Тео скользил пальцами по картинкам. Позолота блестела, в окно струился тихий закатный свет, и все воспоминания – золотые, яркие, светлые, дышали запахами старого дерева, весеннего ветерка, чуть-чуть сеном из конюшни. «Папа! Папа!» – тысячи раз кричал в своих воспоминаниях Тео, и ему отвечал этот голос. «Кристиан… сынок»!
Теодор открыл глаза.
Все прошло.
Туча, сгустившаяся было за его спиной, стремительно таяла. Он стал самим собой. Воспоминания вернулись. Все до единого. Теодор поглядел на ладонь. Чистая. Больше нет кровавого воспаленного пореза, пугающего все путешествие. Осталась лишь розовая царапина.
Вангели, не двигаясь, лежал с закрытыми глазами среди разбросанных листов двух дневников, и рука его сжимала желтую страницу. Тео всмотрелся в лицо отца: совсем не тот, что в памяти. Другой. Изменился. Сильно.
Но Теодор – больше.
Тео сглотнул тугой комок, застрявший в горле. И подошел.
В Трансильвании была ночь. Конечно, игрокам ужасно хотелось увидеть рассвет, они мечтали о нем все путешествие! Подумать только – столько времени без солнца! Но… даже так было хорошо. Просто отлично.
Над городом вспыхнуло.
– Эй, там что, фейерверк? – Шныряла ткнула пальцем в небо.
– Неужели мы вернулись в ту самую ночь? – удивилась Сан да.
– Похоже, – протянула Шныряла. – Ну и дела. Зашли в полночь в мир Полуночи и вышли в полночь. Забавненько придумала Смерть, а?
Дика оглянулась. Змеевик стоял у Двери, загородив проход, и вдруг поспешно отступил.
– Помоги, – послышался натужный голос Тео.
На поляну вывалился Теодор, волоча за собой тело, и Змеевик, помешкав, молча подхватил его под мышки.
– Пес меня подери! – взвизгнула Шныряла, едва увидев черное пальто. – Да это же… А-а-а!
Теодор и Змеевик вытянули на траву тело Александру Вангели. Мужчина был без сознания. Лицо – белое, ни кровинки. Зато на животе все красное.
– Так и знала, что этот подлюка выберется!
Тео положил мэра на траву, аккуратно поправил голову. Какое-то время смотрел на лицо Вангели, а затем бросился к Двери и с яростью ее захлопнул. Дверь задрожала, стала сливаться с каменной стеной и вдруг – исчезла. Теперь перед друзьями вновь была обветшалая стена руин.
Теодор обернулся, тяжело дыша. Поглядел на друзей. Но не успел кто-либо открыть рот, как налетел ветер. Бурьян зашелестел и заколыхался, послышался дребезг, треньканье и переливчатый звон бубенчиков. Из спустившегося вихря на край полянки шагнул Глашатай Смерти собственной персоной. Яркий, точно райская птица. И как птица – облепленный перьями и взъерошенный.
– Тише, тише! – Поднял он палец, когда все бросились к нему с вопросами. – Сначала этот бедолага, если я правильно понимаю твой взгляд, Тео.
Музыкант щелкнул пальцами и, когда рядом закружил смерч, что-то проговорил ему. Вращающиеся потоки воздуха метнулись к Вангели, плавно подхватили его и унесли к городу. Кобзарь кивнул Тео:
– Я отправил его туда, где ему помогут. Если можно будет… помочь.
Кобзарь выдохнул, утер лицо платком, осмотрел присутствующих и остановил взгляд на кармане Теодора, из которого высовывалась пачка листов.
– Йонва, – сухо сказал Тео.
Кобзарь покачал головой, когда остальные разразились криками и ропотом.
– Да, да.
– Вы знали? Знали, что Йонва нас предаст?
Кобзарь скривился:
– Я знаю…
– …все, потому что знаю Истину! Мы слышали это тысячи раз. А про то, кто такой Йонва – ни слова! Как так, а?!
– Мой язык связан договором, – втолковывал Кобзарь. – Ну что вы как дети, ей-богу! – Он топнул ногой. – Вы же знаете! Я обязан молчать до тех пор, пока вам не откроется правда!
– И вот она, правда! Йонва, наш Путеводитель, который помог отыскать выигрыши – предатель! А намекнуть было нельзя?
Кобзарь надул щеки:
– А я вам разве не намекал? Что путешествие в Ищи-не-найдешь – ловушка! Даже мост сжег, чтобы вы не дошли!
И это действительно была правда.
Кобзарь смолк и оглядел всех расстроенными глазами. Ключик качался перед носом. Музыкант сдул его в сторону, поправил остальные бирюльки. Коснулся пуговицы-сердечка. И Тео вспомнил. Они просили Кобзаря подсказать дорогу, а тот не хотел. Узнав, что он сжег мост, они рассердились! Шныряла наговорила гадостей! Когда Шныряла фыркнула, что он – не их друг, а бесчувственная марионетка, Кобзарь… обиделся?
– Но ведь Йонва рассказал нам, что сам играл в Макабр… Говорил, что его предали…
Кобзарь усмехнулся:
– Ох, ну да. Вообще-то все было наоборот. Он предал их сам.
– Лжец! Вот же… – Шныряла сжала кулаки. – Как его встречу, зенки-то повыцарапаю, всю сотню!
– Навряд ли… – отозвался Ворона.
Все повернулись к парню.
– О, вы-то, конечно, знали. – Кобзарь изогнул бровь. – Она приказала вам как своему рабу помочь ему, так?
Раду закусил губу.
– Простите… – Парень перевел взгляд на Санду. – Прости, Пташка… Я не предатель. Я говорил правду. Смерть сказала: «Скоро придет кое-кто. Ты должен помочь Йонве выбраться. Пусть хоть кто-то из игроков выведет его наружу. Он слишком неуправляемый и никогда меня не слушает». Я спросил: «Кто он?» А Смерть ничего не ответила. Но я понял, что этот Йонва – кто-то нехороший. Зачем Смерти это было нужно? Макабр продолжался, получается, так? Она придумала очередную кознь! А потом… Вы все кричали: Путеводитель! Путеводитель! И он согласился найти выигрыши. Я подумал: раз Смерть не доверяет Йонве, вдруг он нормальный? Вроде как союзник нам? Но как только он заговорил про предателя, надавил на жалость, я сразу понял: лжет. И хорошо лжет. Какая задумка! Сочинить слезливую историю, которая вас так прошибла. – Раду покачал головой. – Он как будто околдовал вас. Я же видел, как он в лодке склоняется к каждому. На стоянках подсаживается. Что-то говорит на ухо. Пудрил вам мозги! «Кто-то окажется предателем». Он стравил вас, чтобы вы искали предателя среди своих. И чтобы ни в коем случае не подозревали единственного человека, способного на предательство. Его! Йонву-то легко было заподозрить, тем более по моей реакции. Поражаюсь, ну КАК вы не догадались?! А? А я сам не мог скрыть злости. И он начал копать под меня. Почему, думаете, мы не нашли его четки? – Раду горько хмыкнул. – Я видел. Он выкинул свои четки! Сам!
Саида ахнула, а Ворона кивнул.
– Он словно какой-то… бес, который только и хотел всех перессорить. И я не выдержал. Я побоялся, что… – Раду взглянул на Саиду и не договорил. – В общем, у меня чуть крыша не поехала из-за этих мыслей. И я решил избавиться от него.
Внутри Теодора так и заклокотало:
