– Какое восстание? – испугалась Елена. – Дядя, ты что?
– Против империи, разумеется, – ответил кот.
– Что?! – воскликнули Елена и Артем.
– Спокойно, друзья, – вмешался Лаэрт. – Профессор оговорился. Он хотел сказать не «восстание», а «землетрясение». Верно, профессор?
Вольта пожал плечами:
– Пускай землетрясение. Но чтобы против империи! Если мне больше не придется сидеть в этой тюрьме – простите, я хотел сказать, на этом секретном объекте – и создавать новое оружие, то я за.
– Но это оружие создается в мирных целях, – назидательно заметил Артем.
Вольта фыркнул, а Лаэрт рассмеялся:
– Разумеется, в мирных! А огурцы выращивают для войны!
Елена начала испуганно озираться по сторонам. Но в помещении не оказалось никого, кто мог бы донести на них имперской службе безопасности, и она немного успокоилась. Совсем немного.
Артему тоже не нравилось то, что он слышал.
– Как вы можете такое говорить!
– Друг мой, ты хочешь вернуться к маме с папой? – спросил лис.
– Конечно! Но для империи лучше, что мы врозь!
– Для империи, может, и лучше. А для тебя?
Тигренок запнулся. Для него – хуже. Но произнести это вслух как-то… неправильно, что ли?
– Дядя, Лаэрт, откуда вы знаете друг друга? Я требую ответа! – сердито произнесла Елена.
– Знаем? – удивились Вольта и Лаэрт.
– Вот только не надо! Я же вижу, что вы знакомы! Лаэрт, откуда ты знаешь дядю Исаака?
– Ну… Я читал его работы.
– Чушь! Дядя! Откуда ты знаешь Лаэрта?
– Э… Он читал мои работы.
Глаза кошки недобро сузились.
– Вы так, значит?
– Ну, не сердись. – Вольта сделал попытку обнять племянницу, но та отстранилась.
– Еще как буду! Ты ничего мне не рассказываешь!
– А вот и нет! – обрадовался ученый. – Кое-что рассказываю, и даже очень интересное! Вот прямо сейчас расскажу! Помните, вы показывали мне фотографию непонятного устройства?
Конечно, все помнили снимок таинственного прибора из комнаты Ясона.
– Я вспомнил, что это! – торжественно объявил ученый.
– Дядя, не томи! – нетерпеливо воскликнула Елена.
– Это очень старая военная разработка. Вы ведь знаете, что современные голопроекторы размером с арбуз? А лет сто назад один такой аппарат занимал целую комнату. Был случай, когда военные прятали инопланетный корабль за голографической иллюзией другого инопланетного корабля. И тогдашний голопроектор сам был размером с корабль. В общем, армия решила создать совсем крохотный вариант проектора, портативный, чтобы он помещался на ладони.
– Так это он? – заволновались все. – Портативный голопроектор?
– Не спешите. Военные не смогли его создать. Но кое-кто другой смог. Группа студентов из Сумрачного Кампуса. Они украли идею у военных и создали опытный образец. Я читал о нем когда-то в нелегальном научном журнале «Ученье – тьма». Но потом армия устроила рейд на Сумрачный Кампус, чтобы забрать образец. Они его не нашли, а студенты заявили, что его никогда и не было. Военные удалились ни с чем, а про образец с тех пор никто не слышал. Пока вы не показали мне ту фотографию.
– Так это он? – заволновались все. – Это образец?
Вольта покачал головой:
– Нет. На снимке не он.
Все растерялись. Не такого ответа они ожидали.
Вольта с десяток секунд наслаждался их замешательством, а потом объяснил:
– На фотографии – не сам образец, а зарядное устройство для него!
– А где сам проектор? – требовательно спросил Артем.
Ученый развел лапами.
– Я думал, вы знаете.
– Мы не знаем, – признались кошка и тигренок.
– Знаем! – возразил лис. – Зарядное устройство нашлось в комнате Ясона. Значит, и голопроектор у него! Скажите, профессор, с помощью этого устройства можно создать не просто голограмму, а маскировку для реального зверя? Так, чтобы зверь выглядел кем-то совсем другим?
– Хм… Это не так просто. То есть создать-то можно, но для полноценной маскировки этого недостаточно.
– Почему?
– Голопроектор создает поле омикронных частиц, а затем формирует из них физические объекты. Это не самое сложное. Куда труднее синхронизация мобильности маскировки с движениями тела.
– Но это возможно?
– В общем, да.
Елена и Артем уставились на Лаэрта.
– К чему ты клонишь?
– У Ясона есть голопроектор. Скорее всего, это означает, что он создает вокруг себя некую иллюзию. Мы не просто не знаем, кто такой Ясон. Мы даже его не видим! Он скрыт за иллюзией!
– Вот почему у него в комнате нет одежды! Ее вообще нет, она голографическая! – просиял Артем, радуясь своей догадке.
Елена поежилась.
– Это… пугает.
– Согласен, – кивнул Лаэрт. – Но жаль, что Ясон остался в Горном центре.
– Это почему еще?
– Будь он здесь, мы бы отключили прибор и увидели, кто он такой на самом деле!
– Одно мне неясно, – недовольно произнес Вольта. Убедившись, что все переключили на него внимание, пояснил: – Кто такой Ясон?
27
Судя по часам, до рассвета еще далеко. Профессор Вольта уже очень давно не видел ни рассветов, ни закатов. И никто не видел – с тех самых пор, как война за расширение Градбургской империи превратила мир за пределами башен имперской славы в смертоносную Страшную Наружу. Так что слова «перед рассветом» были для кота лишь символом, означающим очень ранний час. И в этот час нужно было торопиться, чтобы успеть проведать гостей и вернуться на секретную научную базу «Ледяной дворец» до переклички. А то даже собратья-ученые не смогут его прикрыть.
Во внешние коридоры профессор выбрался, как обычно, через стену в пятой химической лаборатории. Ни офицеры по науке, ни лояльные роботы не подозревали, что эта стена – вовсе не та, которую воздвигли при строительстве базы. Вольта и его гениальные коллеги в течение двух лет пропитывали ее изобретенным ими раствором «стенобой», который в итоге полностью изменил молекулярную структуру стены. Внешне она выглядела такой же, какой была, но, если подуть на нее в пяти особых местах, стена на шесть секунд меняла свою физическую сущность – превращалась в желе, пройти сквозь которое не составляло труда. А затем возвращалась в прежнее твердое состояние. Разумеется, ученые не стали заявлять о своем изобретении начальству. «Стенобой» они изобрели из-за империи, но не для империи.
Проникнув таким образом во внешние коридоры, а затем пройдя тайными переходами, известными только местным ученым, Вольта добрался до железнодорожного тоннеля. До убежища, где прятались гости, оставалось не более полукилометра.
