Как раз отсюда немцы делали непродолжительные экскурсии по близлежащим окрестностям. Так продолжалось до тех пор, пока экспедиционный лагерь не посетил дворецкий «короля» Таринга. Таринг был чем-то вроде губернатора тибетской пограничной области. Его резиденция располагалась в Доптре – первом крупном от границы с Сиккимом населенном пункте. Это было удачей для Эрнста Шефера, так как сын «короля» Таринга был министром финансов тибетского правительства в Лхасе. Получив его приглашение, экспедиция могла спокойно пересечь границу между Сиккимом и Тибетом, чтобы совершить визит вежливости. Подвернулся удобный случай, чтобы попросить «короля» выхлопотать для немцев в Лхасе разрешение на вступление в Тибет. Одновременно с этим Шефер передал «королю» подарки, которые должны были быть отправлены правительству Тибета. К каждому из подарков прилагалось сопроводительное письмо.
После визита в Доптру прошло несколько недель. Шефер успел разочароваться в своей затее, когда из Лхасы пришло запечатанное письмо от тибетского правительства. Первые строки письма, казалось, ставили крест на дальнейшем продвижении экспедиции: ведь в них подтверждался категорический запрет на проникновение в Тибет. Но окончание письма вызвало бурный восторг – в нем говорилось, что немецкой экспедиции делалось исключение из общего правила:
Немецкому господину доктору Шеферу, мастеру ста наук. <…> Мы из опыта знаем, как трудно заниматься хотя бы двумя делами сразу. <…> Мы понимаем, что Вашей истинной целью является желание увидеть нашу святую страну, познакомиться с ее религиозными учреждениями, а также укрепить дружбу. Для ознакомления с ней мы даем Вам разрешение посетить Лхасу и оставаться там в течение 14 дней.
Далее подчеркивалось, что более длительное пребывание немецкой экспедиции в Лхасе может нарушить «религиозные чувства» жителей города.
Поспешно собрав все необходимое, 19 декабря 1939 года участники экспедиции снялись со своего постоянного лагеря, а три дня спустя пересекли границу с Тибетом. Именно в этот момент пришла радиограмма от Генриха Гиммлера, который поздравлял путешественников с праздником зимнего солнцестояния. Лично Шеферу были адресованы такие слова: «Пусть новый световой год станет порогом к Вашему самому большому успеху».
Понятно, что сам Эрнст Шефер не спешил во всеуслышание заявлять о своем пребывании в Тибете, а уж тем более о визите в Лхасу. Тем более что немцы нарушили предварительную договоренность и оставались в этом закрытом городе значительно дольше разрешенного. В поступившей из Лхасы радиограмме в шанхайское консульство Шефер просил прислать дополнительные подарки тибетским правителям от имени Генриха Гиммлера.
Позднее в своем сообщении о прибытии экспедиции в Лхасу Шефер заявлял, что национал-социалистическая Германия и ламаистское тибетское государство придают исключительное значение «встрече двух свастик»:
В первой половине дня 19 января в поле нашего зрения попал символ священной столицы – дворец далай-ламы. Несколько часов спустя он предстал перед нами во всем его гигантском величии. Затем тибетский офицер провел нас, первых немцев, через врата священного города. <…> Даже сейчас участников экспедиции СС с членами тибетского правительства связывает глубокая и искренняя дружба. Тибетское правительство проявило к немецким гостям огромную благосклонность. Об этом говорят не только множественные ответные визиты, но и огромное количество подарков, туш овец и свиней, напитка цамба (зеленый чай с молоком. – А. П.), муки, риса, фуража для коней, почти тысяча яиц, что позволило обеспечить многодневное благополучие нашей экспедиции. Один влиятельный тибетец блестяще сказал, что «впервые западная и восточная свастика встретились под сенью мира, культурного обмена и научных связей». Действительно, свастика, которая широко используется в буддизме и индуизме, значительно облегчила общение немцев с тибетцами.
Благосклонность тибетских правителей была настолько велика, что участникам экспедиции не только позволили принять участие в праздновании тибетского Нового года, но даже снять его на кинопленку. Это первый случай в истории науки, чтобы европейцы фиксировали ритуалы главного тибетского празднества.
Любезность проявлялась не только в этом. Провожатым Шефера по Лхасе был не кто иной, как сам регент Рединг Хутукту. Об этом религиозном и политическом деятеле (кроме того, что он правил Тибетом во время «междуцарствия» – между смертью в 1933 году Далай-ламы XIII и восхождением на престол в 1940 году Далай-ламы XIV) известно не очень много. Но благодаря документам немецкой экспедиции можно прийти к выводу, что Рединг Хутукту был настроен в антибританском ключе.
Тибетская политика первой половины XX века вновь показала, что эта страна стала объектом борьбы между Великобританией и набиравшим силу Китаем. Появление в Лхасе представителей третьей могущественной страны могло существенно изменить дипломатический расклад сил в Центральной Азии. Для этого было вполне достаточно даже крошечной экспедиции. Ко всему прочему, представители Третьего рейха и Тибета почти моментально прониклись взаимными симпатиями.
Во время первой встречи Рединг Хутукту приветствовал участников экспедиции как первых немцев, оказавшихся в священном городе. В знак гостеприимства он передал им белые покрывала и другие подарки. В ответ Шефер произнес:
От всего сердца прошу его святейшество и господина министра принять нашу благодарность. Для нас великая честь быть первыми немцами, ставшими гостями столицы этой священной страны. Боги и духи помогали нам во время этой длинной поездки, поскольку мы пришли как посланцы мира – в том числе и для того, чтобы изучить истинную философию великой религии в святом городе. Так как свастика означает воплощение Германии и является для нас самым священным символом, то наш визит должен пройти под девизом: «Встреча западной и восточной свастики в дружбе и миролюбии». Пусть наша великая дружба, которая возникла впервые в истории, послужит делу нашей взаимной пользы.
За формальными фразами торжественного обращения Шефера читается и желание установить тесные связи с правительством Тибета через общий символ свастики. Разумеется, наведение подобных культурных мостов было прямым вызовом Британской империи.
Эрнст Шефер почти сразу же заметил расположение регента и других высокопоставленных тибетских деятелей по отношению к его экспедиции. По возвращении в Германию он даже составил аналитическую записку на предмет политического отношения к Великобритании, Китаю и Советскому Союзу. Но Шеферу было очень сложно установить, что тибетское правительство знало о национал-социализме и о последних событиях в Европе. Он предполагал, что Тибету форсированное развитие отношений с «молодой европейской державой», соперничающей с Великобританией, могло пойти на пользу.
Во время пребывания экспедиции Шефера в Лхасе произошло немало забавных событий. В частности, регент был поражен высоким ростом светловолосого Бруно Бегера. Он просил оставить «расоведа» в Тибете, чтобы тот мог войти в его личную охрану, а в качестве «замены» предлагал послать в Берлин одного из своих монахов, который должен был проповедовать среди немцев буддизм. Получив вежливый отказ, регент не расстроился. Он повел немцев в удаленные комнаты резиденции, чтобы показать германским гостям священную реликвию – таинственный «божественный палец», который хранился под стеклом.
