Первые послевоенные годы были отмечены чувствительными ударами МГБ по общинам ИПЦ, которые однозначно трактовались как «антисоветские нелегальные церковно-монархические формирования». В 1947–1948 гг. арестовали 367 членов «церковно-монархического подполья», выявили 4 нелегальных монастыря, 10 подземных тайных церквей и 25 нелегальных молитвенных домов, завели 25 агентурных дел на 205 участников подполья, приобрели по этой линии 21 агента и 25 осведомителей
[807].
Тем не менее ряды сторонников ИПЦ постоянно пополнялись, и к 25 января 1950 г. МГБ оценивало их численность на Украине в 25 групп с 400 участниками. При этом бросается в глаза суровость наказаний участникам подобных невооруженных групп. Так, члены раскрытой МГБ 31 марта 1951 г. в Киевской области группы ИПЦ по главе с бывшим «кулаком» Петром Деревянко получили по решению суда: 15 человек – 25 лет исправительно-трудовых лагерей и трое – 10 лет. Подсудимым вменялись в вину агитация за выход из колхоза и отказ от службы в армии
[808].
Серафим, он же «Херувим»
Оперативные разработки, по мнению органов госбезопасности, показали, что группы ИПЦ стремились к прочным контактам и, в перспективе, созданию всесоюзного объединения общин. В рамках дела УМГБ по Харьковской области «Христодулы» (на группу ИПЦ Андрея Логинова и Евдокии Храмцовой, последователей одного из основателей нелегальных общин ИПЦ иеромонаха Серафима – объекта разработки «Херувим», арестованного в 1946 г.) были якобы добыты сведения об активной миссионерской деятельности украинских участников ИПЦ, выезжавших в 1947–1948 гг. на переговоры с истинно-православными в различные регионы от Воронежа до Караганды с целью побудить их к объединению в единую организацию во главе с отцом Серафимом. При этом у представителей ИПЦ в других регионах брали письменные «покаяния», пересылавшиеся отцу Серафиму в продуктовых посылках
[809].
Для ряда общин ИПЦ была присуща высокая степень политизации сознания и общения, что показала агентурная разработка УМГБ по Киевской области «Омут» (заведенная в феврале 1950 г. по поступившим от негласных источников сведениям об «активной антисоветской деятельности» группы из 6 членов ИПЦ в Киеве). Как выяснила агентура, во главе группы стояла Мария Боровская (представлявшаяся «членом императорской семьи»). Своим сторонникам она говорила, что является «святой» и «прозорливой», после падения советской власти займет руководящую должность и только ее «высокое заступничество» спасет верных ИПЦ от неминуемой гибели в гражданском катаклизме.
Обвинительные материалы ставили в вину членам ИПЦ их враждебное отношение к советской власти. В качестве примера можно привести дело арестованных в начале 1950 г. фигурантов разработки УМГБ по Житомирской области «Монархисты». Тогда на сроки от 10 до 25 лет лагерей было осуждено 12 участников общины ИПЦ во главе с Иваном Прокопенко, «ранее судимым за антисоветскую деятельность». Следствие и внутрикамерная агентурная разработка, по данным органов госбезопасности, показали, что члены общины «не признают советскую власть, организовывают нелегальные сборища, под прикрытием религии обрабатывают присутствующих в духе непримиримой вражды к Советскому государству», призывают к отказу от воинской службы, уплаты налогов и участия в выборах
[810].
На нелегальных собраниях группы на квартирах бывших прихожанок «ставропигиального монастыря» о. Михаила (Костюка) Раисы Школьник и Розалии Чайковской (в 1946 г. осужденной условно) «под видом совершения религиозных обрядов вели антисоветскую агитацию» за срыв мероприятий советской власти, распространяли утверждения о скорой войне с США и неизбежном поражении СССР. По сообщениям агентов, М. Боровская будто бы имела сторонников в ряде областных центров Украины, вела с ними переписку и направляла указания о порядке объединения общин ИПЦ в «единое антисоветское церковное подполье»
[811].
Безусловно, одной из причин антиправительственной и антикоммунистической направленности взглядов сторонников ИПЦ являлось то, что многие из них были жертвами предвоенных репрессий. Так, руководитель общины ИПЦ из 40 человек в Ново-Шеполичском районе Киевской области (разрабатывалась МГБ по делу «Кликуши», реализованном в феврале 1951 г., 17 человек осуждено к 25 годам лагерей) София Савенок в 1937 г. была осуждена к 8 годам лишения свободы
[812].
При том, что основными причинами преследований ИПЦ выступали общая антирелигиозная направленность коммунистической власти, стремление не допустить появления альтернативного идейно-духовного пространства общественной жизни на фоне экстремального международного положения первых лет «холодной войны», участники общин ИПЦ нередко нарушали действующее советское законодательство, что давало основания для их преследования по общеуголовным статьям.
Так, в ходе оперативной разработки «Христодулы» (заведена в октябре 1948 г. УМГБ по Харьковской области на 20 участников ИПЦ) выяснилось, что пребывавший с 1943 г. в подполье Прокофий Костенко оборудовал под домом подземный тайник, где прятались от службы в армии его сын Петр и М. Челомбитько (1924 года рождения). От неблагоприятных условий молодые люди заболели, умерли и были погребены в этом же укрытии
[813]. Порой на религиозных чувствах сторонников ИПЦ паразитировали асоциальные элементы, лица с девиантным поведением и мировоззрением. Характерным примером могут служить арестованные по оперативной разработке «Кочевники» УМГБ по Николаевской области Афанасий Доскаленко и Олимпиада Остапенко – лица без определенных занятий, именовавшие себя «святыми» и «будущими правителями России»
[814]. «Святой» Игнатий Море (бывший иеромонах Балтского монастыря, лидер течения «игнатьевцев») страдал тяжелыми психическими расстройствами (усугубленными отбыванием 25-летнего срока), досрочно освободившись, устроил в Харькове 3-суточное непрерывное моление, закончившееся жестоким избиением друг друга участниками собрания
[815].
В Катакомбной церкви приживались и откровенные авантюристы-стяжатели, ловко эксплуатировавшие экзальтированное сознание отдельных «одноверцев». Как показала разработка УМГБ – УКГБ по Ворошиловградской области «Коварные», проживавшая в г. Кадиевке Матрена Левицкая выдавала себя за «пророчицу», а после ее смерти племянница Раиса Левицкая (спекулянт дефицитными товарами) наладила сбор средств с участников ИПЦ под видом «поминок по матушке Матрене». Уже в 1956 г. у предприимчивой шарлатанки конфисковали три дома, до миллиона рублей дензнаками, золотом и товарами, несколько фиктивных паспортов
[816]. Более того, отмечалось в материалах КГБ, «проживавшие в местах укрытия верующие использовались на различных хозяйственных работах, указанные лица подвергались жестоким избиениям», психологическому прессингу, а некая А. Зайцева при попытке уйти из секты (по сути дела) Р. Левицкой была убита. Там же укрывались годами дезертиры из Советской армии
[817]. Умело паразитировали на доверчивых адептах лидеры общины ИПЦ (до 70 человек к концу 1950-х гг.) в Черкасской области – Коваль (именовавший себя «святым») и Уткина («матерь Божия», как она кощунственно требовала себя именовать). За несколько лет Коваля отнюдь не бесплатно посетило свыше 600 приезжих. «Пожертвований» хватило на строительство авантюристу двух домов (еще 4 отстроили дочерям Коваля), у него же было конфисковано 40 тыс. рублей и другие материальные ценности
[818].
