Но он отличным мужиком оказался. Порядочным человеком. Нашим. Советским. Он мне многое порассказывал: что, где и как, потом и говорит: а знаешь, у меня ведь дальний родственник работает у немцев, в Овруче, в гебитскомиссариате. И они ему доверяют.
Надо сказать, что Овруч — городишко сам по себе небольшой. Райцентр в Житомирской области. Но немцы его статус, исходя из военных соображений, для себя приподняли. «Гебит» по-немецки означает «область». И охватывала она в то время Житомирщину, часть Киевской области и даже кусочек белорусской земли покрывала. И в Овруче, в комиссариате, была сосредоточена вся немецкая администрация этого обширного района.
Располагалась она в казармах, еще в довоенные годы прозванных Буденновскими. Кругом охранение по всем правилам выставлено. Колючая проволока. Не подберешься. И гранатами не закидаешь. И кавалерийским наскоком не возьмешь (было у нас уже к тому времени в составе все время пополнявшегося разными путями разведывательно-диверсионного отряда особое подразделение — конный эскадрон численностью под сотню человек).
Ну, в общем, я мигом к Карасеву. Докладываю: установлен контакт. Тот: давай разрабатывай! И захожу я опять к Грише (он почти ровесником мне был), объясняю: нужно, мол, повидаться с твоим родственником. Только как? А он: запросто. Сядем и поедем. У меня в округе все полицаи знакомые. Я им скажу, что и ты мой родственник…
Поехали. Родственник — я и сейчас помню, что звали его Яков Захарович Каплюк — работал в комиссариате кем-то вроде завхоза. На сотрудничество согласился не сразу. И человека можно было понять: все-таки семья, малые дети — двое. Он хотел быть уверенным в том, что после осуществления диверсионной акции при его участии он и его домочадцы окажутся в безопасности. Я не мог не взять на себя ответственность и дал гарантии…»
А дальше все, как описано выше. Минеру передали 140 килограммов взрывчатки. В качестве часового механизма использовали обычный будильник. Он разложил ее в подвале по указанным специалистами-подрывниками из отряда точкам. В точно назначенное время прогремел взрыв. Снова дадим слово Алексею Ботяну.
«…Мы с товарищами наблюдали за этим светопреставлением с городской окраины. Вместе с нами в полном сборе была семья Каплюка. Мы сдержали перед ними свое слово».
[274]
Добавим лишь, что Яков Захарович и Мария Ивановна Каплюки за эту диверсию были награждены орденом Отечественной войны 1-й и 2-й степени.
[275] А Алексей Ботян — орденом Красного Знамени.
[276] Первоначально его представили к званию Героя Советского Союза, но по какой-то причине ограничились другой наградой. Сам герой спустя шестьдесят лет так прокомментировал эту ситуацию: результаты и последствия акции, вероятно, с ходу не до конца просматривались. А между тем в ходе диверсионной акции, подготовленной и проведенной Ботяном в Овруче, были уничтожены до 80 гитлеровцев. И все это представители командного состава, в том числе и весьма высокого ранга. Жизни скольких сотен и тысяч партизан были спасены, когда вместе со зданием комиссариата взлетели на воздух планы и замыслы карателей.
Зато по заслугам ее оценили профессионалы «тайной войны». Операция по уничтожению гитлеровцев в Овруче признана классикой разведывательно-диверсионной работы советских спецслужб. Она входит в качестве хрестоматийного примера в ведомственные учебники по дисциплине «Д» (диверсии). А ее разработчик как минимум до начала восьмидесятых годов прошлого века консультировал и читал лекции диверсантам из КГБ.
[277]
Борясь с украинскими националистами
В октябре 1943 года командование партизанского соединения имени Александра Невского («Олимпа») получило приказ завершить все разведывательные и другие работы в районе Житомирских, Киевских и Гомельских лесов и передислоцировать подразделения в район Ровно.
[278] Предстоял пятисоткилометровый марш-бросок по тылам Вермахта.
[279]
В то время район Ровно стал стратегическим. В двадцати километрах от города располагалась узловая станция Злобунов. Через нее проходили все немецкие поезда, курсировавшие по Украине и связывающие Восточный фронт с Германией, Чехословакией и Польшей. Недалеко от Ровно располагались крупные опорные пункты гитлеровской армии — Сарны, Клесово, Берестяны, подготовленные для оборонительных боев против наступающей Красной Армии.
[280]
Когда шли по территории Восточной Украины, то проблем с местным населением не возникало. Партизаны регулярно ночевали в селах, выставляя усиленные посты охранения. При этом местные жители часто выходили на посты и патрулировали улицы вместе с партизанами. Когда покидали такое село, люди выходили провожать от мала до велика.
А вот когда отряд вступил на территорию Западной Украины, то начались боевые стычки с бандами украинских националистов. Теперь при остановке в деревнях приходилось выставлять дополнительные усиленные наряды. На всех дорогах, ведущих в село, круглые сутки дежурили патрули. У каждой хаты, где размещались бойцы, обязательно ставили часовых, а ночью часовой дежурил и в самой хате. В любой момент можно было ожидать атаки бандеровцев. Они ходили в гражданской одежде и растворялись среди гражданского населения, готовые в любой момент нанести удар в спину. Ведь они использовали те же методы, что и советские партизаны.
[281]
Алексей Ботян вспоминает, что «от бандеровцев на западе Украины мы несли большие потери, чем от немцев. Если в Мухоедовских лесах мы ходили на задания группами по 5–7 человек, то здесь на операцию или в разведку выходило не менее тридцати».
[282]
Первая засада украинских националистов ожидала отряд в селе Рудня Бобровская. Разведка осмотрела населенный пункт и доложила, что в населенном пункте противника нет. Головная колонна вступила на улицу — и тут грянули выстрелы. Бандиты, засевшие на крышах, в хатах и в сараях, неожиданно открыли огонь из винтовок. В результате двое партизан погибло и четверо было ранено. Партизаны окружили село, но, кроме нескольких убитых в перестрелке бандитов и одного крестьянина, у которого случайно обнаружили карабин (его расстреляли на месте), больше бандеровцев не обнаружили.
