Вместо ответа Дарья расплакалась и обняла Максима. Его охватила волна нежности. Дарья робко подняла лицо и скромно посмотрела на Максима.
— Возьми меня с собой, Максим, пожалуйста! Я боюсь здесь оставаться.
Лицо Максима покраснело от гнева:
— Пойди возьми пальто. Я подожду тебя здесь.
Дарья поспешила к родителям, чтобы попрощаться. Но как только она вошла в комнату, отец закричал на нее:
— И тебе не стыдно, Дарья! Стоишь как скромница!
— Да что я сделала, папа?..
— И ты еще спрашиваешь! Ирина только что рассказала мне, как ты оклеветала ее перед Максимом и сама бросилась ему на шею!
— Оставь, папа, — перебила его Ирина. — Сейчас в этом уже нет смысла.
— Действительно, нет смысла в такой чудовищной клевете! — прогремел гневный голос. Все вздрогнули. На пороге стоял Максим. Его глаза горели от гнева.
— Моя невеста — порядочная девушка и не станет бросаться на шею мужчине. А тот, у кого на совести подлые поступки, должен остерегаться оскорблять других людей.
— Я запрещаю! — забушевал было Песков. Но Максим оборвал его на полуслове:
— Посмотрите только на свою любимицу!
И в самом деле, Ирина казалась сумасшедшей. Ее глаза пылали, лицо исказила судорога. Голос Ирины дрожал от ненависти, когда она произнесла:
— Почему бы и моим родителям не узнать, что я в некотором роде играла роль судьбы, когда столкнула вашу красавицу Таню в озеро?
— Ира?!
Мать была близка к обмороку, а отец побледнел, как покойник.
— Девочка, ты сошла с ума! Не позволяй этому человеку клеветать на тебя!
— Стоп! — продолжал Максим. — Попридержите язык, уважаемый папаша. Я бы ничего не сказал о том, что, кроме меня, знают лишь Даша, моя мать и Темляковы. Но меня возмущает ваше поведение. Все! Дарья теперь моя, и горе тому, кто еще раз оскорбит ее!
Максим перевел дух.
— И так, теперь все встало на свои места, — спокойно продолжил он. — Приглашаю вас сегодня после обеда приехать в Черный Верх, где мы устроим небольшой праздник в связи с нашей помолвкой. Даша поедет сейчас со мной. Потому что я не хочу оставлять ее здесь.
И, не обращая внимания на родню Даши, он увлек ее за собой. В машине Даша прижалась к Максиму и горько разрыдалась.
— Слезы? В такой день? — спросил Максим с нежным упреком. — Не сердись на меня! Я должен был прийти на помощь, когда услышал, как на тебя кричат! А твоему отцу не мешало узнать, что говорят о его любимой дочери. Когда-нибудь его слепая любовь должна закончиться.
* * *
Татьяна положила телефонную трубку и, улыбаясь, подошла к Павлу и его матери:
— Максим женится.
Эта новость не вызвала радости, как обычно бывает при таких сообщениях. Павел пробормотал нечто вроде того, что «дуракам закон не писан». Тамара произнесла озабоченно:
— Бедный мальчик. Я бы пожелала ему другую жену.
— А это почему? — невинно спросила Татьяна. — Даша очень милая девушка.
— Даша? — переспросил Павел.
— Вот именно — Даша.
— Тогда другое дело. Мамочка… А, да ты улыбаешься!
— Дети, как я рада! Здорово же Максим поводил всех за нос. Когда будут праздновать помолвку?
— Сегодня. Нас ждут через час.
В Черном Верхе царила суматоха. Сияя от счастья и улыбаясь, Дарья сказала Татьяне:
— Макс рассказал мне, как ты послала его к нам. Танечка, добрая ты моя! — Дарья стремительно обняла Татьяну, а потом тихо спросила: — Ты снова ко мне хорошо относишься?
— Даша! Я всегда к тебе хорошо относилась. Ты моя лучшая подруга, тебе этого достаточно?
— Теперь да.
Родители и сестра невесты приехали позже. Мать казалась тихой и подавленной, отец тоже смотрел невесело. Только Ирина вела себя, как обычно. Но никто не обращал на нее внимания. Да и родителям невесты было легко затеряться в дружеском кругу. Дарья была обходительна с ними, а Максим делал вид, что утренней ссоры вообще не было.
После кофе все постепенно разбились на группки.
Татьяна оживленно беседовала с женихом и невестой. Когда Павел проходил мимо, сидящий в кресле Максим задержал его:
— Иди к нам, братец! Составь компанию.
— Еще чего! Влюбленные жених и невеста всегда кажутся нормальным людям немного смешными.
— Садись, садись! — грозно сказал Максим. — Не порти нам праздник.
Павел уселся в кресло. Он молча слушал оживленную беседу. Его кресло стояло рядом с креслом Татьяны так близко, что ее волосы касались его лица. А когда Татьяна поворачивала голову, она смотрела ему прямо в глаза. И в глазах Павла было выражение, которого она не могла понять.
Внезапно со стороны веранды донесся шум.
— Спокойно! — встал с кресла Максим. Пробираясь между гостями, он поспешил к выходу. Навстречу уже шла мать. На лице Надежды Прохладиной гуляла загадочная улыбка.
— Что там, мама?
— Все в порядке, дети, — сказала Надежда, увлекая за собой Максима и подходя к Даше и супругам Темляковым. — Просто Ирина упала в обморок. Но она уже пришла в себя.
Когда Песковы с удивительно быстро пришедшей в себя Ириной удалились, возмущенный Максим воскликнул:
— Даже помолвку эта размалеванная кукла хотела испортить!
— Максим, опомнись!
— Но ведь это правда, мамочка, — пробормотал Максим. — И все потому, что ей не удалось сыграть главную роль. Поэтому она упала в обморок. Или ты веришь ее притворству?
Нет, никто из присутствующих не верил.
— Кстати, я не рассказал вам о событиях первой половины дня, — продолжил Максим. — Ты позволишь, Даша?
— Пожалуйста. От Темляковых у нас наверняка нет секретов.
Когда Максим закончил свой рассказ, Татьяна, неприятно пораженная, спросила:
— Откуда вы знаете про озеро?
— Из твоею бреда во время болезни, — ответила Надежда Прохладина. — Но достаточно неприятных разговоров. У нас праздник, милые мои!
* * *
Спустя месяц в Черном Верхе с размахом отпраздновали свадьбу. Ирина на нее не явилась. Когда виновники торжества и гости узнали, что у Ирины нервный срыв и она поехала лечиться на курорт, это известие вызвало понимающие улыбки.
А через три дня после этой свадьбы Татьяне исполнилось двадцать два года.
Начинался майский день — настолько хороший, что лучше и представить было невозможно. Мать и сын Темляковы раньше обычного пришли к завтраку.
Ожидая именинницу, они решили просмотреть почту. В почте Татьяны оказались три письма с иностранными марками. Такая же марка была и на письме, которое распечатал Павел. Пока он читал, лицо его выражало то удивление, то досаду, и Тамара в конце концов забеспокоилась. Павел дочитал письмо и молча протянул его матери.
