– Честь – мой бог. Я умру охотно, если должно, чтобы я умер для пользы моего отечества, – сказал генерал, прощаясь со своими офицерами.
Быстро, в одну ночь, перейдя больше шестидесяти верст, Лихачев под утро явился под стенами Дербента и, не въезжая в город, послал приказание, чтобы весь народ вышел навстречу русскому генералу. Жители повиновались, и Лихачев торжественно вступил со своими казаками в главные ворота крепости. Здесь старшины и почетнейшие беки поднесли генералу городские ключи, но он скромно отклонил от себя эту почесть, предоставив ее Глазенапу, который должен был подойти на следующее утро.
По взятии Дербента Лихачев участвовал, под главным начальством генерала Булгакова, и в покорении Кубинского ханства, владетель которого, тот же Шейх-Али-хан, не желая покориться русским, скрылся в горах и оттуда волновал окрестное население. Чтобы водворить порядок в стране, надо было прежде всего сломить упрямую энергию хана, и Лихачев опять, с его беззаветной отвагой, вызвался ехать в горы один, почти без конвоя, с тем чтобы добиться мирного решения этого вопроса. Дерзкая поездка его увенчалась полным успехом, и Шейх-Али-хан решился распустить свои вооруженные шайки.
Блистательное участие Лихачева в Кабардинской экспедиции, на Кубани и, наконец, в горах Дагестана, доставило ему орден Святого Владимира 3-й степени, Анненскую ленту и бриллиантовый перстень с вензелевым изображением имени императора Александра I.
В декабре 1806 года Лихачев возвратился на линию, а в следующем феврале ознаменовал себя новым блистательным подвигом при штурме Ханкальского ущелья.
Место это, отлично укрепленное самой природой, лежит в Чечне, в семи верстах от нынешней крепости Грозной, между реками Аргун и Гойтой. Две отдельные высокие горы образуют теснину, известную под именем Ханкальского ущелья. И горы, и теснина покрыты сплошными дремучими лесами, издавна служившими притоном для хищнических партий, собиравшихся на Сунже против линии. В середине февраля Булгаков с небольшим отрядом, в составе которого был и полк Лихачева, подошел к Ханкальскому ущелью и потребовал его сдачи. «Только по нашим трупам русские пройдут через теснину», – ответили горцы. Булгаков выдвинул вперед шестнадцатый егерский полк и приказал Лихачеву штурмовать ущелье. Позиция горцев, расположенная в теснине, среди дремучего леса, была прикрыта с фронта целым рядом завалов, обнесенных канавами и рвами; за ней грозно возвышалась сплошная стена, сложенная из каменных глыб и целых утесов, а далее шли бревенчатые срубы с пробитыми в них бойницами. Но ни природная крепость позиции, ни искусство ее обороны, ни отчаянная храбрость чеченцев, поклявшихся умереть с оружием в руках, – ничто не помогло остановить егерей, предводимых отважным Лихачевым. После кровопролитнейшей девятичасовой резни, доныне не забытой еще на Кавказе, большая часть упорных защитников Ханкальского ущелья легла на месте, и русские знамена водрузились среди неприступной твердыни.
В самом разгаре боя храбрый капитан Семека, только что отбившийся от целой кучи насевших на него чеченцев, подвергся новому нападению трех горцев, против которых защищаться уже был не в состоянии. Рядовой его роты Башир Абликамиров, увидев опасность, которой подвергался капитан, бросился к нему на помощь, положил одного чеченца выстрелом из штуцера, другого заколол штыком, и в то мгновение, как шашка третьего уже сверкала над головой офицера, он кинулся вперед и подставил под удар собственную руку. Рука Абликамирова мгновенно отлетела прочь, отрубленная по локоть, но этого мгновения было довольно, чтобы оправившийся Семека изрубил чеченца
[75].
Лихачев за это дело был пожалован орденом Святого Георгия 3-й степени.
Последним подвигом пятнадцатилетней службы Лихачева на Кавказе было усмирение в том же году карабулаков. На плечах его в это время лежало уже полвека, и, изнуренный боевыми трудами, он вышел в отставку. С грустью простившись с Кавказом, где протекли его лучшие цветущие годы, он удалился в свою Порховскую деревеньку, намереваясь провести там остальные дни свои в сельской тишине и в скромных занятиях деревенским хозяйством.
Через год, однако же, он снова поступил на службу по случаю войны, объявленной тогда Австрии, и был назначен шефом Томского пехотного полка, а спустя три года – начальником двадцать четвертой пехотной дивизии, с которой во время Отечественной войны отстаивал древние стены Смоленска и участвовал в Бородинской битве.
Болезнь, последствие старых походов и ран, между тем обострилась у Лихачева; сильная ломота и параличное состояние ног не позволяли ему ходить без посторонней помощи. Но высокое чувство долга пересиливало телесные недуги, и в день Бородинского боя Лихачев со своей дивизией является одним из доблестных защитников центрального кургана, известного под именем батареи Раевского. Против него сосредоточены были главные силы французов, но, несмотря на все усилия вице-короля Италийского, редут в продолжение восьмичасового смертного боя оставался за нами.
Сидя на походном стуле в переднем углу укрепления, слабый, больной, но несокрушимый духом Лихачев, под смертоносной тучей свинца и чугуна, спокойно говорит солдатам: «Стойте, ребята, смело! И помните: за нами – Москва!»
Наступила наконец последняя минута в боевой жизни кавказского героя. В пятом часу пополудни неприятель, сосредоточив все свои силы, повел последнюю решительную атаку на этот курган, составлявший ключ бородинской позиции. Французская пехота со всех сторон ворвалась в редут и завалила его своими трупами, но к ней на помощь несется саксонская конница и мчится следом весь корпус Коленкура. Началась ожесточенная рукопашная свалка… Коленкур был убит, но зато и последние защитники редута ложатся под ударами латников. Тогда Лихачев, собрав последние силы, с обнаженной шпагой, один бросается в толпы неприятеля, желая лучше лечь на трупах своих сослуживцев, нежели живым достаться французам. Желание его, однако, не исполнилось. Знаки генеральского чина и белый Георгиевский крест на шее остановили французских гренадер. Покрытый тяжкими ранами, Лихачев очутился в плену и был представлен вице-королю Италийскому. Одаренный возвышенной и пылкой душой, умевший понимать подвиги военного мужества, принц Евгений почтительно принял Лихачева и приказал представить его Наполеону. Император, в свою очередь, сказал ему несколько утешительных слов и подал назад его шпагу. Лихачев показал великодушие победителя.
«Благодарю, ваше величество, – ответил он слабеющим голосом, – но плен лишил меня шпаги, и я могу принять ее обратно только от моего государя».
Он был отправлен во Францию, но тяжкие раны заставили его остановиться по пути в Кенигсберге, и здесь, на чужбине, смерть положила конец его славному поприщу.
III. БУЛГАКОВ
Старый соратник Гудовича по Кавказской линии, с Георгием на шее за штурм Анапы, генерал от инфантерии Сергей Алексеевич Булгаков заслуженно пользовался репутацией храброго, энергичного и в высшей степени правдивого человека. Несмотря на преклонные лета, он все еще оставался истинно военным человеком и до конца сохранил способность увлекать за собой своей отвагой и чисто юношеским пылом.
