Конфискация греко-католических храмов и передача их православным шла постепенно, к середине 1946 г. в регионе насчитывалось 152 православные и 399 униатских общин
[600]. Проводились аресты отдельных священнослужителей УГКЦ, приобреталась агентура влияния, собирались «компрометирующие материалы», в том числе путем изучения трофейных документов венгерских спецслужб, соответствующих материалов госорганов довоенной Чехословакии. К началу активной фазы ликвидации (март 1948 г.) Мукачевская епархия УГКЦ в Закарпатье была представлена 372 приходами (включая 103 «дочерних»), поделенными на 31 деканат (благочиния), 44 часовнями, имелось 275 священников, 7 монастырей (4 мужских) с 82 монашествующими. После трагической гибели епископа Т. Ромжи епархию фактически возглавлял капитулярный викарий Николай Мурани
[601], имелся епархиальный совет (капитула) в составе прелат-каноника А. Хиры, каноников Виктора Хомы и Теодора Когутича
[602].
Достаточно независимая позиция Т. Ромжи и униатского клира вызывала раздражение властей, прежде всего по поводу «антисоветской агитации», негативного отношения к коллективизации и «других мероприятий ВКП(б) и советского правительства», отказа от национализации монастырских земель и передачи в Обллит (цензурный орган) «фашистской и антисоветской литературы» из библиотек и духовной семинарии, в органы ЗАГС – метрических книг, а также сокрытия церковных ценностей. К началу 1948 г. были арестованы 18 священников-униатов, заведены два агентурных дела на 7 человек, 107 дел-формуляров на местных «парохов» (приходских священников), приобретены 39 агентов и 71 осведомитель (из них 29 – священники УГКЦ). В активную агентурную разработку взяли Н. Мурани и членов капитулы, подозревая, что они ведут дело к переходу епархии УГКЦ под прямую юрисдикцию Ватикана
[603].
О проблемном характере ликвидации унии в Закарпатье писал Г. Костельник в записке «О желании воссоединения греко-католической церкви в Закарпатской области с Русской православной церковью» (1 сентября 1947 г.). Провести воссоединение тут будет гораздо труднее, нежели в Галичине. Если в Прикарпатье население было очень недовольно поляками, то в Закарпатье все сильно мадьяризовано, венгры занимают привилегированное положение, население не знает русского языка, а ликвидация унии по решению Львовского собора 1946 г. «фанатизировала народ». В регионе нет «инициативных элементов», способных возглавить процесс воссоединения церквей, поэтому только «внешнее давление» может дать результат
[604].
Устранение непокорного архиерея
Ключевым моментом создания предпосылок к наступлению на греко-католичество стало устранение Теодора Ромжи. Как представляется, вопрос о судьбе «мятежного» архиерея был разрешен партийно-советским и чекистским руководством в сентябре 1947 г., в связи с обсуждением докладной записки заместителя начальника отдела «О» МГБ УССР капитана Богданова руководству МГБ УССР о «ликвидации униатской церкви путем воссоединения ее с Русской православной церковью» и состоянии агентурно-оперативной работы по линии УГКЦ Закарпатья. Побывав 21–31 августа в командировке в регионе, офицер констатировал активизацию «антисоветской деятельности» униатского духовенства и лично епископа Ромжи, их жесткое сопротивление национализации земель УГКЦ и монастырей, укрытие церковных ценностей, отказ от передачи литературы и документации, инспирирование акций протеста верующих
[605].
Значительное место не случайно отводилось деяниям Т. Ромжи, «воспитанного Ватиканом во враждебном духе по отношению к СССР», энергичного миссионера, «твердо стоящего» на позиции неприятия воссоединения с РПЦ, угрожающего пастырям УГКЦ в случае потакания «искушением сатаны» и перехода в православие лишением сана и отлучением от церкви. Кроме того, архиерей обращался с жалобами на местные власти на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. Шверника.
Приводились суждения авторитетных источников в рядах РПЦ («Усова», «Славянского», «Шевчука»
[606] и др.) о необходимости высылки Ромжи за пределы СССР. Бывший председатель инициативной группы по воссоединению УГКЦ с РПЦ, протопресвитер Гавриил Костельник считал, что арест архиерея повредит процессу слияния церквей, и Ромжу следует отправить на служение в Будапешт. «Ликвидация Греко-католической церкви при наличии в Закарпатье епископа Ромжи вообще невозможна», – резюмировал Богданов, в то же время арест его невыгоден с точки зрения появления «ореола мученичества» и символа духовного сопротивления
[607].
Кроме того, у спецслужбы накопились данные о разведывательной работе закарпатского епископа-униата Теодора Ромжи. Ромжа, выпускник «Руссикума», в свое время собирал информацию для Ватикана о положении в Чехословакии, а с 1944 г. установил связь с английской разведкой, ее представителем полковником Галой (бывшим сотрудником разведки Чехословакии). В 1945 г. НКГБ перехватил курьера Т. Ромжи в Ватикан. Один из руководителей советской разведки и специалист по украинскому националистическому движению Павел Судоплатов отмечал в воспоминаниях, что Н. Хрущев весьма серьезно относился к сведениям о том, что Ромжа «располагает информацией о положении в руководящих кругах Украины и планировавшихся мероприятиях по подавлению украинского националистического движения», якобы поступавшей ему через монахинь-униаток, общавшихся с супругой первого секретаря Закарпатского обкома партии Ивана Туряницы. Поскольку сведения от Ромжи поступали в Ватикан, секретарь ЦК КП(б)У настойчиво добивался физической расправы с епископом
[608].
