Первые космонавты прибыли на борт «Мира» 15 марта 1986 года. Ими стали члены экипажа корабля «Союз Т-15» Леонид Кизим и Владимир Соловьев, которые включили бортовые системы станции и провели проверку всех узлов и агрегатов. Проработав некоторое время на «Мире», они совершили межорбитальный перелет на станцию «Салют-7», эксплуатация которой к тому времени уже была завершена. Подобная операция была и остается уникальной, так как пока никто ее не повторил. Забрав с «Салюта-7» научное оборудование, которое еще можно было использовать, космонавты таким же образом возвратились на новую орбитальную станцию.
В связи с этим нелишне напомнить, что когда началось строительство Международной космической станции (МКС), российские специалисты предлагали перевезти туда часть оборудования с «Мира». Благо такой опыт у нас уже был. Этим можно было бы решить многие проблемы: увеличивался вклад России в строительство МКС, что в условиях отсутствия достаточных финансовых средств было для российской космонавтики чрезвычайно важным мероприятием; приобретался уникальный опыт межорбитальных перелетов, что обязательно пригодится в будущем; продолжалось использование научных приборов, которые еще не выработали свой ресурс и могли бы еще поработать на благо человечества.
Согласись американцы, наши партнеры в этом международном проекте, на такой вариант, не с такой бы ностальгией сейчас вспоминались бы годы полета «Мира». И затопление комплекса не воспринималось бы как трагедия российской космонавтики. Но у США были свои цели, и доставка на МКС нашего старого оборудования в их планах не значилась. Поэтому все было уничтожено вместе с комплексом. А это миллиарды рублей, между прочим, бюджетных, то есть взятых из наших карманов.
Однако вернемся к истории строительства комплекса «Мир». 31 марта 1987 года в космос отправился первый модуль дооснащения – астрофизический «Квант». После его стыковки с базовым блоком о «Мире» стали говорить не как об орбитальной станции, а именно как о комплексе. В последующие годы ракеты-носители «Протон-К» вывели на орбиту еще четыре блока станции: «Квант-2» (в 1989 году), «Кристалл» (в 1990 году), «Спектр» (в 1995 году) и «Природа» (в 1996 году). На этом строительство было завершено.
Но к тому моменту, когда можно было бы приступить к полномасштабному использованию комплекса, он уже дважды выработал свой ресурс. Уже начались сбои в работе оборудования, находившегося в космосе пять и более лет. Уже во весь рост встали финансовые проблемы – денег не хватало не только на космонавтику, но и на решение земных каждодневных проблем. Вместе с тем, по большому счету, комплекс был полностью функционален и по-прежнему уникален.
За первые три года полета на борту «Мира» побывали экипажи семи кораблей, в том числе четырех с международным экипажем. Вслед за этим начался самый интересный и самый примечательный этап полета. 7 сентября 1989 года на борт «Мира» прибыли космонавты Александр Викторенко и Александр Серебров. С этой экспедиции, имевшей пятый порядковой номер, и начинается беспрецедентная по своей длительности эксплуатация «Мира» в пилотируемом режиме (лишь в 2010 году на борту Международной космической станции удалось превзойти этот показатель).
Что произошло дальше, все вы прекрасно помните: развалился Советский Союз и начался передел мира. Как я уже сказал, стало катастрофически не хватать средств на осуществление космических полетов. Обидно было видеть, как станция «Мир», творение рук человеческих, становилась все более и более ненужной. В первую очередь она была не нужна тогдашнему руководству России, которое решало непонятно какие проблемы.
Нельзя сказать, что «Мир» полностью забросили. Полеты продолжались, один экипаж сменял другой, на орбиту регулярно прибывали «грузовики» и «танкеры». Просто временные интервалы между стартами все увеличивались и увеличивались, а возможность осуществления каждого нового пуска была под вопросом чуть ли не до самой последней минуты.
В середине 1990-х годов возник проект Международной космической станции, активной участницей которого стала и Россия. Когда принималось решение о нашем вхождении в него, преследовались сразу несколько целей.
Во-первых, исследования космоса действительно вещь дорогая, и лучше заниматься этим не в одиночку, а в международной кооперации.
Во-вторых, тем самым предполагалось получить достойную замену «Миру», который, и это все прекрасно понимали, в конце концов, придется бросить.
В-третьих, предполагалось получить дополнительное финансирование, как от правительства России, так и от правительства других стран на проведение работ.
И, наконец, в-четвертых, участие в создании МКС было на тот момент единственной возможностью сохранить российскую ракетно-космическую отрасль, нашу пилотируемую космонавтику, не растерять высококвалифицированные кадры.
В принципе только четвертая задача и оказалась решенной. Хоть как-то, но удалось сохранить те кадры ракетчиков, которые к тому моменту не ушли в коммерцию. Да и молодежь потянулась в отрасль: многие из-за голого энтузиазма, ну а многие из-за предстоящей работе с зарубежными партнерами, считая, что таким образом будет легче перебраться в западные фирмы.
Как в свое время «Мир» начали строить с задержкой, так и МКС создавалась не в те сроки, как было задумано. Виновны в этом все партнеры, и не в последнюю очередь Россия. Наша амбициозность, не подкрепленная часто реальными делами, привела к тому, что и сроки были сорваны, и имидж мы своей здорово подпортили. Его удалось подправить только после катастрофы американской «Колумбии». Не случись этой трагедии, и вспоминали бы нас не с самой хорошей стороны.
Первый этап строительства МКС, кроме проектирования и создания космической техники, предусматривал своеобразную стажировку американских космонавтов на борту российской станции. Несмотря на свои достижения в освоении космоса, в США практически не было опыта длительных космических полетов. Три экспедиции на станцию «Скайлэб» в 1973–1974 годах можно было не воспринимать всерьез за давностью лет. Вполне естественно, что американцы обратились за помощью к России. И, естественно, получили ее. В 1995–1998 годах семь астронавтов НАСА совершили длительные полеты на борту российской станции.
Но полеты американцев ни в какое сравнение не идут с тем, что в это же время сделали мы – на «Мире» работали члены 23-х длительных экспедиций. И это несмотря на многочисленные проблемы.
Особенно тяжелым был 1997 год. Сначала в феврале космонавтам пришлось тушить пожар на борту, после чего еще двое суток все работы они делали в респираторах, а в конце июня грузовой транспортный корабль «Прогресс М-34» столкнулся со станцией, пробив корпус модуля «Спектр». Разгерметизированный модуль отрезали от других отсеков станции, и все дальнейшие попытки его восстановления так ни к чему и не привели. В некоторые моменты возникало ощущение, что станцию придется немедленно бросить.
Но покинули ее только через два года, когда ценой невероятных усилий членов трех экспедиций удалось как-то стабилизировать обстановку и заставить технику более или менее прилично работать. Причиной этого стала политика. Трудно объяснить логику действий правительства, которое с маниакальным упорством избавлялось от «Мира». И ведь избавилось, в конце-то концов.
