Уинтер устроила дочку на кровати с ее любимыми игрушками и книжками, а сама прилегла рядом с газетой. Чтение было лишь видимостью, потому что Уинтер ни на чем не могла сосредоточиться. К счастью, с Ронни не нужно было поддерживать сосредоточенную беседу. Когда зазвонил ее сотовый телефон, Уинтер судорожно его схватила и, увидев, что это Мина, постаралась сдержать разочарование в голосе.
– Привет, Мина.
– Так это ты похитила нашу крошку еще до рассвета?
Уинтер не могла не улыбнуться от этих слов.
– Да, это я. Хотите узнать условия выкупа?
– Конечно. Сколько ты мне заплатишь, чтобы я забрала ее обратно?
– Кажется, всех моих денег не хватит, – в этот момент Ронни забралась к Уинтер на колени и закрыла глазки. – Впрочем, сейчас она настоящий ангел. Может, мы с тобой и договоримся.
– Должно быть, она спит.
– Как ты догадалась, – Уинтер уткнулась в макушку Ронни, наслаждаясь запахом шампуня «Джонсонс бейби» и детской невинности.
– Почему вы не позавтракали с нами?
– Было еще слишком рано, мы бы перебудили весь дом.
– Вы поели?
– Да, съездили в «Мелроуз».
На другом конце повисло молчание.
– Значит, вы завтракали в «Мелроуз», и это субботним утром, – произнесла, наконец, Мина.
– Ага.
– Что-нибудь случилось, о чем я еще не знаю?
– И как это тебе удается? – Уинтер закрыла глаза и погладила дочку по мягким волосам.
– Врачи, особенно хирурги и анестезиологи, – люди привычки. У вас есть устоявшиеся реакции на стресс. Кен, например, ест мороженое ведрами и забывает про секс, а ты ездишь в «Мелроуз» и сидишь там в тяжких раздумьях.
– Кен и впрямь забывает про секс?
– Уложи Ронни, я сейчас приду.
Уинтер заваривала чай, когда Мина пришла к ней на кухню. Обернувшись через плечо, Уинтер спросила:
– Тебе сделать тосты?
– Нет, спасибо. Давай рассказывай, что стряслось, и не ходи вокруг да около.
– Мы пошли на концерт, – начала Уинтер, неся две кружки с чаем к столу. – Это, конечно, было что-то, там был такой разгул страстей. Не знаю, то ли место на меня так подействовало, то ли музыка, то ли то, что я уже сто лет не ходила на свидание, но я… – Уинтер запнулась и посмотрела на Мину. Свидание, она сама сказала – свидание. – Что ж, кажется, это ответ на твой вчерашний вопрос.
Мина молча отпила из чашки.
– Мне было так хорошо, что я немного потеряла голову. Она обняла меня сзади – и каждый нерв в моем теле зажегся, словно бикфордов шнур. – Уинтер улыбнулась, вспоминая свои ощущения: в тот миг она чувствовала себя живой как никогда. – Я повернулась к ней и поцеловала. Я никак не могла ею насытиться. – Уинтер вдруг умолкла, поняв, что не узнает саму себя. В полном смущении она встретилась взглядом с Миной – та смотрела на нее с теплотой. – Мне кажется, я напугала ее до смерти. Она в спешке ушла, и с тех пор мы с ней не разговаривали.
– А ты сама испугалась?
– Испугалась? – Уинтер словно попробовала это слово на вкус и покачала головой. – Нет, я не испугалась, я даже не смутилась. Я просто… сильно ее хотела.
Мина легонько побарабанила пальцами по столу и задумалась. Ее гладкий лоб прорезали легкие морщинки.
– Забавно, иногда мы совсем не знаем своих друзей. Я с тобой знакома сколько, уже лет восемь?
Уинтер кивнула и отставила кружку с чаем. Ее живот сжался в комок от волнения.
– Ты когда-нибудь была с женщиной? – спросила Мина.
– Нет, – тихо ответила Уинтер.
– А тебе хотелось?
– Спроси ты меня об этом три месяца назад, я бы сказала, что нет.
Уинтер смотрела на Мину рассеянным взглядом, копаясь в своем прошлом.
– В детстве у меня было много друзей, наши семьи были тесно связаны. В школу мы ходили все вместе, мальчики и девочки. Мы не разделялись по половому признаку. Я воспринимала мальчиков сначала как друзей, а потом уже как бойфрендов, и подруги были мне ближе.
– Так ты никогда не чувствовала, что подруги могут значить для тебя что-то большее?
– Нет, – сказала Уинтер, но ее голос прозвучал неуверенно.
– Что такое?
– Я рассказывала тебе про день распределения. Я врезалась в Пирс, – здесь Уинтер улыбнулась, – в буквальном смысле врезалась. Тогда она была чуть моложе и жестче, но такая же красивая, как сейчас. Мне кажется, я сразу пропала, – Уинтер снова посмотрела на Мину и покачала головой, не в состоянии подобрать подходящих слов. – Мне просто захотелось быть с ней. Когда она наклонилась поцеловать меня, я хотела этого больше всего на свете. В этом не было никакого смысла, но я никогда в этом не сомневалась.
– И что тогда случилось?
– Дейв позвонил в самый неподходящий момент, – хмыкнула Уинтер, – и в тот же миг я осознала, что собираюсь целоваться с девушкой, с которой только что познакомилась. Я ушла и оставила ее там, и потом мы увиделись снова лишь два месяца назад.
– Но ты думала о ней?
– Да.
– И в плане секса?
– Да, иногда. Эти мысли возникали у меня в голове, но я сразу прогоняла их прочь, – Уинтер тяжело вздохнула. – Тогда я была беременна, мы с Дейвом собирались перебраться в Йель и начать там ординатуру, и я решила, что у меня был какой-то бзик, странное минутное помешательство.
– Как вчера вечером?
Уинтер покачала головой.
– Нет, вчера вечером было во сто крат лучше.
Мина рассмеялась.
– Ух, как все запущено!
– Все серьезно, Мина. Пирс расстроилась не на шутку. Она сорвалась с концерта среди ночи, оставила мне свою машину и отправилась на работу.
– Возможно, она испугалась до кончиков своих огромных черных секси-ботинок.
– С чего бы это? – спросила недоуменная Уинтер и нахмурила брови.
– Ну что ты, милая моя! Ты мать-одиночка, да еще и натуралка. Может, она думает, что ты просто… играешь, экспериментируешь.
Уинтер вскочила со стула и быстрым шагом добралась до раковины. Она выплеснула остатки остывшего чая с такой силой, что брызги полетели во все стороны.
– Да это просто смешно! Я бы никогда так не сделала.
– Может быть, она об этом не знает.
– Значит, узнает.
– Моя дорогая, – сказала Мина, медленно вставая из-за стола, – тебе, пожалуй, придется с ней объясниться. Скажу тебе одно – у нее к тебе серьезные чувства.
– Ты так считаешь? – тихо спросила Уинтер; сердце ее забилось быстро-быстро.
