– Знаешь, Янка, говори лучше сразу, что тебе нужно, а то я начинаю почему-то нервничать, – сказала Настя и закашлялась.
– Видишь ли... – Яна нервничала ничуть не меньше, – у нас многие девочки влюблены в твоего брата... Виктора... И им хотелось бы знать, кто ему нравится? Можешь ты мне это сказать?
– Откуда я знаю? Про такое он мне не докладывает. Я думала, что ты нравишься, раз к нам приходишь. А разве не ты?
– Нет, не я... Мы с ним просто друзья...
– Тогда я не знаю! Я была так рада, что ты ему наконец понравилась... а оказывается, что не нравишься. Жаль.
– Почему?
– Потому что он вообще-то девчонок терпеть не может и меня в том числе. – Настя шумно высморкалась и пробормотала: – Насморк замучил, прямо не могу...
– С чего ты взяла? – удивилась Яна.
– Ну ты даешь! Будто не слышишь, что я все время в нос говорю!
– Да я не про насморк! – нетерпеливо мотнула головой Кузнецова. – С чего ты взяла, что он терпеть не может девчонок?
– Как с чего! Что называется, на собственной шкуре проверила. За человека меня не считает – это раз, подзатыльник может дать – два, женским отродьем называет – три. Представляешь?!
– Да я не про то... – Яна уже по-настоящему сердилась на Настю, которая весь разговор сводила к своим собственным проблемам. – Я спрашиваю, почему он девчонок терпеть не может? Я что-то не замечала...
– Просто ты его плохо знаешь.
– И все-таки! За что он девчонок не любит?
– Он, понимаешь, дружил тут с одной... из своего класса... Да ты ее знаешь – с Иркой Анисимовой. А потом оказалось, что ей только Витькины карманные деньги нравятся, а сам он не очень...
– А может, ей и он, и деньги нравились. Такое тоже, наверное, бывает.
– Не знаю... Но этой Ирке все чего-нибудь не нравилось: то стрижка Витькина, то куртка, то джинсы... Хотя, если честно, джинсы у него и правда страшные. Мог бы и получше купить. Мама сто раз предлагала.
– И ты считаешь, что после Анисимовой он так ни в кого и не влюбился?
– Похоже, что ни в кого, если вы с ним только друзья.
– А про нашу Юльку Широкову ничего от него не слышала? – решилась все же уточнить Яна.
– Не-а, – пробормотала Настя и громко чихнула в платок.
Таким образом Яна выяснила все, что хотела, и не знала, что ей делать дальше. Интересно, успел ли уже Брыкун справиться с сейфом? Тут вдруг Настя взглянула на нее с подозрением.
– Если вы с Витькой друзья, то Коля тебе кто? – спросила она и с напряжением стала ждать ответа.
– Никто. Вот он мне – вообще никто! Можешь не волноваться! Всего лишь одноклассник.
Настя подсела поближе к Яне и, горячо шепча ей в самое ухо, спросила:
– Тогда ты скажи: Коле я в самом деле нравлюсь или он только так... просто время проводит... от скуки?
– Колька-то... – Яне тоже хотелось ответить, что она ничего по этому вопросу не знает, но Настины глаза так молили о положительном ответе, что ей пришлось сжалиться: – Конечно, нравишься. Он там, – она махнула рукой в сторону гостиной, – наверное, уже ждет не дождется, когда я уйду. Так что... я, пожалуй, пошла...
Брыкун действительно уже ждал их в гостиной и почему-то с самым растерянным лицом.
– Я ухожу, – сказала ему Яна.
– Я с тобой! – Коля первым выбежал в прихожую.
Настя, кашляя, пыталась его остановить, но он бросил ей: «Поправишься, приду» – и выскочил на лестницу.
– Ну? Все в порядке? – спросила его Яна.
– В том-то и дело, что нет! – стукнул кулаком по перилам Коля.
– Почему?
– Не знаю! Почему-то код не сработал. Сейф не открылся.
– Перепутал, наверное!
– А ты могла бы перепутать фамилию – Шереметьев?
– У них что, код такой – собственная фамилия?
– Вот именно! Говорю же, что трудно ошибиться. Я еще Настьке тогда сказал, что дураками надо быть, чтобы такой простой код для своих драгоценностей придумать. А вышло, что не такой уж он и простой.
– Может быть, надо было во множественном числе набирать – Шереметьевы?
– Не дурак... Пробовал...
– Ну тогда, может быть, латинскими буквами надо было?
– Нет там латинских букв. Я все возможные варианты перепробовал: и с маленькой буквы набирал, и все буквы заглавными делал, и даже задом наперед попробовал фамилию набрать. Смешно так получилось: веьтемереш... Мягкий знак глупо стоит – даже не прочитать.
– Так, может, они код сменили?
– Вчера еще был тот же самый.
– Откуда знаешь?
– Я же тебе рассказывал, что Настька о пропаже серег уже знает. Меня вчера пытала. Я между делом и спросил о коде. Они его не меняли.
– Знаешь, Колька, Настя может и не знать. Родители поменяли, а ей не сказали. Родители имеют такие дурные привычки – детям не все говорить.
– Ну... могли, конечно...
– И что думаешь делать?
– Не знаю. Наверное, придется просто так у них в квартире подбросить. Я, пожалуй, сейчас и вернусь. Скажу, тебя, мол, проводил и пришел, поскольку без нее очень скучаю... А, Ян, как думаешь?
– Делай что хочешь. Мне-то что...
– А ты не будешь считать, что я тебя предал?
– Почему предал?
– Ну... говорю, что тебя люблю, а сам... к Насте...
– Коля, я тебе тысячу раз предлагала от меня отстать, поэтому в обиде не буду. Тем более, что Насте ты и правда здорово нравишься.
– Да? – Губы Брыкуна разъехались в довольной улыбке. – С чего взяла?
– Пока ты с сейфом возился, она меня все о тебе расспрашивала.
– Про серьги? – испугался Колька.
– Нет. Ей очень хотелось знать, нравится ли она тебе.
– Ну? И ты, конечно, сказала, что я в тебя влюблен... – На Колькином лице было написано такое неподдельное огорчение, что Яна не могла не рассмеяться, несмотря на свое дурное настроение.
– Не бойся, я ее обнадежила. Сказала, что ты от нее без ума. Я правильно сделала?
– Ну... вообще-то... на данном жизненном этапе это был верный ход... – виновато промямлил Колька.
– Я тогда пошла? – продолжала улыбаться Яна.
– Погоди, – Брыкун задержал ее за длинный шарф. – Дай мне слово, что не будешь... того...
– Чего «того»?
– Ну... что травиться не будешь!
– Даю, Коля. Это я так... Пошутила, в общем...
