С тех пор как эта американка появилась в Сомертоне, граф стал совершенно другим.
Исчезла та мрачная, унылая атмосфера, которая царила в доме со дня гибели его жены.
Эти изменения не укрылись ни от кого в замке, и не было человека, который бы этому не радовался.
Разве они помолвлены? Конечно, если бы помолвка состоялась, о ней уже объявили бы.
— Я еще чем-нибудь могу помочь, мисс?
Жасмин постаралась не расплакаться.
— Нет, спасибо, Мэри. Я спущусь вниз, как только оденусь.
Когда экономка ушла, Жасмин посмотрела на свое отражение в зеркале.
Какая же она дура!
Что она себе напридумывала?
Что граф Сомертон, английский аристократ древнего рода, который может жениться на любой красавице из самых высших кругов общества, предложит руку и сердце девушке, с которой едва знаком?
Смешно, право слово!
Все, что он говорил вчера ночью, вероятнее всего, было сказано под влиянием момента, от радости, что он жив и что она помогла ему спасти важные документы.
— Могу понять, что он должен был лично доставить эти бумаги в Лондон, но наверняка оставил бы записку, если бы его чувства были такими же сильными, как и мои! — прошептала она себе, вытирая слезы дрожащими руками.
Нет, единственное, на ее взгляд, разумное объяснение: с наступлением утра пришло отрезвление, и под предлогом срочной поездки он решил уехать как можно дальше от Сомертона, чтобы положить конец тяжелым отношениям, которые, как он заметил, сам и завязал.
«Даже записки не оставил! Ничего! Этим все сказано!» — мрачно размышляла Жасмин, поспешно одеваясь.
Спустившись по лестнице, Жасмин увидела Мэри, которая как раз наводила порядок в большом зале.
Служанки и лакеи выносили обломки перил, чистили и скоблили серые каменные полы.
Мэри удивленно подняла голову.
Всего несколько минут назад она разговаривала с мисс Уинфилд, а сейчас гостья стоит здесь, одетая и готовая…
— Вы собрались покататься верхом, мисс? — изумилась экономка, заметив грязные кожаные штаны, которые девушка надевала накануне.
— Собралась, Мэри. Я полагаю, что моего коня, Метеора, на ночь оставили в конюшне замка. Тот… — она оглянулась на то место, куда упал бородач, — …человек приехал на нем. Я точно знаю.
— Да, Джордж обнаружил привязанного на улице жеребца, один из конюхов позаботился о нем. Но, мисс Уинфилд, куда вы собрались?
Жасмин повернулась к ней и натянуто улыбнулась.
— В гости к своим родственникам в Парсонаж-Деббингфорд, разумеется. Скоро Рождество, они ждут меня на праздники. Я буду благодарна, если вы распорядитесь немедленно отправить мой багаж. Возьму с собой только маленькую дорожную сумку.
— Но скоро вернется его светлость …
Жасмин резко взмахнула рукой.
— Уверена, что он будет очень занят в Лондоне, и, как вы понимаете, я больше не могу оставаться в замке, Мэри. Что мне здесь делать? Я всегда была непрошенной гостьей, а Ричард … то есть граф… не приглашал меня остаться!
Мэри не нашлась что ответить, и Жасмин отвернулась, решив, что сболтнула лишнего.
Экономка с тревогой заметила, как в огромных голубых глазах девушки блеснули слезы.
Неправильно все это, но Мэри ничего не могла сделать, чтобы исправить ситуацию.
Чуть позже внизу у лестницы собрались слуги, чтобы попрощаться с Жасмин, которая уезжала в сопровождении одного лишь юного конюха.
Это Мэри настояла на том, чтобы девушка ехала не одна.
Хотя снег местами растаял, дорога была плохая, и Мэри понимала: если она позволит гостье путешествовать в одиночестве, это может стоить ей места. Однако Жасмин неохотно согласилась ехать с провожатым.
Джордж Редфорд присоединился к стоящей на ступеньках Мэри. Он пришел в замок забрать своего пони, того самого, который сыграл важную роль в спасении графа.
Молодой фермер посмотрел на небо: полуденная голубизна вновь исчезла за свинцово-серыми тучами.
— Опять погода портится, Мэри, любовь моя. Старые болота не дают нам передохнуть.
Она кивнула, продолжая махать рукой, пока пара лошадей не скрылась из виду.
— Надеюсь, мисс Уинфилд успеет добраться в Деббингфорда, пока не повалил снег! Эх, жаль, что вчера снега не было! Тогда граф был бы вынужден остаться в замке и они все сегодня между собой уладили бы.
Джордж взъерошил свои темно-рыжие волосы.
— Знать не всегда рассуждает, как мы.
Мэри вздохнула.
— Знать — глупцы! Эти двое созданы друг для друга. Это любой заметит.
Джордж обхватил ее ладонь руками.
— Вы выглядите расстроенной, дорогая. Здесь уже ничем не поможешь. — Он наклонился и быстро ее поцеловал. — А сейчас, может быть, попросим миссис Раш приготовить для меня пирог с мясом, пока я не уехал?
Мэри прикусила губу.
Она понимала: как бы сильно ни любила она Джорджа, шансы выйти за него замуж не слишком велики.
Он был решительно настроен не продавать свою хиреющую ферму графу, а без денег им не завести семью.
Почему-то Мэри с волнением ждала, что разворачивающаяся перед ней любовная история будет иметь счастливый конец, но теперь… понимала, что мисс Уинфилд так же несчастна, как и она сама.
Со слезами на глазах экономка отвернулась и направилась назад в замок.
Хмурый Джордж последовал за ней. Он был трезвомыслящим немногословным фермером, не привыкшим не только выказывать свои чувства, но и признавать, что испытывает нежность.
Однако Мэри он любил по-настоящему и терпеть не мог, когда она была расстроена. А всему причиной, как видно, неудавшийся роман между графом и мисс Уинфилд!
Он замешкался на верхней ступеньке лестницы и оглянулся на поросший травой склон, спускающийся к озеру и тропинке между холмами, ведущей в Деббингфорд.
С неба вновь начали падать большие снежинки — если снегопад будет продолжаться, дорога станет непроходимой. Джордж предположил, что граф какое-то время не сможет вернуться в замок.
Он задумчиво потер подбородок.
Граф был лордом, аристократом, но прежде всего он был мужчиной, таким же, как и сам Джордж.
Неужели он лучше Джорджа разбирается в женщинах?
У рыжеволосого фермера было странное ощущение, что граф отправился в Лондон, полагая, что юная американка все еще будет у него в замке, когда он вернется.
Женскую логику мужчине не понять. Мисс Уинфилд поспешила уехать в Деббингфорд, и теперь Мэри крайне расстроена сложившейся ситуацией.
— Меня, если честно, мало заботит его светлость и мисс Уинфилд, но будь я проклят, если допущу, чтобы Мэри расстроилась!
