– Не знаю. Мне кажется, нет.
Уинтер почувствовала облегчение. Ее желудок сжался в комок, а грудь стеснило так, что она едва могла дышать.
– Может, я уже могу взглянуть?
– Ну почему это не нога? Почему это оказалась моя чертова рука? – риторически спросила Пирс уже окрепшим голосом.
– Пирс, – начала Уинтер более твердо. Ее собственная сила возвращалась вместе с силой Пирс, – давай посмотрим, что там.
С тихим стоном Пирс подтянула тело вверх, все еще наполовину опираясь на Уинтер. Она подняла левую руку, осторожно поддерживая ее правой. Поврежденная рука уже раздулась, костяшки на ней были ободраны до крови.
– Пошевели пальцами… медленно, – попросила Уинтер, поглаживая пальцами шею Пирс.
Хотя боль была нестерпимая, Пирс смогла почти полностью распрямить все пальцы, но ей не удалось сжать их в кулак. Рука сильно опухла.
– Думаю, перелома нет, – заключила Пирс.
Уинтер мелодично рассмеялась.
– Спасибо, Доктор-рентген. Вы нам очень помогли.
Они услышали голос Кена, который бежал по лестнице:
– Я несу лед!
– Отлично, давай сюда.
Уинтер потянулась за льдом, не отрывая взгляда от руки Пирс, и положила пакет на пол рядом с собой.
– Все плохо? – с тревогой спросил Кен. – Может, нужно отвезти ее в отделение скорой помощи?
Пирс вся напряглась. Уинтер это почувствовала и сказала:
– Нет, все в порядке. Я спущусь через минуту.
Кен в нерешительности посеменил туда-сюда, а потом ушел, видя, что на него не обращают внимания.
– Сейчас я ощупаю твою руку, – предупредила Уинтер.
Поморщившись, Пирс сама осторожно ощупала костяшки пальцев и пожаловалась:
– Я ничего не чувствую.
– Дай-ка я проверю на всякий случай.
Уинтер аккуратно ощупала поврежденную руку, пытаясь обнаружить возможный перелом. Все пальцы Пирс вроде бы были целы и не искривлены, видимой деформации руки не наблюдалось. Впрочем, окончательные выводы трудно было сделать из-за того, что рука опухла, а кожа заметно побледнела.
– Нужно сделать рентген.
– Давай сначала приложим лед и пару часов понаблюдаем. Меньше всего сейчас мне хочется просидеть остаток дня в отделении скорой, – сказала Пирс, но умолчала еще об одной причине, по которой ей совершенно не хотелось никуда ехать. Появись она на скорой, ее отец узнал бы об этом через минуту, а этого Пирс совершенно не хотела. Он снова начал бы твердить ей, что она не должна подвергать опасности свои руки. Он корил ее за это каждый раз, когда она возилась со своей машиной. Пирс могла себе вообразить, что бы ей сказал отец, узнай он, что она таскала мебель.
– Давай я туда позвоню и предупрежу о нашем приезде заранее, – предложила Уинтер. – Уверена, они тебя сразу примут…
– Нет, – жестко оборвала ее Пирс.
За внешней упертостью Уинтер расслышала нотки страха и не стала настаивать. Она просто не могла себе представить, что Пирс в принципе может чего-то бояться. Погладив девушку еще раз по шее и плечам, Уинтер подняла с пола пакет со льдом и протянула его Пирс.
– Тогда подождем до вечера. Если станет хуже, поедем в больницу.
Та осторожно приложила лед к пострадавшей руке и откинулась назад, облокотившись на стену. Она посмотрела на Уинтер потускневшими от боли глазами.
– Ты уже давно ждала этого момента, так ведь?
– Ты о чем?
– Когда я буду беспомощной, чтобы ты смогла покомандовать.
Уинтер рассмеялась.
– Ну, если бы я действительно хотела покомандовать, то уже давно бы это сделала, – Уинтер убрала прилипшие ко лбу Пирс пряди волос. – И пожелай я увидеть тебя беспомощной, возможно, я смогла бы добиться этого без помощи стола.
Несмотря на пульсирующую боль в руке, сердце у Пирс забилось быстрее в ответ на эти слова. Она понимала, что Уинтер говорила без подтекста, но ее тело все равно отреагировало. Пирс вытянула ноги, пытаясь ослабить внезапное напряжение внизу живота.
– Довольно самоуверенное заявление.
– Ты заметила мою самоуверенность только что?
Пирс усмехнулась и со вздохом прикрыла глаза.
– На самом деле давно уже заметила.
Уинтер захотелось попросить всех, кто был в доме, уйти и оставить их одних. Она хотела отвести Пирс в свою спальню, где пока еще не было кровати, и уложить ее спать. Уинтер хотелось смотреть на нее спящую и охранять ее покой. Ей захотелось поцеловать Пирс и сделать так, чтобы ей стало лучше, а еще ее охватило желание почувствовать что-то самой, но что именно, она до конца не понимала.
Уинтер встала и вдруг обнаружила, что от неожиданных желаний у нее подгибаются ноги.
– Я принесу тебе попить. Ты можешь есть?
Пирс покачала головой.
– Пока нет, но я бы выпила полбутылки аспирина.
– Сейчас принесу.
Все нервно ждали вестей, столпившись у лестницы. Томми выглядел раздавленным.
– Там все плохо? – спросил Кен.
– Пока непонятно, рука сильно опухла.
– О Боже, – застонал Томми, – если я сломал ей руку, старик утопит меня в реке.
– Если у нее сломана рука … – с нажимом сказала Уинтер, не озвучив мысль, что это не старший Рифкин прибьет Томми, а она сама, – она заживет, и все будет в порядке. С Пирс все будет хорошо.
Уинтер пошла прочь, преисполненная решимости сделать для этого все возможное. Она не допустит, чтобы Пирс было больно.
Глава 13
– Не пора ли ее разбудить? – спросила Мина у Уинтер, нежно смотревшей на Пирс.
Уинтер покачала головой.
– Она же руку поранила, а не голову. Нам не нужно проверять ее рефлексы.
– Она спит, как после нокаута.
Хотя книги и другие вещи еще лежали в коробках, разбросанных по всей гостиной, мебель уже стояла на своих местах, и Уинтер уговорила Пирс устроиться в кожаном кресле с подставкой для ног и отдохнуть. Мужчины уничтожили пиццу и быстро разошлись. Кен и Мина кормили детей в своей половине дома. Уинтер устроилась на диване, поджав ноги, и стала читать. Мина зашла спустя четыре часа, солнце уже закатилось, но Пирс даже не пошевельнулась.
– Она слишком много работает, – пробормотала Уинтер, пытаясь вспомнить, когда в последний раз Пирс уходила из больницы раньше полуночи. Как ее отец.
– Между прочим, я уже не сплю, – сказала Пирс. Она широко развела ноги на подставке, поменяла положение тела и открыла глаза. – Так что перестаньте перемывать мне кости.
