Люди уже много поколений знали народы, живущие на Востоке. Эти народы всегда жили там и всегда были неудобными соседями. Они давно предъявляли права на пастбища, никогда им не принадлежавшие. Было немало столкновений конных лучников, кражи скота – с обеих сторон, – лошадей и женщин. Иногда сжигали временные лагеря кочевников, убивали и скальпировали их обитателей. И среди всего этого имели место переговоры и торговля, церемониальные визиты вождей с впечатляющими подарками и торжественными выражениями доброй воли, обмены пленными и передача политических беженцев. В общем, нормальные отношения на границе двух свободных конфедераций.
Они даже хотели считать восточную конфедерацию племен своими дальними родственниками. Восточные племена были потомками кланов, которые во времена великой экспансии – возможно, это было тысячу лет назад – селились на востоке и на севере, до Урала и за ним, и до сих пор сохранили светлую кожу и понятную речь своих предков. Хотя в верховьях Енисея они приобрели чужеземные черты – гладкие черные волосы, желтую кожу и высокие скулы.
Племена восточной конфедерации имели много названий, и всю конфедерацию обычно называли именем племени, которое считалось главным. Но теперь, после того как персы, мидийцы и ряд других южных наций собрались и мигрировали на юг – на Иранское плато, оставшиеся члены конфедерации стали называть себя скифами, а люди, жившие к северу от Кавказских гор, прозывались киммерийцами.
Скифы были беспокойным народом. Принятие общего имени было лишь одним симптомом более тесной связи и единства цели, и их общий царь не просто возобновил традиционные претензии своего народа, он осуществил их. Он признал, что его теснят восточные соседи – конфедерация сарматов, относящихся к желтокожим людям Сибири. Но, каков бы ни был предлог, он силой занял спорные пастбища и обосновался там надолго.
Совет вождей киммерийских племен собрался на Майкопской равнине во время очередной конной ярмарки. Среди загонов, повозок и небольших шатров их огромные меховые шатры возвышались, как курганы их предков. Они сидели на одеялах, обсуждая проблемы, и любой свободный человек мог послушать их речи и высказаться, если, конечно, ему было что сказать.
В те годы жалоб было много, причем серьезных. Восточные племена конфедерации, утратившие свои пастбища, посягали на территорию своих западных соседей. Пастбища использовались слишком интенсивно, и трава не успевала вырастать, голодные стада прорывались на посевы и поедали молодые побеги, что стало причиной столкновений между земледельцами и скотоводами. Возвращающиеся наемники требовали свои фамильные земли, которые были уже заняты за время их отсутствия. Слишком много людей, слишком много скота, слишком мало земли.
Традиционный выход из подобной ситуации (которая, как известно, повторялась один раз в несколько поколений) – искать новые земли. И не было никакого смысла терять время на обсуждение. Даже вопрос направления не вызвал споров. Юг был блокирован ассирийскими армиями и вовсе не малой мощью Урарту. А скифы на востоке уже показали себя слишком сильными, чтобы можно было надеяться их потеснить. К северу пастбищные земли резко ухудшались и довольно скоро начинались болота, а потом и леса, то есть местность, пригодная только для охоты и незначительного земледелия.
Но запад был, как, впрочем, и всегда, землей больших возможностей. Оставалось только найти способы и средства ими воспользоваться.
На западе была суматоха и беспорядки, неведомые ранее. С тех пор как жители центральной части Европы около трехсот лет назад создали собственные цеха по производству бронзового литья и начали изготавливать оружие, они стали медленно продвигаться к средиземноморскому побережью, чтобы было удобнее совершать набеги на суда и богатые города торговых империй. А после того, как примерно сто лет назад ахейцы из Греции разрушили Трою, стража ворот, ведущих из Европы в Азию, одновременно существенно ослабив себя, европейцы уверенно и организованно двинулись на юг, чтобы занять незащищенные земли.
Основная часть работы уже была сделана. Фригийцы и моски пришли в Малую Азию и разрушили царство хеттов. К западу от них дорийцы рвались на юг – в Грецию, и уже лет двадцать назад захватили ключевую крепость Микены. С тех пор все народы, селившиеся к югу от Дуная, никем не сдерживаемые, устремились в Грецию и Малую Азию, чтобы успеть растащить то немногое, что еще осталось, и заявить свои права на богатые и плодородные долины сказочного средиземноморского побережья. А за ними и фракийцы направились со своих исконных земель к северу от Черного моря в почти пустынную долину в низовьях Дуная.
А фракийцы были ближайшими соседями киммерийцев на западе.
Они, конечно, не все покинули свои родные пастбищные земли. Но очень многие семьи и даже вожди со своим народом отправились в трудное путешествие на юго-запад. Земля была доступна на фракийских территориях ценой всего лишь признания господства фракийского царя или, если ситуация позволит, отрицания этого господства. Короче говоря, обсуждение завершилось принятием официального решения: хотя война со старыми друзьями – фракийцами – не планировалась, западная граница отныне считалась открытой. Все, кто хочет, могут перейти ее и, как сумеют, договориться с местными жителями. Если же их встретят отпором, царь и вожди племен впоследствии решат, в какой форме может быть оказана поддержка.
В последующие годы значительная часть киммерийских народов перешла открытую границу. Это не было организованное переселение. Если проходил слух, что территория свободна или мало населена, часть племени направлялась туда и занимала ее. Не обходилось без стычек с конкурентами. Иногда споры решались уплатой выкупа в несколько десятков голов скота или обещанием ежегодной десятины. Временами новых поселенцев все же не пускали, и тогда они возвращались обратно или отправлялись дальше. Бывало, что на них нападали и обращали в рабство. Но в целом миграция шла постоянно и успешно.
В ней участвовали и наемники – ветераны ассирийской кампании. Это были опытные во всех отношениях воины, привычные к лишениям и преданные только друг другу. Хотя теперь их сопровождали семьи со всеми пожитками и друзья, они все равно формировали отряды, собираясь под знаменами опытного и прославленного офицера, и направлялись туда, где война или слухи о ней обещали доходную службу.
Новое поколение солдат – «солдаты удачи» – родилось в лагерях наемников восточной части Европы в середине последнего столетия второго тысячелетия до н. э.
Всадники скакали по каменистой дороге рядом с вереницей вьючных лошадей вдоль прозрачных голубых вод реки, текущей с ледника. Перед ними пока не было видно деревни – ее заслонял заросший сосновым лесом отрог горы, но о ее существовании говорила пелена дыма, видная в тысяче футов или даже выше над ледяными вершинами Зальцкаммергута и отмечавшая местонахождение шахт и литейных цехов Гальштата. Над рудниками всегда по вечерам был дым, говорили погонщики мулов, уже бывавшие в этих местах. В это время выгребают плавильные ямы и раскладывают новые костры перед рудными залежами в горах, чтобы их жар расколол руду, которую будут добывать на следующий день. Командир отряда задумчиво кивнул и принял информацию к сведению.
