Будущий митрополит родился 31 июля 1862 г. в Петербурге, в семье кадрового военного. Отец его, дослужившись до майора 192-го Бендерского пехотного полка, умер в Киеве. Видимо, семья была религиозной. Младший брат Евгений Ермаков 20 лет трудился киевским епархиальным и лаврским архитектором, и по его проектам построили целый ряд православных храмов Киева и губернии.
Окончил в Киеве ремесленное училище (1878 г.) и реальное училище. Однако по техническому профилю работать не стал, как говорится, Господь призвал. В 1881 г. юноша поступил в 5-й класс Киевской духовной семинарии, закончив ее по первому разряду, а в 1887 г. – и Киевскую духовную академию. Очевидно, в стенах духовных школ (возможно, под влиянием духовного авторитета, наместника Киево-Печерской лавры, архимандрита Ювеналия (Половцева)), у Василия созрело решение принять монашеский постриг, что и произошло 19 июня 1887 г. в церкви преподобного Антония Печерского на Ближних пещерах. 28 июня 1887 г. монах Михаил был рукоположен во иеродиакона, 29 июня – в сан иеромонаха (то есть монаха-священника). Первым его послушанием стало преподавание Священного Писания в Киевской духовной семинарии, после чего отец Михаил служил инспектором Орловской семинарии, Санкт-Петербургской духовной академии. В январе архимандрит Михаил был назначен ректором Могилевской духовной семинарии.
31 января 1899 г. отец Михаил был хиротонисан во епископа Новгород-Северского, викария (заместителя наместника) Черниговской епархии. Служа на различных кафедрах РПЦ, владыка Михаил в 1915 г. был переведен настоятелем московского Донского монастыря, а в 1917–1918 гг. принял участие в Поместном соборе Русской православной церкви, восстановившем после 300-летнего перерыва патриаршество на Руси. Во время ожесточенных боев между юнкерами и Красной гвардией в Москве, обстрела Кремля (28 октября – 2 ноября 1917 г.) владыка Михаил месте с митрополитом Петроградским Вениамином (расстрелянным в августе 1922 г.) и другими архиереями спас мощи святителя Алексия Московского (наставника юного князя Дмитрия – будущего Дмитрия Донского), перенеся их в подвальный храм Чудова монастыря.
На престоле Киевских владык
Между тем по воле Божьей владыка Михаил вновь оказался на пастырском служении в Украине. К началу 1921 г. особое беспокойство Патриарха Московского и всея Руси Тихона вызывала ситуация на Украине, тем более что к сентябрю 1921 г. (время переезда владыки Михаила в Киев) кафедра Киевской митрополии уже полтора года как пустовала. Поэтому, опираясь на решение собора епископов от 19–20 мая 1921 г., Патриарх назначил митрополита Михаила «Патриаршим экзархом на Украине, с возведением его в сан митрополита и предоставлением ему прав, принадлежащих митрополиту Киевскому». Отметим, что к 1924 г. в советской Украине действовало восемь наиболее многочисленных епархий РПЦ во главе с Патриаршим экзархом Украины, функционировало 4900 приходов канонической РПЦ, которую еще называли «старославянской» или «тихоновской» за верность Патриарху.
В «Обращении» к верующим Украины от 23 июля 1921 г. Патриарх Тихон с озабоченностью отмечал: «С глубокой скорбью извещаем мы про нестроения и распри, имеющие теперь место в общественной жизни на Украине. Враги векового единения православных украинцев со всей Русской православной церковью произвели рознь и вражду между членами Православной церкви на Украине, сказавшуюся в нарушении церковной дисциплины и самовольном насильственном введении в некоторых храмах богослужения на украинском языке».
Речь шла о раскольнической деятельности Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ). Возникнув еще в период Центральной Рады 1917–1918 гг., это течение оформилось в октябре 1921 г. на Первом Всеукраинском Православном соборе УАПЦ. Одним из лидеров движения за образование УАПЦ был протоиерей Василий Липковский, который 22 мая 1919 г. отслужил первую литургию на украинском языке в когда-то построенном гетманом Иваном Мазепой Никольском соборе. Иерархи РПЦ дважды запрещали В. Липковского в служении. Епископат УАПЦ, рукоположенный из белого духовенства, и рукоположенные ими безблагодатные иереи получили в народе название «самосвятов». Автокефалисты подчеркивали свое «революционное родство» с советской властью, прямо призывая к расправе с канонической церковью.
Еще одним инструментом подрыва канонического православия служила Обновленческая («Живая») церковь, возникшая в 1922 г. в результате раскола РПЦ и при активном содействии органов госбезопасности. Выступала за возврат к «апостольскому христианству», активное участие верующих в церковной жизни, против безбрачия епископата и «засилья монашествующих», упрощение богослужения, его ведение на национальных языках, ликвидацию монастырей и «социальное христианство». Хотя Поместный собор РПЦ запретил обновленческие группы, а лидер «Живой церкви» В. Красницкий стал на путь примирения с Патриархом Тихоном, это раскольническое движение продолжало пользоваться поддержкой властей и ГПУ, выступало и в Украине главным раскольническим инструментом (что не спасло его от репрессий в 1930-х гг.). Созданный в мае 1925 г. Синод обновленцев в Украине ежемесячно получал от ГПУ 400 рублей. Укрепление обновленчества, по замыслу чекистов, позволяло оттягивать на борьбу с ним силы как РПЦ, так и УАПЦ.
Под агентурным наблюдением
Судя по материалам дела, накопление «компрометирующих», по понятиям чекистов, материалов на иерарха велось через агентуру и путем перехвата (перлюстрации) направленной ему корреспонденции, а также анализа публичных выступлений и действий Патриаршего экзарха Украины. В составленных Л.П. Рылковой «Биографических сведениях о братии Киево-Печерской лавры, пострадавшей за православную веру в ХХ столетии» (К., 2008) отмечается, что одним из осведомителей ГПУ выступал бывший прапорщик, освобожденный осенью 1918 г. из австрийского плена, сын школьного товарища известного церковного деятеля России и Украины, православия в зарубежье митрополита Антония (Храповицкого). Информатор заведовал охраной Лавры и проживал на ее территории, «наградой» за усердное «освещение» братии стало необоснованное обвинение в шпионаже и расстрел в 1937 г. (в 1959 г. реабилитирован). Трудно сказать, его ли «авторства» приобщенные к делу сообщения, однако очевидно, что их составитель принадлежал к кругу доверенных лиц, вхожих к митрополиту Михаилу.
Принципиальная позиция экзарха Украины по отношению к обновленцам и автокефалам Украины беспокоила не на шутку чекистов. Так, 11 октября 1921 г. он писал, что «никто из уважающих каноны Православной церкви не согласится искренне признать» решения Всеукраинского церковного собора (автокефалистов) в качестве «правильных и законных». Он «скорбил всей душой о том, что часть клириков и мирян Украинской православной церкви прервала общение со своими епископами и что вследствие сего произошли печальные нестроения в церковной жизни на Украине», считал своим «священным долгом употребить все усилия для восстановления нарушенных церковного мира и единения всех чад Украинской православной церкви». Владыка категорически отказывался проводить епископскую хиротонию представителей УАПЦ.
Будучи назначенным Патриархом Тихоном «Патриаршим экзархом на Украине» с возведением в сан митрополита Киевского в мае 1921 г., владыка поселился в двух комнатах на втором этаже дома наместника Киево-Печерской лавры и сразу же подпал под оперативную разработку. Владыку обложили агентурой ГПУ, честно доносившей о «тишайшем» иерархе: «Человек глубокого религиозного настроения, молитвенник и монах по призванию, …уделяет незначительное внимание чуждым его духовному складу практическим деловым вопросам. Лаврская братия любит его за простоту, доброту и непритязательность». Но и эти качества не уберегли иерарха, путавшего верностью единству православия оперативные карты ГПУ, от арестов и ссылок. Оперативный источник («№ 650») сообщал, что в «полуофициальной беседе» митрополит четко формулировал свою позицию: Украина является лишь частью России, для Православной церкви в Украине достаточно автономного статуса, церковь должна оставаться единой, с институтом патриаршества, недопустимы «реформы» канонического строя.
