– Согласна, это довольно трудно. Хирургам-ординаторам приходится сложнее всего.
– Но Уинтер хорошо справляется.
– С чем это я хорошо справляюсь? – спросила Уинтер, входя на кухню вместе с дочерью. Ронни, одетая в красный комбинезон, была похожа на пожарный гидрант на ножках.
– Со всем, – с нежностью сказала Мина и снова повернулась к раковине.
Обрадовавшись, что этот странный разговор прервался, Пирс схватила с вешалки свою куртку-пилот.
– Ну что, идем? – спросила она у Уинтер.
– Да, мы готовы.
Ронни шла между Пирс и Уинтер, держа их обеих за руки. Девочка то забегала вперед, вытягивая их руки, то убегала назад.
– Она будет делать так до тех пор, пока ты не выбьешься из сил, – предупредила Уинтер.
– Я?! Не дождешься.
– Ну-ну. Кстати, я еще не осмотрела твою руку как следует. Я заметила, что ты прятала ее весь завтрак.
– С ней все в порядке, – под пристальным взглядом Уинтер Пирс исправилась: – Ладно, скажем так, моей руке гораздо лучше.
– Ты сможешь завтра оперировать?
– Я постараюсь не попадать в операционную до вторника.
– Думаешь, твой отец не заметит?
– Ему можешь ассистировать ты, и тогда он просто решит, что я очень щедрая.
– Ты действительно щедрая, когда распределяешь операции.
Пирс пожала плечами, но слышать это от Уинтер ей было приятно.
– Спасибо. И отдельное спасибо за завтрак, он гораздо вкуснее печенок «Поп-Тартс».
– Пожалуйста. Прости, что поздно позвала тебя; знаю, ты была не одна, – Уинтер порозовела, поняв, что сболтнула лишнего. – Я хотела сказать…
– Я не могла уснуть после твоего ухода и ненадолго вышла из дома, – перебила ее Пирс.
– Ясно.
Уинтер понимала, что из вежливости должна сказать, что Пирс не должна ничего ей объяснять, но промолчала.
– В баре «О’Мэлли» я встретила знакомую девушку-ординатора из гинекологии, и она уже была хорошенькая, – Пирс не хотелось, чтобы Уинтер подумала что-нибудь дурное, если она вообще думала на этот счет. Памятуя о Ронни, Пирс без лишних подробностей добавила: – Отправлять ее домой одну в таком состоянии было нельзя, да и поздно уже было, и я решила, что будет правильно отвезти ее к себе.
– Ну конечно.
Уинтер понимала, что ее не должны волновать причины, по которым Пирс могла привести к себе домой ночевать какую-то женщину, но тем не менее ей было приятно услышать это объяснение.
– Я собиралась позвонить тебе и попросить разрешения прийти попозже, когда она уйдет.
– Теперь это не важно, – с улыбкой сказала Уинтер. – Я осмотрю твою руку на обратном пути, прямо перед домом.
– Господи, ну и настырная же ты.
– А ты как думала? Я же хирург.
Пирс рассмеялась. Когда Ронни стала изображать гудки машин – по крайней мере, Пирс решила, что это похоже на гудки, ей в голову пришла неожиданная мысль.
– Слушай, у тебя есть время? – спросила она у Уинтер.
– Конечно, у меня же выходной. А что?
– Хочу показать тебе кое-что. Ронни точно понравится.
Уинтер озадаченно посмотрела на Пирс, но кивнула.
– Ладно.
Они прошли несколько кварталов в молчании. Когда они проходили мимо дома Пирс, Уинтер постаралась не думать о ее гостье.
– Мы пришли, – сказала Пирс, ведя Уинтер и Ронни по узкой подъездной дорожке к гаражу через два дома от ее жилья. Это было белое строение из бетона с залитой гудроном крышей и двойными деревянными дверями. Над обеими дверными створками было сделано по маленькому круглому окошку. На дверях висел большой замок. Пирс вытащила из кармана куртки связку ключей.
– В гараже обычно довольно тепло, но у меня есть керосиновый обогреватель, если вы вдруг замерзнете.
– Это твой гараж? – с любопытством спросила Уинтер.
– Я его арендую.
Пирс распахнула двери и включила свет. Расстегнув куртку, она стала наблюдать, как Уинтер осматривается. Почти половину гаража занимал «тандерберд», рядом на шлакоблоках лежала рама от «шевроле корвэйра» шестьдесят пятого года. Вдоль одной из стен стояли верстаки, на которых ровными рядами были разложены инструменты. Воздушный компрессор и другое автомобильное оборудование размещались на полу.
– Я так понимаю, что здесь ты проводишь свое свободное время, – заметила Уинтер, не удивляясь царившему в гараже порядку, который был сродни порядку в операционной.
– Здесь я расслабляюсь, – Пирс опустилась на корточки рядом с Ронни. – Это мои машины, они такие же, как твои, только чуточку побольше.
– Мое, – объявила девочка, показывая пальчиком на полку над верстаком, на которой красовались модели классических автомобилей. Рассмеявшись, Пирс взяла Ронни на руки и отнесла ее к машинкам.
– Какую ты хочешь?
– Она, кажется, хочет все, – пояснила Уинтер, подходя к ним.
Пирс взяла с полки модель своего «тандерберда».
– Вот эта тебе нравится?
– Пирс, – предупредила ее Уинтер, но было уже слишком поздно. Ронни тут же схватила машинку и крепко зажала ее в кулачке.
– Мое.
– Ронни, солнышко, это…
– Пусть берет, я найду другую, – Пирс прислонилась к верстаку, без труда продолжая держать на руках малышку, размахивавшую новой игрушкой.
Уинтер отвернулась, изображая интерес к машинам, в которых она абсолютно не разбиралась. Пирс так хорошо поладила с ее дочкой, а Ронни выглядела такой счастливой, что у Уинтер защемило сердце. Она подумала, что это Дейв должен был бы держать дочь на руках и веселить ее, но поймала себя на мысли, что на самом деле ей этого не хочется. Она совсем запуталась. У Уинтер пересохло в горле, и она надеялась, что Пирс не заметит этого по ее голосу.
– Ты же осторожна, когда работаешь здесь в одиночку?
Пирс подошла к Уинтер и опустила Ронни на пол. Девочка тут же принялась гонять машинку по полу.
– Я занимаюсь этим с детства и я предельно осторожна.
– Тебя научил отец?
– Черта с два! – сказала Пирс с горьким смешком. Она посмотрела вниз на сидевшую у ее ног Ронни. – Извини.
– Ничего страшного.
– Меня обучал дедушка по материнской линии. Я проводила у родителей матери каждые выходные и даже ночевала у них на неделе, если отец работал, а мать была занята.
– А чем занимается твоя мама?
– Она была микробиологом, преподавала в колледже Брин-Мор.
Уинтер заметила боль, промелькнувшую в глазах Пирс.
