– Немного.
– Завтра наступит совсем скоро.
– Нужно забрать мою машину.
Уинтер посмотрела на часы.
– Я позвоню в полицию попозже. Они, наверное, ее эвакуировали.
– Какой-то урод пытался взломать мою машину.
Пирс напряглась, вспоминая вспышку обуявшего ее гнева, а потом – ослепляющую боль.
Уинтер стала гладить ее по шее и не отвела руки до тех пор, пока Пирс не расслабилась.
– Вот идиот.
– Я не заметила его сообщника. У того была бита или что-то вроде того.
Второй угонщик подобрался к ней в темноте, когда она схватила первого и толкнула его на землю. Пирс поморщилась.
– Он ударил меня по ребрам, но моя куртка смягчила удар. Но он сбил меня с ног и ударил ногой в лицо.
Ударь он еще раз, он бы ее убил. Уинтер покачнулась от этой мысли, к ее горлу подкатила тошнота от ощущения невыносимой утраты. Я только что нашла ее. И нашла себя.
– Эй, малыш, ты почему дрожишь? – пробормотала Пирс.
– Просто от голода, я поесть забыла, – Уинтер пожала плечами и улыбнулась. – А потом я была немного занята.
– Точно? – Пирс покосилась на Уинтер, пытаясь сфокусировать здоровый глаз. Во втором все расплывалось от мази. – Ты выглядишь уставшей.
– Я очень волновалась, – тихо сказала Уинтер и прикоснулась к груди Пирс в центре. Ее сердце билось уверенно и ровно. – А теперь я спокойна.
– Прости меня, – Пирс накрыла ладонь Уинтер обеими руками, не обращая внимания на трубку капельницы. – Я ни о чем не думала, действовала инстинктивно. Я бы никогда не сделала специально ничего такого, что тебя расстроит.
– Я знаю, все нормально. Просто не могу выносить, когда тебе больно.
– Упрямая моя, – усмехнулась Пирс. – Я тут справлюсь, иди поешь.
– Я скоро пойду.
– Ты не на дежурстве?
– Договорилась с Дзубровым, что он меня подменит. Хотя на самом деле это устроил твой отец.
– Мой отец? – левая бровь Пирс изогнулась от удивления. – С чего бы это?
– Я сама не ожидала, но после окончания операции он сказал, что я должна остаться с тобой. Я ответила, что собиралась это сделать, несмотря на свое дежурство.
Уинтер вспомнила странное выражение, которое на миг приняло лицо Эмброуза Рифкина. Он посмотрел на Пирс, которая еще не начала приходить в себя после наркоза, а потом перевел взгляд на Уинтер. Его глаза потемнели и были непроницаемы, но заговорил он тихим, почти мягким голосом. Уинтер никогда не слышала такого голоса у завотделением.
«Вам нужно быть здесь, когда она очнется. Я попрошу доктора Дзуброва подменить вас на смене сосудистой хирургии».
Сказав это, Эмброуз Рифкин ушел.
– Я постараюсь поменяться на следующие пару дней, чтобы остаться дома с тобой, – добавила Уинтер.
– Ты не обязана это делать.
Уинтер тяжелым взглядом посмотрела на Пирс.
– Нет, обязана.
– Если тебе не трудно, купи, пожалуйста, что-нибудь поесть. У меня дома шаром покати…
– Значит, вот как ты себе это представляешь, – рассмеялась Уинтер и покачала головой. – Думаешь, я отпущу тебя домой одну? Ты поживешь у меня.
– У тебя?
– Всю следующую неделю ты будешь сидеть дома и ничего не делать, пока не сойдет отек. Мина будет поблизости и поможет тебе в случае необходимости.
– У нее и без того забот хватает, – возмутилась Пирс.
– Ей же не надо будет одевать тебя, дорогая. И я подозреваю, что поесть ты тоже сможешь сама, – Уинтер снова потрясла Пирс за руку.
– Спорить со мной бесполезно, ты все равно проиграешь.
– Слушай, я…
– Пожалуйста, Пирс, – мягко попросила Уинтер, – я не смогу нормально работать, если буду за тебя волноваться. Мне нужно точно знать, что с тобой все в порядке.
– Ну если ты этого хочешь, – сразу согласилась Пирс. – Но только я буду помогать с Ронни или делать еще что-нибудь. Я не собираюсь сидеть сложа руки.
– Если ты этого хочешь, но не раньше, чем начнет сходить отек.
Уинтер рассмеялась и провела рукой по щеке Пирс.
– Ты даже не подозреваешь, во что только что ввязалась.
– Я все понимаю, – пробормотала Пирс.
Рассмеявшись, Уинтер уже было наклонилась поцеловать Пирс, когда увидела приближающегося к ним Эмброуза Рифкина. Она выпрямилась, но руку Пирс не выпустила. Он встал с другой стороны койки и сначала посмотрел на висевшие над ней мониторы, а уже потом – на Пирс.
– Доктор Томпсон рассказала тебе о результатах операции? – спросил Эмброуз.
– Да.
– Я попросил Ларри Элиота проверить твои глаза, как только сойдет отек. Не думаю, что есть угроза двойного зрения, но нужно убедиться в этом наверняка.
– Мне сложно сказать, что у меня было со зрением до операции, у меня не было возможности осмотреться, – тихо призналась Пирс.
– Патрисия превосходно справилась с восстановлением глазницы. На мой взгляд, в дальнейшем у тебя не должно быть никаких проблем.
– Спасибо, что ассистировал, – сказала Пирс и тяжело сглотнула. Боль в грудной клетке усилилась, но на этот раз не из-за трещин в ребрах. – Мне было… лучше оттого, что я знала, что ты там.
Выражение лица Эмброуза не изменилось: оно было сдержанным и холодным, как и всегда, но его поза стала не такой напряженной, и он быстро провел пальцами по плечу Пирс.
– Ты всегда недооценивала того, как много ты для меня значишь.
Эмброуз перевел взгляд на Уинтер, а потом снова посмотрел на Пирс.
– И, кажется, я сам в этом виноват.
– Я не вернусь в Харрисбург, папа, – сказала Пирс. Ее взгляд остановился на Уинтер. – Здесь у меня так много дорогого моему сердцу.
– Для этого еще придет время, когда ты добьешься успехов в карьере, – возразил Эмброуз.
– Нет, мы уже и так потеряли слишком много времени, – с улыбкой сказала Пирс, не отрывая взгляда от Уинтер.
Глава 32
Уинтер вошла к себе домой и прислушалась. Было два часа дня, и в доме было очень тихо. Хотя Мина, к которой Уинтер заскочила на пару минут перед этим, сказала ей, что Пирс и Ронни дома. Дома. Два самых важных для нее человека ждали ее здесь. Пирс жила у них уже неделю, восстанавливаясь после операции, и Уинтер уже привыкла к ее присутствию настолько, что не представляла своей жизни без нее. Уинтер положила куртку на спинку дивана, сбросила ботинки и тихонько поднялась по ступенькам на второй этаж. Дверь в ее спальню была открыта. Уинтер на цыпочках подошла к спальне и заглянула внутрь.
