– Мне очень жаль.
– Эй, малышка, осторожнее, – сказала Пирс и сделала быстрый шаг в сторону, встав на пути у Ронни так, чтобы она случайно не ударилась головой об автомобильную раму. Затем она подняла глаза на Уинтер и увидела ее сочувствующую улыбку.
– Спасибо.
– Сколько тебе было, когда это случилось?
– Девять.
Уинтер взяла Пирс за руку, стиснула ее пальцы и не отпускала. Пирс мучительно хотелось переплести свои пальцы с пальцами Уинтер. У нее была такая теплая и мягкая рука. Пирс показалось, что в гараже неожиданно стало жарко и тесно. Она отпустила руку Уинтер и отступила назад.
– Кажется, нам пора отправляться за мороженым для Мины.
– Да.
Уинтер била легкая дрожь, но вовсе не от холода: зайдя в гараж, она не расстегнула свою куртку.
Глава 17
– Хорошо погуляли? – поинтересовалась Мина, когда Уинтер пришла к ней в гостиную. Мина переоделась в просторный джинсовый комбинезон и разноцветную футболку, но не рассталась с пушистыми розовыми тапочками. Она сидела в кресле-качалке, обложившись воскресными газетами.
– Да, хорошо, – сказала Уинтер. Она оставила дверь в соседнюю комнату открытой, чтобы присматривать за детьми, которые валялись на коврике со своими игрушками. – Принести тебе мороженого?
– Чуть позже, – Мина кивнула в сторону мягкого кресла, стоявшего рядом. – Присядь и отдохни.
Уинтер со вздохом опустилась в кресло и вытянула ноги на подставку.
– Кен дома?
– Да, прилег вздремнуть. Сказал, что провел всю ночь на ногах.
Уинтер сочувственно хмыкнула.
– Даже не знаю, хорошо ли это – два выходных подряд. За это время я успеваю понять, какая ненормальная у меня жизнь.
– Сегодня утром все было вполне нормально: семейный завтрак, дружеская компания, приятная прогулка, – заметила Мина.
Уинтер улыбнулась, думая, как это было здорово и правильно – провести время с Ронни, побыть с Пирс. Пирс. Уинтер не понимала, как Пирс стала частью ее жизни за пределами больницы, но почему-то это ее радовало. За последний месяц в ее жизни произошло столько изменений, что иногда Уинтер казалось, что она за ними не успевает.
– Мне бы очень хотелось, чтобы таких утренних часов было побольше.
– Такой безумный график не будет вечным, ты прошла уже больше половины пути.
– Я понимаю, – сказала Уинтер, уставившись в потолок, – просто радуюсь, что отвела Ронни погулять и хорошо провела время.
– Вас что-то долго не было, я уже начала волноваться.
– Прости, Пирс отвела нас в свой гараж, где она реставрирует старые машины. Ронни там очень понравилось.
– Она обожает все, что связано с машинами.
– Мне кажется, у меня растет автомеханик, – рассмеялась Уинтер.
– Может, это у вас семейное: механика во многом сродни хирургии.
– Будь у меня силы, я бы запустила в тебя подушкой.
Мина потянулась за чашкой чая, которая стояла на столике рядом с ее креслом.
– У Пирс хорошо получается ладить с Ронни.
– Да, отлично.
– Значит, вам всем троим понравилось.
– Да.
Сердце Уинтер вдруг кольнуло мрачное предчувствие, объяснений которому у нее не было. Они действительно хорошо провели время, вместе им было легко и радостно. Они обсуждали машины Пирс и семью Уинтер. Уинтер поведала Пирс о своем детстве на ферме и о том, что, когда она объявила родителям о своем желании стать врачом, для них это было как гром среди ясного неба. Даже ее стремление окончить колледж было нехарактерным для тех мест, где многие молодые люди женились и обосновывались там же, рядом с родителями, а те, кто все же пытался уехать и закончить колледж, часто возвращались к спокойной жизни, к которой они привыкли с детства.
Ее дочь, судя по всему, была очарована Пирс. Хотя Ронни редко замолкала, им с Пирс удавалось как-то понимать друг друга без слов. Одним словом, все было чудесно, но чем ближе они подходили к дому Пирс на обратном пути, тем меньше они говорили, и тем тяжелее становилось молчание между ними.
Втроем они поднялись на крыльцо. Уинтер и Пирс встали напротив друг друга, Ронни устроилась между ними, прижимая руки в рукавичках к ногам обеих девушек. Уинтер хотелось разогнать рукой облачка пара, которые при дыхании вырывались из их ртов и висели в воздухе, словно мешая ей видеть Пирс.
– Давай я осмотрю твою руку.
Пирс посмотрела наверх, словно могла пронзить взглядом крышу.
– Я бы пригласила вас подняться, но…
– Ничего страшного, – Уинтер пыталась говорить нейтральным тоном, но поняла, что ее слова прозвучали резковато. Она постаралась улыбнуться, чтобы сгладить свой тон. – Я осмотрю твою руку, пожалуйста, Пирс.
Пирс молча вынула руку из кармана куртки и вытянула ее, расставив пальцы. Потом она медленно сжала пальцы в кулак и снова разогнула их. Уинтер сняла перчатки и затолкала их в карманы куртки. Она зажала Ронни между коленей, чтобы произвести осмотр обеими руками и не отвлекаться. Уинтер осторожно ощупала всю руку Пирс, согнула и разогнула каждый палец, внимательно осмотрела ссадины и синяки.
– Рука у тебя все еще очень опухшая, но выглядит уже получше.
– Заживет, – Пирс извлекла свои пальцы из рук Уинтер.
– Вам пора домой, на улице довольно холодно. Хорошего дня, до завтра.
Пирс повернулась к двери, держа в руке ключи, как вдруг Уинтер выпалила:
– А что ты сегодня будешь делать?
Пирс бросила на нее непроницаемый взгляд через плечо.
– Пойду в больницу, проверю, что там и как, сделаю обход. Если повезет, найду интересную операцию, – Пирс обернулась и с улыбкой посмотрела на Ронни: – Пока, малышка.
Девочка помахала рукой с зажатой в ней машинкой, хихикнула и повторила:
– Пока, малышка.
Вспоминая эту сцену, Уинтер продолжала таращиться в потолок. Она никак не могла понять, что ее тревожит. Она знала, что Пирс дожидалась дома какая-то девушка. Но какое это имело значение для нее?
– Ты что-то сама не своя, милая, – сказала Мина. – Что случилось?
– Да нет, все нормально, – нахмурилась Уинтер. – Мне кажется, я просто не знаю, чем себя занять. Слишком много свободного времени. Если ты присмотришь за Ронни, я пойду к себе и начну разбирать вещи.
– Хочешь, составлю тебе компанию? Я приду, как только проснется Кен, он присмотрит за детьми.
– Конечно, хочу, – сказала Уинтер, думая о том, что сейчас делает Пирс, и удивляясь, почему она никак не может выбросить из головы эту девушку. – Компания – это здорово.
