В эти дни в состав армии снова вошла 194-я стрелковая дивизия, с которой Захаркин держал рубеж под Серпуховом у Кременок и Екатериновки. Дивизии тут же была поставлена задача: «Оставив прикрытие против КУВШИНОВО, остальными силами наступать в обход КУВШИНОВО, МОКРОВО с запада, нанести удар на ЮХНОВ с сев.-запада».
Под Серпуховом 194-й командовал комбриг Фирсов. Фирсов привел ее и под Юхнов. Во время первого наступления на Юхновский укрепрайон комдив был ранен и контужен. Его сменил полковник Сергей Иванович Иовлев. Личность легендарная. Какое-то время он командовал 133-й стрелковой дивизией, которая теперь занимала фронт по соседству. А точнее, всего один день. В своих мемуарах Сергей Иванович так рассказал об этом дне:
«— Поедешь в Рузу! — приказал Жуков. — Командира 133-й и комиссара — расстрелять! Они... — Тут генерал крепко выругался. — Рузу так и не взяли! Бери их дивизию и Рузу возьми!
— Расстреливать не буду — я не каратель. Дивизию беру.
— Ладно, возьми с собой трибунал. Вот документ: «Полковнику Иовлеву Сергею Ивановичу. Предлагаю
Вам отправиться в направлении города Руза, вступить в командование 133-й стрелковой дивизией и над частями, ее поддерживающими. Суровыми мерами восстановить среди них порядок и отбросить прорвавшиеся немецкие группы за город Руза.
Командующий войсками Запфронта генерал армии ЖУКОВ.
Член Военного совета Западного фронта БУЛГАНИН. 27.10.41».
Полковник Иовлев выехал в район Рузы, но дивизии своей не нашел. 133-я Сибирская стрелковая дивизия, к тому времени разорванная на две группы, основной своей группировкой сражалась на окраине города Калинина. Сибиряки храбро сражались на Волге и в те дни овладели плацдармом у железнодорожного моста на другом берегу реки. Развивая успех, к концу октября они захватили ряд кварталов в северо-западной и северной части города. Дивизией командовал генерал-майор Шевцов. А вторая группа в составе 521-го стрелкового полка и других подразделений под командованием полковника Герасимова действительно находилась где-то под Рузой. Иовлев этот полк не нашел. Доложил Жукову: «так, мол, и так, Рузу взять не смог...
— Ну и хер с ней! — неожиданно заключил Жуков. — Немцы уже под самой Москвой!
Таким образом на взятии Рузы была поставлена точка», — вспоминал Иовлев.
Но подполковника Герасимова все же расстреляли.
«Приказ № 054
ВОЙСКАМ ЗАПАДНОГО ФРОНТА
4 ноября 1941 г.
ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ
Командование 5 Армии, имея сведения, что утром истекшего 25 октября противник готовит прорыв фронта обороны в направлении через Руза, на основе директивы фронта дало боевой приказ 133 СД подготовиться к упорной обороне на занимаемых рубежах, сосредоточив основные усилия на обороне гор. Руза.
Бывший и. д. командира дивизии подполковник Герасимов А.Г. и бывший комиссар дивизии бригадный комиссар Шабалов Г.Ф. предательски нарушили боевой приказ и вместо упорной обороны района Руза отдали свой приказ об отходе дивизии.
Предательский приказ командования дивизии дал возможность противнику без всякого сопротивления занять город Руза и занять подступы к Ново-Петровское.
За невыполнение приказа фронта по обороне Руза и за сдачу г. Руза без боя Герасимов и Шабалов расстреляны перед строем.
Объявляя об этом для сведения командиров и политработников, Военный совет фронта требует от всех командиров частей и соединений непримиримой борьбы со всеми проявлениями трусости, особенно со стороны командного состава, и предупреждает о неуклонном выполнении приказа Военного совета фронта, воспрещающего самовольный отход без письменного приказа командования армии и фронта.
Командующий войсками Запфронта генерал армии Герой Советского Союза Г. ЖУКОВ.
Член Военного совета Запфронта заместитель председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР Н. БУЛГАНИН».
Дважды Жуков напоминал командарму Захаркину о самовольном оставлении позиций противнику. Но кара миновала головы генерала. Однако наступивший 1942-й мало чем отличался от 1941-го. Немцев отогнали от Москвы, настроение в войсках несколько изменилось, но напряжение оставалось прежним. И бойцы, сидевшие в выстуженных окопах, и командиры в штабах понимали: противник по-прежнему силен, шоковый период отступления пусть с большими потерями, но пережил, произвел перегруппировку, из глубокого тыла подтянул свежие резервы и, возможно, ищет момента для масштабной контратаки на Московском направлении. А уж как он умел контратаковать, знали все. В начале февраля несколькими мощными ударами под Вязьмой и Ржевом, в районе Мосальска и Юхнова окружил несколько армий, дивизий и войсковых групп. Некоторым из них, как, например, Юхновской, удалось вырваться из окружения и соединиться со своими частями. Но судьба других еще продолжала оставаться предметом усилий и той и другой стороны.
Полковник Иовлев имел независимый и твердый характер. Умел подчиняться приказам й исполнять их последовательно и с честью. Но и на своем стоять умел. Однажды в его дивизию приехал генерал Захаркин. Они сидели на НП и разговаривали о текущих делах. Захаркин только что пережил очередной разговор с комфронта, в котором тот назвал и командующего армией, и его командиров дивизий «пошехонцами».
— Мне он тоже звонил, — вдруг сказал Иовлев. — Сказал: все еще топчешься перед фрицевскими остатками полудохлых, завшивленных обозников-тыловиков?!
Захаркин покачал головой. Примерно то же командующий в раздражении говорил и ему.
Через полчаса они были в деревне, только что отбитой у противника. На краю населенного пункта еще дымились развалины блиндажей и дота, разбитого прямым попаданием снарядов тяжелых гаубиц. Из дота бойцы вытаскивали трупы немцев. На них были теплые куртки из непромокаемой ткани, на мундирах руны СС.
— Четвертый мотопехотный полк «Фюрер», — кивнул на убитых полковник Иовлев. — Держались до последнего. Вон, взгляните, пулеметные коробки — все пустые.
— Какие потери у вас, Сергей Иванович? — глядя на трупы эсэсовцев, спросил генерал Захаркин.
Иовлев ответил.
— Да, полудохлые, завшивленные обозники дорого нам обходятся, — сказал Захаркин. — Вот бы посмотрел на них Жуков.
Через несколько часов командарм отбыл на КП оперативной группы, находившийся близ Варшавского шоссе в деревне Денисово. Он и не предполагал, что его последняя фраза настолько крепко засядет в голове его комдива.
На следующее утро генерал Жуков разглядывал тела убитых под Юхновом эсэсовцев из состава 4-го мотопехотного полка «Фюрер» 2-й танковой дивизии «Дас Рейх». Эсэсовцы по приказанию полковника Иовлева были выложены у дороги в снег ровным рядом, как на плацу. Рядом стоял сам командир 194-й стрелковой дивизии.
Жуков долго рассматривал убитых. Выслушал доклад Иовлева. Взглянул на него мельком и сказал кратко:
— Молодец.
