После войны разведывательно-информационная служба Ватикана подверглась реорганизации путем слияния Бюро информации и разведки ордена иезуитов. Новый орган, подчиненный Государственному секретариату Ватикана, возглавил генерал ордена иезуитов Жанссен, его заместителем стал руководитель «Центра информации о Боге» и разведки ордена иезуитов (в 1946 г. – свыше 28 тыс. участников по всему миру), монах-доминиканец Шмидер
[357].
Отдельно необходимо остановиться на профессиональном подходе и восприятии деятельности папской курии советскими спецслужбами. В понимании органов госбезопасности Ватикан представлял угрозу не только настойчивой прозелитской работой в СССР и попытками продвижения своего религиозного влияния далее на Восток. Чекисты считали одним из приоритетов своей деятельности противодействие разведывательной и пропагандистской работе соответствующих служб понтификата. По их сведениям, подготовка агентуры для работы на востоке осуществлялась в Ватикане под руководством Святой конгрегации для восточной церкви во главе с кардиналом Евгением Тиссераном. Упомянутый «Руссикум» и «Украинский коллегиум» готовил «миссионеров-разведчиков». В пользу версии об активной разведдеятельности Ватикана, сообщали документы НКГБ, свидетельствуют материалы советской контрразведки и показания задержанных «резидентов Ватикана».
Одним из них назывался арестованный в 1941 г. на Украине Москва-Домбровский (попавший в СССР с помощью А. Шептицкого), материалы на которого сохранились в архивном деле оперативной разработки НКВД – НКГБ УССР «Ходячие» (1939–1945 гг.) на А. Шептицкого и епископат УГКЦ. Священник Георгий Москва-Домбровский (1910 г., уроженец Цюриха) принадлежал к ордену иезуитов, в 1939 г. закончил в Риме папский Григорианский университет (также готовивший кадры для работы на Востоке), затем обучался в Дубненской семинарии, неоднократно нелегально переходил новую границу СССР. 29 февраля 1941 г. был задержан пограничниками при переходе кордона в Славском районе Дрогобычской области и арестован УНКГБ. Поскольку эмиссар скрывал задания, полученные им в Ватикане для работы в СССР, в разработку ввели квалифицированного внутрикамерного агента «155».
Тот вошел в доверие к Домбровскому, рассказавшему агенту о секретных установках Ватикана, роли Шептицкого в тайном сотрудничестве с папской курией и ее планах по заброске эммиссаров вглубь СССР. С использованием Домбровского (его предполагалось в перспективе завербовать) планировали провести оперативную комбинацию. Замысел состоял в том, что «155» («освобожденный за недоказанностью преступления») должен был получить от Домбровского «поручения» к А. Шептицкому и содержавшимся в лагере двум ранее задержанным эмиссарам-иезуитам. Будучи подставленным Шептицкому, «155» должен был убедить митрополита в существовании «глубоко законспирированной антисоветской организации». Для ее имитации планировалось создать «конспиративные и явочные квартиры» с содерждателями-агентами в Киеве, Харькове, Одессе, Днепропетровске и Запорожье. На эти точки предполагалось выводить посланцев Шептицкого в восточные регионы УССР.
Завербовав Домбровского, планировалось направить его во Львов (под негласным контролем бригад наружного наблюдения), организовать ему встречу с Шептицким, добиться от последнего «поручений» для адресатов за рубежом и с ними повторно «арестовать» Домбровского при переходе границы. Таким образом, «155» оставался в окружении А. Шептицкого для дальнейших действий.
К тому времени по делу «Ходячие» на митрополита и его окружение давали материалы до 30 агентов, включая известного разведчика, художника Николая Глущенко («Художник», «Ярема»), направлявшегося во Львов проездом в Германию в 1940 г.
[358] Среди информаторов спецслужбы можно вспомнить агента «Литератора» – весьма способного молодого человека. Под видом «сына репрессированного» он прибыл во Львов из Киева на учебу в духовную семинарию, сумел войти в доверие к Шептицкому и его близким сотрудникам. Владыка Андрей лично воцерковлял агента, демонстрировал теплое отношение, оказывал духовную и материальную помощь, видимо, готовясь дать «Литератору» поручения в Киев.
Агент, готовившийся в перспективе к заданиям по линии внешней разведки (руководители Львовского УНКГБ даже получили разнос за нарушения правил конспирации в работе с «Литератором»), сумел изучить представителей епископата и священников «святоюрского» круга Шептицкого. Интересна, к примеру, его характеристика от 30 января 1941 г. на Иосифа Слепого (по бытовавшей в Галиции версии – внебрачного сына А. Шептицкого): «Держится всегда важно, гордый и честолюбивый, …самоуверенный. Если хочет чего-либо достигнуть, то не останавливается ни перед какими средствами. Прекрасно умеет обходиться с людьми, занимательный собеседник. Большой эгоист… Властный, любит приказывать, но прекрасно владеет собой и умеет сдерживать себя. В глубине души презирает всех людей, работоспособный, …любит дать почувствовать свою власть и ошеломить человека. Противоречий не выносит, скупой». В натянутых отношениях со священником Гавриилом Костельником (будущим руководителем инициативной группы по воссоединению УГКЦ с РПЦ, которого в то время пытались завербовать), «оба терпеть друг друга не могут и за глаза издеваются друг над другом», оба считают себя теоретиками-богословами
[359].
Руководитель Инициативной группы по воссоединению униатов с Православной церковью Гавриил Костельник
Вместе с тем негласному сотруднику нельзя было отказать в аналитическом уме и трезвом понимании реалий духовно-культурной жизни региона, которые он хотел донести и до действовавших довольно грубо, напролом, сотрудников НКВД
[360]. В донесении от 12 сентября 1940 г. «Литератор» проявил глубокое понимание социокультурной роли УГКЦ в жизни Галичины: греко-католическая церковь – это не просто религия, но и «общественный центр» народа, ее клирики – «не только парохи
[361], но и учителя религии в школах», активисты общества «Просвита», «Ридной школы», активные участники политической жизни
[362].
