Вот роман Карла Августа фон Лаффета «Мировой пожар» (1926). Действие отнесено в будущее – на тридцать лет вперед. Земным шаром правит Комиссия Лиги мира, в которой заседают представители всех государств, кроме большевистской России, сохранившей свою независимость в пределах Дальнего Востока. Лига мира построила и разместила на орбите так называемую Эфирную станцию. Там живут инженеры, управляющие громадными зеркалами и посылающие отраженный солнечный свет в различные районы, воздействуя таким способом на климат. Сообщение между Эфирной станцией и Землей поддерживается при помощи космических кораблей. Один из таких кораблей, совершивший вынужденную посадку возле Хабаровска, был захвачен диктатором – большевиков Колуминым. Он заставляет командира корабля Вестеркампфа, немца по национальности, починить корабль и построить второй такой же. Диктатор лелеет зловещий замысел полететь на Эфирную станцию, чтобы овладеть ею и захватить власть над Землей. Полет состоялся, но попытка захвата станции не удалась, и большевики попали в плен. В это время астрономы предсказали близкое извержение на Солнце, которое будет настолько сильным, что вся средняя полоса земного шара, за исключением полярной области, будет охвачена пожаром. И действительно, мировой пожар вскоре начинается. В огне гибнут миллионы людей. Несколько лучше обстоит дело в Европе, и в особенности в Германии, которая при помощи Эфирной станции прикрывается слоем облаков. Наконец пожар заканчивается, Вестеркампф овладевает станцией, и Германия благодаря его решительным действиям становится во главе Лиги мира.
Подобные романы писали и другие фантасты: Отфрид Ганштейн, Бруно Бюргель, Отто Гейль, Ганс Доминик, Рудольф Дауманн, Фредер ван Хольк, Фредерик Фрекса, Ганс Рихтер, Вальтер Кегель. Книги некоторых из них (например, Ганса Доминика) расходились миллионными тиражами. Весьма примечательно, что во многих немецких утопических романах того периода наряду с «гениальными» немецкими инженерами действуют «высшие существа»: либо возрожденные атланты, либо особая порода сверхлюдей, либо пришельцы с других планет. Кроме того, зачастую инженеры из романов используют какие-то особые силы («икс-лучи»), пока еще не известные человечеству, что указывает на связь научной фантастики Германии с европейским оккультизмом XIX века. Таким образом, немецкая фантастика стала предвестницей «техномагии» – сплава новейших технических средств и оккультных практик.
Современные историки обычно связывают понятие «чудо-оружия» (или «оружия возмездия») с атомным проектом, который вел нобелевский лауреат Вернер Гейзенберг. Однако факты свидетельствуют об обратном. Во-первых, Гейзенберг никогда не работал над бомбой, создавая так называемую урановую машину (прототип атомного энергетического реактора). Во-вторых, руководители Третьего рейха явно недооценивали перспективы, которые открывает цепная реакция распада атомных ядер. Не сохранилось даже каких-либо внятных высказываний Адольфа Гитлера по этому поводу. 23 июля 1942 года Альберт Шпеер, рейхсминистр вооружений и военной промышленности, записал в дневнике: «Фюреру вкратце доложено о совещании по поводу расщепления атома и об оказываемой нами поддержке». И это все! Что касается Генриха Гиммлера, тот уверенно заявлял, будто бы атомная физика никогда не создаст оружия, и даже не хотел обсуждать эту тему. В-третьих, в Германии не было достаточного количества «ингредиентов», чтобы «сварить» атомную бомбу. Норвежский завод по производству тяжелой воды не обеспечивал даже экспериментальную программу. Металлический уран, несмотря на его высокое качество, был в еще большем дефиците – чтобы его достать, немецкие физики пускались во все тяжкие.
Собственно, в сознании самих немцев понятие «оружия возмездия» было связано с тактикой использования тяжелых ракет дальнего действия, которая, казалось, имеет сплошные плюсы. Ракеты несли достаточно мощный по меркам того времени боевой заряд. Ракеты позволяли избежать потерь летного состава. Ракеты были неотразимы для средств противовоздушной обороны противника.
В то же время «оружие возмездия» стало одним из главных козырей немецких пропагандистов. Начиная с весны 1943 года пресса и радио неумолчно трубили о «секретном оружии фюрера», которое изменит ход войны и принесет Германии победу. Только в 1943 году Адольф Гитлер в своих речах трижды говорил о «новом неотразимом оружии». Йозеф Геббельс в это время в ряде своих выступлений тоже восхвалял «секретное оружие» фюрера:
Наступательное оружие, которое мы применим, будет совершенно нового типа. От него не спасет никакая оборона, никакая тревога. Здесь не поможет ни зенитная артиллерия, ни сирена. <…> Я даже не могу себе представить страшного морального воздействия таких ударов.
Упомянутым «секретным наступательным оружием» были два летательных аппарата. Первый из них, известный под обозначением «Фау-1», – самолет-снаряд «Fi-103» конструкции Фрица Глоссау с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем – мог доставить тонну взрывчатки на расстояние свыше двухсот километров. Второй, известный под обозначением «Фау-2», – тяжелая баллистическая ракета «А-4» конструкции Вернера фон Брауна – был способен забросить ту же тонну на расстояние свыше трехсот километров.
Особое впечатление на Гитлера произвели именно тяжелые ракеты «Фау-2». Да и стоит ли удивляться? Зрелище огромной стальной колонны, поднимающейся в небо на столбе огня, стремительно вырывающегося из дюзы двигателя, впечатлит кого угодно. А фюрер с его богатым воображением и языческим мировоззрением был вообще падок на подобного рода эффекты. Где-то в глубине души он был и оставался примитивным огнепоклонником – человеком, не понимающим природы огня и приписывающим ему божественные качества. Кстати, создатели ракет догадывались об этом, а потому старались выставить свою работу в соответствующем свете. В архивах сохранился эскиз двигателя «Фау-2», на котором изображена свастика – неведомый нацистский инженер нарисовал ее прямо в камере сгорания, подчеркнув тем самым связь между мощью древнего эзотерического символа и процессами горения немецкого спирта в немецком жидком кислороде. Чем не «техномагия»?..
Гитлеру даже не потребовалось присутствовать при запуске ракет – хватило рекламного фильма, снятого сотрудниками Вернера фон Брауна и показанного 7 июля 1943 года в ставке «Волчье логово» под прусским городом Растенбургом. Вернувшись в свой бункер, фюрер нацистов упивался перспективами, которые, как ему казалось, теперь открывались перед ним. Он отдал приказ – «уравнять по категории срочности „А-4“ с производством танков».
В тот день Адольф Гитлер совершил серьезнейший стратегический просчет. Далеко не первый, но в условиях близящегося военного краха – роковой. Тяжелые баллистические ракеты, без сомнения, были оружием будущего, только вот Германия в условиях тотальной войны на два фронта не успевала довести их конструкцию до ума: требовались совершенно иные денежные вливания, а главное – время и еще раз время. Куда разумнее было бы направить средства и специалистов на создание противовоздушной обороны. Впоследствии это признавали и сами нацисты. Альберт Шпеер писал в мемуарах:
Абсурдной была сама идея противопоставить бомбардировочной авиации образца 1944 г., которая на протяжении многих месяцев (в среднем по 4100 вылетов в месяц) ежедневно сбрасывала с четырехмоторных бомбардировщиков три тысячи тонн взрывчатки на Германию, ракетные залпы, которые могли бы доставлять в Англию 24 тонны взрывчатки, то есть бомбовый груз налета всего шести «летающих крепостей». И нарекать это Возмездием! Это, по-видимому, была моя самая тяжелая ошибка за время руководства немецкой военной промышленностью – я не только согласился с этим решением Гитлера, но и одобрил его. И это – вместо того, чтобы сконцентрировать наши усилия на создании оборонительной ракеты земля – воздух. <…> Но для этого на ее доводке нужно было бы сосредоточить все таланты техников и ученых ракетного центра в Пенемюнде под руководством Вернера фон Брауна. <…> Я и сегодня полагаю, что ракеты в комбинации с реактивными истребителями могли бы с начала 1944 г. сорвать воздушное наступление западных союзников на нашу промышленность. Вместо этого огромные средства были затрачены на разработку и производство ракет дальнего действия, которые осенью 1944 г., когда дошло дело до их боевого применения, оказались почти полной неудачей. Наш самый дорогой проект оказался и самым бессмысленным. Предмет нашей гордости… обернулся всего лишь растратой сил и средств. Помимо всего прочего, он явился одной из причин того, что мы проиграли и оборонительную воздушную войну…
