Ей удалось замазать проступившие от усталости морщинки и тени под глазами. Она немного подремала, когда Ронни наконец немного успокоилась: они уснули, когда Уинтер читала дочке «Чарли и шоколадную фабрику».
– Даже не знаю, солнышко, – пробормотала Уинтер, обращаясь к Ронни, которая сидела на полу посреди комнаты с раскраской, – наверное, «Клиник» сегодня будет недостаточно.
Ронни с явной гордостью подняла вверх репродукцию картины Джейсона Поллака.
– Какая красота! – сказала Уинтер. – А не взять ли мне твои цветные карандаши вместо румян? Может, тогда я не буду похожа на ходячего мертвеца.
Уинтер подскочила на месте, когда у нее за спиной раздался голос:
– Может быть, тебе нужно остаться дома и немного поспать?
Уинтер обернулась и лукаво посмотрела на Мину.
– Ты же сама всегда мне твердишь, что мне нужно почаще куда-то выбираться.
– Это правда, но только не тогда, когда ты провела на ногах почти двое суток, – Мина потрясла в воздухе ключами. – Я звонила в дверь, но ты не услышала, так что я вошла сама, – Мина покачала кружкой, которую держала в руке, – и сделала себе чай.
– Прости, мы принимали ванну.
Мина принюхалась и пробормотала:
– Обожаю запах детской присыпки.
Уинтер рассмеялась.
– На самом деле я хорошо себя чувствую, мне даже удалось немного поспать. К тому же я ждала этого вечера всю неделю – я не могу пропустить этот концерт.
– Выглядишь прекрасно, – Мина обвела взглядом коричневые кожаные штаны, ботинки и темно-зеленую шелковую блузку на Уинтер. В ушах у нее мерцали небольшие квадратные золотые серьги с изумрудами. Волосы Уинтер распустила, и они разметались у нее по плечам.
– Спасибо.
Мина обернулась на раздавшийся внизу крик.
– Это Кен. Дети собирались смотреть фильм, и, кажется, проявляют нетерпение.
– Подожди здесь, я отведу Ронни, – Уинтер взяла дочку за руку, прихватила раскраски и повела ее вниз. Через несколько минут она вернулась. – Спасибо, что присмотришь за ней вечером, ты и так была с ней всю неделю…
– Дети как собаки, – прервала ее Мина, – после двух уже нет разницы, одним больше, одним меньше. Пусть девочка поспит у нас, заберешь ее утром. Если ты не будешь ночевать дома, позавтракаешь с нами.
– Звучит прекрасно, – Уинтер поправила волосы напоследок.
– Итак, – сказала Мина и со вздохом уселась на кровать, обогнув по пути не распакованные коробки, – у тебя свидание?
Уинтер застыла на месте.
– Я же иду на концерт с Пирс.
– Знаю, но я спросила не об этом.
– Мы с ней друзья.
– Ага, ага. – Мина сделала глоток чая. – Помнишь, когда вы с Кеном еще учились в медицинской школе, мы пригласили тебя на ужин в самый первый раз?
– Да, – с улыбкой кивнула Уинтер.
– Так вот, пригласить тебя на ужин было моей идеей.
– Как это было мило с твоей стороны.
– На самом деле нет.
Уинтер с любопытством посмотрела на Мину.
– Что ты имеешь в виду?
– Я хотела на тебя посмотреть. Ты была однокурсницей Кена, и с тобой он общался целыми днями – больше, чем со мной. Он все время говорил о тебе. Мне захотелось узнать, не стала ли ты моей соперницей.
– Я?! – переспросила Уинтер с широко распахнутыми от удивления глазами. – Ты серьезно?
– Да, я не шучу. Простая дружба между мужчиной и женщиной – редкий случай, так или иначе туда примешивается секс.
Мина отставила чашку, и ее слова повисли в воздухе.
Ошарашенная, Уинтер запротестовала:
– Но я никогда… Кен ни разу…
Мина рассмеялась и подняла руку вверх, заставляя Уинтер умолкнуть.
– Теперь я это знаю, но тогда я не была в этом уверена. Мне нужно было узнать, не происходит ли чего-то такого, о чем мне надо было позаботиться.
– И почему ты рассказываешь мне об этом сейчас?
– Пирс – лесби, милая моя. Ты, конечно, можешь думать о ней как о подруге, но она, вполне вероятно, воспринимает тебя совсем в другом ключе. Если бы ты провела пятничный вечер с холостым парнем, ты бы решила, что у вас свидание, либо он мог подумать так, разве нет?
– Пожалуй, да, наверное, – Уинтер вспомнила, каким жарким взглядом обдала ее Пирс вчера вечером, и с какой легкостью их тела подошли друг к другу, насколько это было естественно. – К чему ты клонишь, Мина?
– Пирс, возможно, тоже так думает или, по крайней мере, допускает такую мысль. Так что рано или поздно тебе придется поговорить с ней на эту тему и расставить точки над «и».
Уинтер взяла маленькую стеклянную призму и задумчиво стала вертеть ее в руках. Она пристально вглядывалась в стекло, словно, помимо разноцветных после преломления лучей света, внутри таились еще какие-то секреты. Наконец, Уинтер перевела взгляд на Мину, которая за ней наблюдала.
– Однажды я почти поцеловала ее, – призналась Уинтер.
Мину редко можно было чем-то удивить, но сейчас на ее лице было написано полнейшее недоверие. Лишь спустя несколько секунд Мина сумела произнести что-то членораздельное.
– Когда?
– В день распределения в ординатуру.
– Это же почти четыре года назад?! – вскричала Мина.
Уинтер молча кивнула.
– И ты говоришь мне об этом только сейчас? Если б я могла тебя поймать, то надрала бы тебе задницу!
– Ты бы не смогла за мной угнаться, даже не будь беременной.
– Лучше не провоцируй меня, – Мина скрестила руки под своими полными грудями. – Почему ты не рассказала мне раньше?
Уинтер аккуратно поставила призму на туалетный столик.
– Все это продолжалось лишь несколько минут, и я до сих пор не могу объяснить даже себе, что же тогда произошло. Мне просто не хотелось копаться в этом, чтобы не разрушить очарование момента, – Уинтер воздела руки кверху и в беспомощности опустила их. – Мы случайно познакомились, но у меня было такое чувство, что между нами всегда существовала какая-то связь. Быть с ней казалось таким… правильным.
– А сейчас?
– И сейчас тоже.
В эту секунду раздался звонок в дверь.
– Должно быть, Пирс пришла, – сказала Уинтер.
– Мы с тобой еще не закончили! – предупредила Мина.
– Знаю, – мягко сказала Уинтер. Она взяла длинное темно-коричневое кожаное пальто, висевшее на стуле, подлетела к Мине и чмокнула ее в щеку. – Спокойной ночи.
– Повеселись как следует, дорогая.
