. Так где мое синее перо?
— Нельзя доверять ценности девушке, которая так и норовит одарить чем-то из своих украшений каждого мужчину, который подворачивается ей под руку. Как твой брат, я не желаю с этим мириться.
Лексия усмехнулась:
— Ну я же не подарила ничего мистеру Стортону, хотя ему это понравилось бы!
— Он слишком настойчив? Если так, то я…
— Можешь преспокойно предоставить его мне, — сказала Лексия, и в глазах ее заплясали насмешливые искорки.
— Гм-м-м…
Она вздохнула с довольным видом:
— Как чудесно! Может, не будем возвращаться, пока в Англии не забудут совсем о нашем существовании?
