Эти суда шли в страну Пунт, о местонахождении которой высказываются только догадки. Тем не менее эта страна была хорошо известна, хотя и по слухам, египтянам 2000 г. до н. э., которые знали, где она находится. Уже более тысячи лет грузы из Пунта поступали в Египет, и не менее трехсот лет туда плавали суда из Египта.
Они отправлялись из порта на Красном море, расположенного ближе всего к египетской столице – Фивам. Вряд ли можно считать случайным тот факт, что Фивы расположены в большой излучине Нила, где река на сто миль не доходит до берега Красного моря. Оттуда они плыли на юг на неустановленное расстояние. Государственные записи говорят нам только о финансируемых государством экспедициях в Пунт, но ведь определенно существовали и независимые купцы – здесь, как и в Персидском заливе, – готовые совершить рискованное плавание за товарами ради барыша. Ведь царские караваны привозили достойные грузы. Золото, слоновая кость и эбонит, ладан и мирра, обезьяны, леопарды и рабы, особенно карлики, и многое другое. На все это поддерживалась очень высокая цена на египетских базарах. Здесь местонахождение страны Пунт тоже не проясняется. Ладан, должно быть, поступал, как и сегодня, из Хадрамаута, что на южном краю Аравийского полуострова. Золото, слоновая кость и эбонит – из Центральной Африки. Карлики, если судить по изображениям, сохранившимся в египетских гробницах, – это, вероятнее всего, африканские пигмеи-бушмены. В то же время обычные обитатели Пунта, также присутствующие на изображениях, не являются неграми. Они окрашены в красный цвет, который, по египетским обычаям, используется для хамитов
[13]. Создается впечатление, что речь идет о еще одном крупном морском торговом центре, вроде Дильмуна, морской империи, расположившейся где-то возле выхода из Красного моря или с африканской, или с аравийской стороны, которая посылала свои суда за товарами для продажи вдоль Аравийского побережья и в южную часть Африки. Ее суда на рассвете второго тысячелетия до н. э. вполне могут быть столь же многочисленными в водах Красного моря и Индийского океана, как египетские. Они везут продукцию южных земель для продажи в Египет, а обратно – ткани и другие продукты Севера.
Если двигаться в северном направлении, миновать перешеек Суэцкого канала и три дня плыть от устья Нила, мы попадем в величайшую торговую державу – на Крит. С высоких известняковых утесов и мысов с небольшими деревушками в Средиземном море не видно земли ни в одном направлении. Но белые паруса, появляющиеся то здесь, то там, говорят о существовании других земель, расположенных за горизонтом: на юге это Египет, на востоке – Малая Азия, на севере – Греция, а на западе – целый мир.
Жители Крита были моряками столько же, сколько были земледельцами, иными словами, хотя они едва ли это осознают, уже более тысячи лет. Их легенды не рассказывают, откуда пришли на остров их предки, и даже сегодня мы не можем с уверенностью ответить на этот вопрос. Но первые следы человека на Крите оставили земледельцы каменного века, чьи орудия труда и гончарные изделия демонстрируют странное смешение ближневосточных и египетских характеристик. Так что первые фермеры могли попасть на Крит с двух направлений, но, откуда бы они ни прибыли, они должны были приплыть на судах. Теперь они плотно населяют долины и террасы склонов холмов. Они живут в бесчисленных маленьких деревушках и крупных поселениях, выращивают зерновые культуры и оливки, сажают фруктовые сады, пасут скот и свиней в долинах и коз на холмах.
На морском побережье располагаются более крупные деревни и города, с вытащенными на берег рыболовными лодками, где они лежат рядом со случайно оказавшимся здесь грузовым судном. Ремесленники обрабатывают золото, медь и драгоценные камни. Они сидят в своих открытых магазинах, построенных из дерева или кирпича, и смотрят вдоль уходящих вниз – к морю – улиц на царящую на берегу суету и дальше – на голубую морскую гладь, доходящую до горизонта. Между собой они, как и положено ремесленникам и владельцам магазинов, ведут разговоры о трудностях торговли, дороговизне сырья, невозможности найти хорошего помощника, о низких доходах. Они гадают, куда направится судно, которое грузится на берегу, рассказывают последние новости и слухи о своих сыновьях и братьях за морем. Вряд ли среди них найдется семья, у которой не было бы нескольких родственников в другом городе или стране. У кузнеца, например, брат в Трое, он там уже пять лет живет, как подобает чужеземцу, вне стен процветающей маленькой крепости на входе в Дарданеллы. Он покупает сырую медь и, если выпадает случай, золото у купцов, приходящих из глубины Малой Азии, и у торговых моряков, занимающихся прибрежной торговлей на Черном море. Потом он отсылает сырье, получая весьма неплохой доход, своему брату и другим членам гильдии на Крит. Всегда очень сложно приобрести сырье по разумной цене, сетуют они и мечтают о доходе, который получат, если два судна, которые уже почти полтора года назад ушли к таинственным землям Запада, вернутся, нагруженные испанской медью и оловом из страны, лежащей еще дальше Испании.
Рассказы путешественников о Средиземном и Черном морях и о бескрайних просторах Атлантики также можно слышать в этом небольшом критском городке. Многие ремесленники и купцы в юности плавали в дальние страны и никогда не уставали об этом рассказывать. Некоторые из них провели годы на службе у египетских царей и знати, другие продавали украшения, бронзовые кинжалы и топоры в прибрежных деревнях Греции, на островах Эгейского моря, на Кипре и в Леванте. Их жизнь была полна приключений и опасностей, но они получили достойное вознаграждение – и материальное, и духовное. Благодаря милости богини-матери – и они бросают взгляд на приземистую каменную фигурку в нише стены – они являются достойными горожанами, имеют пусть маленькие, но крепкие дома и семейные гробницы за пределами города.
Теперь все меняется, и перемены не по вкусу жителям этого критского городка. Выше на склоне холма строится дворец, нависая над деревней беспорядочной мешаниной крыш, колонн и массивных лестниц. Мы не знаем – все же нас разделяет четыре тысячи лет, – почему именно в этот период критской истории старая, очевидно, эгалитарная система небольших единообразных домов уступила место городам с такими вычурными, экстравагантными дворцами. Они строятся одновременно в трех местах – в Кноссе, Фесте и Маллии – и предвещают приход к власти отдельных принцев. Нет никаких перерывов в археологических отчетах, которые могли бы означать иностранное господство. Наоборот, целостность и преемственность того, что было раньше, очевидна.
Нельзя сказать, что возвышение отдельных принцев нас удивляет. Скорее, оно удивляло членов гильдий ремесленников. Любая система частной торговли несет в себе зачатки олигархии. При такой системе только тяжелое налогообложение может помешать богатым стать еще богаче, а такое налогообложение было в те времена неизвестно. Возможно, миллионеры Крита богатством пробились к власти и возводили дворцы. В сущности, дворцы были скорее фабриками, чем крепостями. Они – центры массового производства потребительских товаров, склады и своего рода банки, и одновременно роскошные жилые апартаменты. Никаких оборонительных сооружений не строилось – ни во дворцах, ни в городах, в которых они находились. Отсюда можно сделать вывод, что передача власти происходила мирно и суда сильнейшей мировой морской державы были достаточной защитой для критян.
