Из других эпизодов советской лунной программы, которые связывали с полетами этой категории «фантомных космонавтов», я хотел бы упомянуть миф о первом советском «Луноходе». Есть несколько «версий» тех событий. Согласно одной из них внутри аппарата находился карлик, который и управлял машиной. Он умер 4 октября 1971 года, через 11 месяцев после высадки. Даже теоретически невозможно представить столь длительное пребывание человека на Луне, естественно в те годы. Поэтому и анализировать эту информацию нет смысла.
Другие версии также предполагают наличие на «Луноходе-1» водителя, но отводят ему гораздо меньшие сроки жизни: от нескольких дней до месяца. Ряд источников утверждает (и люди искренни в своем заблуждении), что до сих пор рядом с луноходом лежит тело неизвестного космонавта, застрелившегося, когда стало ясно, что возвратить его на Землю не удастся.
Можно ошибиться, но источником этих слухов могла стать передача советского телевидения, рассказавшая о водителях «Лунохода-1». И хотя специально оговаривалось, что экипаж находится на Земле и управляет машиной с помощью дистанционных систем управления, но, видимо, кто-то услышал только первую часть фразы, и пошли после этого гулять по городам и весям слухи о космонавтах, брошенных на Луне на произвол судьбы.
Был и еще один повод для возникновения подобных разговоров. Известно, что операторы, управлявшие луноходом, проходили медицинскую комиссию в Институте медико-биологических проблем. Требования к состоянию их здоровья предъявлялись, если не космические, но достаточно жесткие. Возможно, что информация об этом просочилась из стен института в сильно искаженном виде. Ну а дальнейший ход «логических рассуждений» творцов космических мифов читателям будет понятен.
А завершить рассказ о «Луноходе-1» я хотел бы перечислением членов экипажей этого аппарата, которые управляли его движением с Земли. В первый входили командир Николай Еременко, водитель Габдухай Латыпов, штурман Константин Давидовский, бортинженер Леонид Мосензов, оператор остронаправленной антенны Валерий Сапранов. Во второй – командир Игорь Федоров, водитель Вячеслав Довгань, штурман Викентий Самаль, бортинженер Альберт Кожевников, оператор остронаправленной антенны Николай Козлитин. Резервным водителем и оператором обоих экипажей был Василий Чубукин. Имена большинства из них стали известны относительно недавно, а в годы работы «Лунохода-1» лишь Вячеслав Довгань давал интервью и был известен общественности. Он единственный из выше приведенного перечня, которого изредка включали в список «фантомных космонавтов».
Как известно, «Луноход-1» был не единственным советским аппаратом, который оставил следы на Луне. В 1973 году точно так же накручивал километры «Луноход-2». По сравнению со своим собратом на вторую «лунную тележку» приходится гораздо меньше разговоров об экипаже на его борту. Лишь изредка, скорее, по инерции, чем на основании каких-то фактов, и его деятельность вне Земли связывают с «космонавтами-чекистами».
Кэгэбэшная тема в «фантомной космонавтике» завершается полетом корабля «Буран» 11 ноября 1988 года. Обыватели всего мира были поражены той четкостью, с какой эта огромная машина садилась на Байконуре. Даже американские «шаттлы» с космонавтами на борту садились не так величественно и красиво, как «Буран». Вполне естественно, что в какой-то момент кому-то захотелось поместить в кабину советского многоразового корабля хотя бы одного космонавта. Претендентов на эту «роль» было немало, но здесь, коль речь идет о представителях спецслужб, я упомяну лишь его – очередного безымянного «космонавта-чекиста».
Теоретически на борту «Бурана» и в первом полете могли бы находится космонавты. В конце-то концов, этот корабль и разрабатывался как пилотируемый. Но программа испытательного рейса наличия экипажа не предполагала. Да и вообще, у наших конструкторов иногда проявляется нездоровая тяга к перекладыванию огромного объема работ на плечи автоматов. Ну а человек рассматривается при этом как придаток техники. Так что «Буран» мог быть пилотируемым, но стал беспилотным.
Темой «космонавтов-чекистов» воспользовались некоторые газеты для своих первоапрельских розыгрышей. Наиболее известна статья в газете «Мегаполис-экспресс» № 14 за 1990 год. Так как ее впоследствии неоднократно перепечатывали и цитировали, приведу некоторые ее фрагменты. Также отмечу, что те, кто готовил эту публикацию, неплохо знали исходный «материал», то есть сплетни и слухи о «героях от госбезопасности».
В статье, подписанной корреспондентом агентства Interfalsefact (обратите внимание на название агентства, которое, по логике редакции «Мегаполис-экспресс», должно было расставить все точки над «i», но на него при перепечатках просто не обратили внимание) Александром Сидорко цитировался некий сотрудник КГБ Вадим Петров, «отвечавший все эти годы за безопасность и тайну личности наших космонавтов-испытателей». После выхода на пенсию он связался с небезызвестным генералом Олегом Калугиным и, как и он, начал писать о тайнах советских спецслужб.
Вот что Петров поведал корреспонденту Interfalsefact’а:
«Космонавты-испытатели – это вам не летчики-испытатели. О последних мы по крайней мере знаем, что они существуют на свете. Знаем некоторые имена. О космонавтах-испытателях, кроме меня, до недавнего времени знали только генсек КПСС, шеф КГБ и несколько врачей, конструкторов, операторов. Всего не больше пятнадцати человек. Это была одна из самых больших государственных тайн эпохи застоя, таковой она остается, видимо, и поныне. Но я больше не могу молчать.
Наш отряд был создан еще до полета Гагарина по инициативе тогдашнего шефа КГБ Семичастного. Тогда у КГБ еще не было уверенности в том, что автоматика, которой оснащали беспилотные станции, будет надежна – а на карту в этих полетах ставился престиж страны Советов, престиж партии. Наши беспилотные станции должны были летать безупречно и всегда возвращаться.
И вот тогда решили: ставить на некоторые из этих станций пилотный модуль, чтобы находившийся в нем космонавт корректировал выход на орбиту и другие маневры ручным управлением, передавая все сведения на Землю по возвращении. Так, по мысли шефов КГБ, обеспечивались двести процентов надежности полета и отрабатывались системы управления как ручного, так и автоматического. В отряд набирались только добровольцы из КГБ, вызываемые на собеседование после заочного предварительного отбора. Все прошедшие собеседование и все, не попавшие в отряд, всегда давали подписку по форме «три нуля» – высшая степень секретности.
Я ничего не знаю о первых полетах этих парней, поскольку сам попал в отряд только в 1969 году, когда полным ходом велись работы по созданию лунохода. Но, судя по тому, что к полету на Луну тогда готовились двое – 13-й и 14-й номера (имен, кстати, у них не было – только номера), – я полагаю, что до старта лунохода была уже дюжина испытательных полетов. Все мы знали, что 13-й и 14-й не вернутся из этого крайне сложного полета. Им предстояло, находясь в отдельном модуле рядом с луноходом, сразу после посадки исправить повреждения шасси, отладить настройку солнечных батарей и обеспечить наводку телекамер. Кстати, знаменитые съемки лунохода со стороны были сделаны именно этими ребятами. Когда мы провожали 13-го и 14-го в лунный рейс, многие, даже видавшие виды чекисты, плакали. Но эти ребята не дрогнули и довели до цели корабль, обеспечили выполнение всех программ. Пожалуй, это самый трагический эпизод в истории советской космонавтики.
