Именно в такой пятиэтажке с верблюдами у подъезда и песками, уже вошедшими в дом, Витя с Лехой и сняли квартиру у невесть как там оказавшейся учительницы русского языка, которая жила поближе к русской части. Учительница была милой казашкой лет тридцати, и Леха, олицетворявший в их компании альфа-самца, сразу начал таскаться за ней. По-видимому, не без успеха, так как мизерная квартплата, назначенная учительницей, через какое-то время начала стремиться к абсолютному нулю.
Вообще город напоминал декорации к какому-нибудь восточному фильму про последствия ядерной войны. Центром жизни оседлых кочевников в городе был не бетонный бункер национального аэрокосмического агентства с десятком сотрудников, не пара магазинов с китайским ассортиментом, не единственная школа, где учились и дети русских командировочных, и раскосые отпрыски кочевых племен, которые, впрочем, ничем по своему дикому поведению и крикам на переменах друг от друга не отличались, а рынок. Там, на рынке, было всё: торг, беседы, продукты, знакомства – вся жизнь. Более того, только там можно было купить еду. Больше продуктовых точек в Ленинске не было.
А другая, космическая жизнь города протекала равномерно и регламентировалась расписанием поездов, которые ровно в шесть утра отходили от посадочной платформы на пусковые площадки космодрома в пустыне и возвращались ровно в шесть вечера. На двенадцать часов русское население покидало город, оставляя его на разграбление местным племенам. Но в шесть вечера поезда приходили обратно, и кочевники прятались, потому что русские офицеры военно-космических сил, устав от тяжелого труда, шли расслабиться в город. Как и у всех военных, у них была строгая субординация. Офицеры в звании до подполковника расслаблялись, стоя у столиков в закутах пивных ларьков и водочных, коих хватало на все русское воинство. Подполковники же с полковниками оседали в двух имеющихся кафе, куда только они да случайные командировочные типа Вити и ходили. Кормили там отвратительно, но полковники шли не есть, а выкушать водочки, а на закуску к ней годилось всё. Офицеры проводили в местах релаксации около пары часов, затем покидали их, таща на себе изрядно отдохнувших, младшие офицеры – пешком, старшие – из кафе на такси. На следующий день всё повторялось сначала, и ничто не могло изменить устоявшийся ход вещей.
Население Ленинска представляло собой мешанину из степных казахов, российских военных, ученых, недоученных коммивояжеров, темных личностей и откровенных авантюристов типа Лехи и Вити. Платить аэрокосмическому агентству Казахстана безнал по контракту парни не собирались: а иначе как они отдадут долг Геннадию Николаевичу? Иначе никак. Профессор Бажанбай Баймуратович не упоминал про эти деньги, видимо, вполне удовлетворившись наличной частью, достаточной для его безоблачного существования. Оставалось только отследить момент, когда про контракт кто-нибудь вспомнит, чтобы вовремя смыться.
Все люди – и работающие на космодроме, и авантюристы – как-то попадали в закрытый город, причем на тайном военном рейсе, которого не было ни в одном расписании.
Однажды, когда Леха и Витя ужинали в кафе с выпивающими полковниками, к ним подсел человек в тяжелых очках с толстыми стеклами. Он ничего не ел, только пил водку, бутылку с которой и притащил за их стол, предложив распить. Леха согласился, он был уже хорош, а Витя покачал головой: еще отравит незнакомец – черт его знает, кто тут он. Незнакомец выпил, крякнул и представился: председатель правления коммерческого банка в Москве. Витя отметил про себя, что председатель больше похож на бомжа, нежели на банкира, но остался послушать. Председатель спросил, чем они занимаются, почмокал губами, заключив, что бизнес уважаемый и прибыльный, и тут же предложил прокредитовать их на миллион долларов. Леха заказал вторую бутылку. Разговоры про миллион долларов ему очень нравились в отличие от Вити, который пятой точкой заподозрил неладное. Беседа продолжилась. Леха уже мечтательно закатывал глаза и шевелил пальцами, считая пресловутый миллион, а банкир, употребив вторую бутылку, перешел к третьей, заказав также соленого огурца. Узнав, что они из Перми, еще более оживился, очень быстро допил водку, глаза его прояснились, увлажнились, и он с придыханием, подвинувшись близко и обдавая перегаром, прошептал в ухо Вити:
– А город Ныроб там у вас есть?
– Есть, – удивленно ответил Витя.
– А долго туда ехать?
– Да нет, часов пять, может, шесть. – Витя дальше Чердыни не был, точно сказать не мог.
– Ребята, есть дело на миллион! Что вы тут теряете время? Я вам… Нет, не я, уважаемые люди, мои учредители предложат миллион за маленькое дельце у вас в области. Интересно?
– Мы убивать никого не будем! – Витя, кроме как устранение людей, не знал, за что еще можно получить миллион.
– Киллерам платят гораздо меньше, – мрачно усмехнулся банкир, – не надо никого убивать. Завтра еще в Ленинске?
– Да.
– Приходи на рынок, у входа встретимся, поедем к людям, они всё объяснят. Придешь?
Витя пожал плечами: если уж он уехал на Байконур отрабатывать долг в сто тысяч, то почему бы не встретиться с людьми, которые за ерунду, как утверждал банкир, предлагают миллион?
– Приду.
Наутро, когда Леха еще метался в алкогольном бреду после вчерашнего, Витя стоял у входа на рынок. Сбоку прогудела машина, Витя обернулся. Банкир вышел из видавшего виды «москвича» и пригласил в машину.
– Я не смогу с тобой, вот Серек тебя довезет, потом обратно, поговоришь. Тебя ждут.
Витя уселся на переднее сиденье, водитель, казах по имени Серек, дал газу, и машина, чудом не растеряв основные части, трясясь и поддувая холодным ветром в щели, помчалась вон из города, прямо в степь. Серек был молчалив, удерживал машину, которая все время норовила соскочить в кювет на пустынной дороге, отвлекаясь лишь на какие-то безлюдные городки, которые они проезжали, небольшие, одиноко стоящие в степи поодаль от трассы. Когда проезжали их, Серек склонял голову к рулю, переставая обращать внимание на дорогу, шептал что-то, потом поднимал глаза вверх, отпускал руль и вытирал лицо руками. В этот момент Витя в испуге пытался ухватить руль сам, потому что машина виляла и норовила вылететь с трассы. В конце концов он спросил, что тот делает и что это за поселения. Серек ответил:
– Это кладбища. Я, как правоверный, должен прочитать суру Аль-Фатиха и сделать Амен. Разве вы не почитаете своих умерших и не молитесь за них?
Витька был далек от религии и промолчал.
Приехали они через пару часов в поселение под названием Джусалы, где стояли глинобитные одноэтажные дома; возле каждого были сложены дрова из веток саксаула. Дым, несмотря на хороший морозец, шел не из всех труб. Серек остановил «москвич» у одного из домов, пригласил Витю войти. В темной прихожей без света Витя наткнулся на женщину, молча стоящую с кувшином. Серек подставил руки, женщина полила немного воды на них. То же самое она сделала и для Вити. Он оглянулся в поиске мыла, но такого не было, да и воды было полито скупо, на пару пальцев не хватило. Серек подтолкнул Витю к двери, из-под которой пробивался свет.
