1-й рандский легкий пехотный полк, шедший впереди 3-й бригады, натолкнулся на сильное укрепление противника спустя всего четверть часа после выдвижения с линии развертывания. С помощью «бангалорской торпеды» они захватили этот пункт обороны, взяли некоторое количество пленных из состава немецкой 164-й дивизии и вышли к «красной» линии, которой достигли без десяти минут двенадцать. На правом фланге у этого полка возникли трудности, вызванные задержкой продвижения бригады, что привело к тяжелым потерям: 100 человек, включая 10 офицеров.
Задержка с артиллерийским сопровождением второго этапа наступления сыграла на руку имперскому легкому конному батальону на левом фланге, поскольку он не успел выйти на заданные рубежи в отведенный срок. После артподготовки ни конный батальон, ни Королевский легкий дурбанский пехотный батальон не испытывали трудностей в наступлении, хотя на правом фланге конного батальона возникли некоторые проблемы. Оба батальона достигли заданных рубежей к пяти часам. Легкий пехотный батальон потерял при этом 50 человек, а легкий конный – только 9.
Группа дивизионного резерва провела неприятную ночь в связи с задержкой в расчистке проходов в минных полях. Только с наступлением дня она достигла восточного склона хребта Митейрия, остановившись в тылу Королевского дурбанского батальона легкой пехоты. Трансваальский шотландский батальон и пулеметчики полка «Президент Стейн» вышли на левый фланг дивизии без трудностей, не понеся никаких потерь.
Таким образом, к рассвету дивизия, потеряв около 350 человек, вышла практически на заданные рубежи, кроме правого фланга, но не смогла по плану развить успех в южном направлении. Дальше к югу 4-я индийская дивизия успешно выполнила порученные ей рейды и отвлекающие операции.
Если личный состав и командование 30-го корпуса могли испытывать удовлетворение от выполнения своей части операции, то нельзя сказать то же самое о 10-м корпусе, на долю которого выпала тяжелая ночь. Танковые силы этого корпуса вечером 23 октября насчитывали 434 машины: 161 во 2-й бронетанковой бригаде Фишера (1 «грант», 92 «шермана» и 68 «крусейдеров»), 133 в 8-я бригаде Кастенса (2 «гранта», 93 «шермана» и 45 «крусейдеров») и 140 в 24-й бригаде Кенчингтона (57 «грантов», 31 «гдерман» и 45 «крусейдеров»). 1-я бронетанковая дивизия Бриггса должна была пройти на стыке между австралийской и хайлендерской дивизиями, а 10-я дивизия Гейтхауза должна была проделать то же на фронте новозеландской дивизии. На командование 30-го корпуса не была возложена задача расчистки проходов в минных полях противника, поэтому каждая танковая дивизия 10-го корпуса делала это собственными силами, сформировав саперные подразделения. Эти саперные подразделения должны были расчистить по меньшей мере три прохода для своих дивизий во всех минных полях противника, отметить их хорошо видимыми вешками, как и проходы в собственных минных полях, а также поддерживать взаимодействие с пехотными дивизиями, наступающими на соответствующих участках фронта. Для выполнения этой задачи были сформированы силы, состоявшие из моторизованного батальона, трех инженерных полевых рот и трех рот танков «крусейдер». Этим силам были приданы подразделения связи и военной полиции. В 1-й бронетанковой дивизии эти силы находились под началом командира моторизованного батальона, а в 10-й дивизии эта должность была возложена на офицера Королевского инженерного корпуса. Дивизии должны были покинуть пункты своего сосредоточения у станции Эль-Имайид после наступления темноты, их передовые машины должны были в половине первого ночи достигнуть тракта, идущего к югу от Эль-Аламейна и прозванного солдатами Козлиной тропой. Оттуда они должны были выступить, развернувшись в боевой порядок и дозаправившись, в два часа ночи, если от Монтгомери не поступит другого приказа. Каждая дивизия должна была наступать по трем трактам, находившимся на расстоянии 500 ярдов друг от друга. Первая дивизия направлялась на «Солнце», «Луну» и «Звезду»; 10-я дивизия двигалась на «Бутылку», «Лодку» и «Шляпу».
Командование надеялось, что передовые танки бригад Фишера и Кастенса к рассвету оторвутся от основных сил 30-го корпуса и его конечных рубежей и вырвутся на оперативный простор. Как только они выдвинутся к первому рубежу, называемому «Пирсон» (около 3 миль к западу), Кенчингтон выйдет на левый фланг Кастенса и танки всего корпуса смогут занять выгодную для отражения атаки противника позицию. На следующем этапе, не раньше рассвета, Фишер справа и Кенчингтон слева продвинутся вперед еще на 1 милю, и в это время стрелки Босвайла прикроют танкистам северный фланг, а моторизованная пехота Лиса – южный фланг. На заключительной стадии, уже при свете дня, Фишер продвинется к юго-западу еще на 2 мили, а Кастенс выйдет на позиции к югу от него, совершив переход в 4 мили на запад. В то же самое время бронеавтомобили должны продвинуться в северо-западном направлении на 10 миль, чтобы постараться остановить 15-ю немецкую танковую дивизию, а также к югу в направлении Дейр-эль-Шейн, чтобы предупредить продвижение к северу южной бронетанковой группы.
На всех путях своего движения корпус к двум часам ночи имел подавляющее превосходство над силами противника. Однако ни у кого не было иллюзий; ситуация могла в любой момент измениться. Все понимали, что бригады должны развернуться в боевые порядки и выбрать место для последнего прорыва в соответствии с обстановкой. Была надежда, что по крайней мере одной бригаде удастся обойти танки противника с фланга, а третья бригада (скорее всего, бригада Фишера) ударит противнику в лоб. Ожидалось, что таким способом удастся разбить северную группировку до того момента, когда к ней успеет присоединиться южная группировка войск противника. Вот заключительное предостережение генерала Ламсдена: «Ни в коем случае слепо не бросаться на противотанковые орудия противника или пытаться пройти сквозь бутылочные горлышки, прикрытые танками. В таких случаях надо на месте разработать координационный план и ввести в дело артиллерию и пулеметы для подавления противотанковых орудий».
Инженерные подразделения Бриггса приступили к разминированию с задержкой, что было обусловлено данным в последнюю минуту приказом новозеландцам использовать тракт «Звезда» с семи часов вечера до трех часов ночи, но на других трех трактах работы по разминированию и проделыванию проходов начались в двадцать минут первого. Инженерные подразделения сразу столкнулись со значительными трудностями. На тракте «Солнце» мин было немного, и проход шириной 16 ярдов был проделан уже к часу ночи. После этого были обнаружены многочисленные, установленные группами мины, но проход и через это поле был проделан быстро; все было готово к двум часам. Три часа спустя проход был проделан и в третьем минном поле и обеспечен широкий доступ к линии, на которую уже вышла пехота.
Группам на других направлениях повезло меньше, и они достигли более скромных успехов. На тракте «Луна» поиск мин велся с помощью щупов, так как миноискатели не работали, и поэтому проход шириной 16 ярдов был готов только в десять минут пятого. Быстрому проведению работ мешала огневая точка противника «Кинтор», которую 1-й гордонский полк не сумел нейтрализовать до девяти часов утра. Во втором минном поле работы также были завершены, но не было никакой возможности приступить к работам на третьем поле. На тракте «Звезда» разминирование проходило очень медленно. Проход в первом минном поле был проделан только к двум часам, а к половине пятого во втором минном поле был сделан проход шириной всего в 8 ярдов. Но даже этот проход не мог быть использован, поскольку минное поле прикрывала огневая точка противника «Страйчен», которую так и не смог подавить 5/7-й гордонский полк.
