И здесь уместно дать слово участнику ночного боя за Полотняный Завод В.Ю. Орлову. В своих мемуарах, которые бывший лейтенант-артиллерист 238-й стрелковой дивизии так и не смог опубликовать при жизни, он подробно рассказывает о действиях подразделений своей дивизии:
«14 января дивизия подошла к Полотняному Заводу. Ближайшие селения горели. Вся западная сторона небосклона была объята заревом пожара. К поселку вплотную подходил лесной массив. Воспользовавшись этим, 122-й отдельный лыжный батальон и санный отряд лейтенанта Р.П. Лачана скрытно по лесу приблизились к окраине поселка. 830-й и 843-й стрелковые полки следовали во втором эшелоне. Им предстояло развить успех передового отряда. 837-й полк был отведен на доукомплектование.
Стояла пасмурная погода, шел снег. Казалось, что ненастье будет благоприятствовать внезапной атаке: от опушки леса до крайних домов не более километра. Но как только лыжники вышли из леса и подготовились к броску, противник обнаружил их. Сильный пулеметный огонь с окраины поселка заставил лыжников отойти назад, но и в лесу они попали под огневой налет минометов. Дважды поднимался в атаку лыжный батальон, но прорваться в поселок не удалось. Не добился успеха и санный отряд лейтенанта Р.П. Лачана, пытавшийся ворваться в Полотняный Завод через примыкавшую к нему деревню Устье. Гитлеровцы имели здесь подготовленные оборонительные позиции, подходы к ним держали под прицельным огнем пулеметов и минометных батарей.
Полотняный Завод — это узел дорог, связывающий позиции 4-й армии противника. Отсюда на Кондрово и далее на Медынь проходила вдоль линии фронта шоссейная дорога. По ней гитлеровцы перебрасывали свои войска и боевую технику с одного участка обороны на другой. Железная дорога на Вязьму обеспечивала связь с находившимися там базами снабжения. Вот почему гитлеровское командование создало на этом рубеже прочную оборону и требовало от своих частей любой ценой удержать Полотняный Завод.
Не добившись успеха лобовым ударом, командир дивизии решил отказаться от дальнейших попыток наступать на этом участке, а оставить здесь лишь 830-й стрелковый полк, чтобы сковать действия противника. Основные же силы дивизии должны были переместиться на 3—4 километра к югу, откуда по лесному массиву совершить обходной маневр и внезапно прорваться к Полотняному Заводу с тыла.
Сил же для осуществления глубокого прорыва было недостаточно, пришлось вернуть отправленный на доукомплектование 837-й стрелковый полк. В него были влиты ослабленные подразделения 843-го полка, и из двух полков создан сводный батальон под командованием начальника разведки лейтенанта М.Т. Щербовского. Из 122-го лыжного и 312-го разведывательного батальонов был сформирован лыжный отряд численностью 220 бойцов. В предыдущих боях части дивизии имели значительные потери, силы их были распылены. Теперь же они сводились в два укрупненных отряда, ударная мощь их нарастала. Рассчитывать на подход резервов или получение пополнения не приходилось. Выбить гитлеровцев из Полотняного Завода предстояло имеющимися силами.
Днем 16 января ударная группа дивизии переместилась на новый рубеж, где по лесному массиву начала продвигаться к полотну железной дороги. Впереди по глубокому снегу пробивался отряд лыжников, за ним шел санный отряд лейтенанта Р.П. Лачана, а для наращивания удара в боевой готовности следовал сводный батальон лейтенанта М.Т. Щербовского.
Двое суток продолжался бой в тылу врага. Выбив гитлеровцев из опорных пунктов обороны на рубеже железнодорожного полотна, команды лыжников прорвались к деревне Бели, где вышли на дорогу, связывающую Полотняный Завод с селом Дорохи и далее с Юхновом. Сводный батальон лейтенанта М.Т. Щербовского прочно закрепился на перехваченной дороге. Гитлеровцы в Полотняном Заводе очутились в западне. Опасаясь быть полностью отрезанными от своих тылов, противник начал отводить свои войска в направлении Варшавского шоссе. Преследуя врага, санный отряд лейтенанта Р.П. Лачана в одной из схваток уничтожил более десятка фашистов. Деревня Устье и Полотняный Завод горели. Перешел в наступление оставленный на подступах к поселку 830-й стрелковый полк. Развивая успех, на противоположную окраину Полотняного Завода ворвался отряд М.Т. Щербовского.
К утру 18 января поселок Полотняный Завод был полностью очищен от врага. После этого немцы не могли удержаться в находившемся поблизости Кондрове. Оборона противника, созданная вдоль шоссе на Медынь, рухнула.
...Дом Гончаровых догорал, кровля и потолки обвалились, остались только каменные стены с закопченными глазницами окон, музей был уничтожен, а парк вырублен, ценные предметы, утварь и картины либо растоптаны, либо увезены фашистами. Большинство построек в поселке также сожжены. Там, где еще вчера стояли дома, теперь остались лишь закопченные фундаменты или возвышались полуразрушенные печи.
...Уже две недели, начиная с 3 января, дивизия вела непрерывные бои, пробиваясь вперед без дорог, по глубокому снегу. Деревни противник сжигал дотла, бойцы круглосуточно находились на морозе, доходившем до 20—25 градусов. Отдохнуть, обогреться негде, люди были крайне утомлены. Теперь в Полотняном Заводе сводным отрядам дивизии предоставили короткий отдых. Бойцы разместились в уцелевших домах.
...В одном из вместительных домов разместились пулеметчики 830-го стрелкового полка. У жарко натопленной печки стояли валенки, сушились рукавицы. Завтра снова в бой, нужно просушить одежду и обледеневшие валенки. Бойцы отдыхали, а парторг роты Г.Н. Берестов, устроившись за столом, готовил «Боевой листок». Скоро подъедет кухня. А до обеда следует закончить оформление листка. Стараясь выводить буквы покрупнее и разборчивее, Г.Н. Берестов писал:
«Сегодня мы освободили Полотняный Завод, фашисты сожгли поселок. Не пощадили они и дорогие советским людям места. Разграбили, разрушили дом-музей великого русского поэта А.С. Пушкина.
Боец! Кто бы ты ни был — русский, украинец или казах, — тебе дорого имя Пушкина, тебе священна его память. Ты мстишь немцам не только за жизнь товарищей, поруганную честь женщин, за слезы детей, но и за надругательство над нашими святынями.
Настанет день, и фашисты ответят за кровь и слезы, за это глумление».
Немцы воевали превосходно. Умели отходить, эффективно прикрываясь арьергардами, как о них неоднократно упоминается в оперативных сводках полковника Верхоловича, «группами автоматчиков», иногда усиленных пулеметными расчетами. Умели неожиданно контратаковать. Но Красная армия в этот период была сильнее. И прежде всего сильна она была не вооружением и не количеством дивизий (группа армий «Центр» в этот период имела численное превосходство примерно 1:1,5), а духом. Лозунг «Смерть немецким оккупантам!», под которым началось декабрьское наступление под Москвой, оказался очень удачным лозунгом. Ненависть — сила сама по себе разрушительная. Но ненависть к врагу во время освободительной войны — сила, которая рождает героев и окрыляет многотысячные рати на праведный бой во имя жизни. Когда читаешь передовицы периода битвы за Москву и тексты «Боевых листков» подразделений первого эшелона, понимаешь, что высокий их стиль и пафос — это не просто пропаганда политруков. Партийный налет и глянец зашлифованных лозунгов будто спал со знакомых и привычных слов, и они засияли тем первоначальным смыслом, который в него вкладывала душа бойца, всем своим напряженным существом стремящегося к победе. Хотя бы в одном маленьком бою. Хотя бы в этом поле. В этом лесу. Хотя бы освободить одну деревню. Один город. Победить. Одолеть врага. Смерть немецким оккупантам! И поэтому немецкое умение воевать вдруг оказалось слабее русского умения ненавидеть врага и прогнать его с родной земли.
