Вскоре после семи часов утра Фрейберг доложил Лису, что, по его мнению, настал момент «для наибольших усилий с целью прорыва 10-й бронетанковой дивизией обороны противника». Он полагал, что обстановка благоприятствует тому, чтобы Кастенс и Кенчингтон усилили потрепанную бригаду Карри и, согласно плану, взломали оборону немцев. Три четверти часа спустя он снова позвонил Лису и попросил его потребовать от Ламсдена, чтобы он поторопил Гейтхауза с наступлением. Это было сделано, и Ламсден ответил, что промедление вызвано тем, что большая часть транспорта новозеландской дивизии скопилась в единственном коридоре ее сектора. Надо было приложить все усилия, чтобы двинуть дивизию вперед. Так как в последующие два часа никаких действий не последовало, начальник штаба новозеландской дивизии доложил командованию 30-го корпуса, что Карри получил приказ немедленно выступить. Так как противник по численности намного превосходит Карри, то Гейтхауз должен получить приказ поддержать бригаду Карри. В 10-м корпусе ответили, что дивизия не в состоянии выполнить такой приказ и что Ламсден считает, что такой вопрос не должен даже ставиться. Из 30-го корпуса новозеландцам сообщили, что Лис направляется к Фрейбергу и разберется во всем по приезде. Было неясно, действительно ли Карри получил такой приказ. Его бригада провела весь день в стычках с немецкими танками, оставаясь под прикрытием хребта, каждая попытка преодолеть который пресекалась плотным и точным огнем противотанковых пушек противника. К середине дня в уилтширском йоменском полку остались только 1 «шерман» и 3 «гранта», а 8 офицеров, включая командира полка, полковника Сайкса, были ранены.
Лис и Фрейберг вместе осмотрели хребет, удовлетворившись тем, что войска надежно прикрыты от неприятельских контратак, и вернулись в штаб новозеландской дивизии для встречи с Монтгомери и Ламсденом. Теперь у командования возобладал реалистический взгляд, и было решено, что Гейтхауз ночью начнет наступление через боевые порядки новозеландцев при массированной поддержке артиллерии Лиса. На случай каких-либо сомнений относительно его намерений Монтгомери, вернувшись в свой штаб, связался по телефону с Пиком, начальником штаба Ламсдена, и сказал ему, что должна быть предпринята еще одна попытка пробиться сквозь сделанную брешь. Он добавил, что готов смириться с потерями, если их ценой пробьются бронетанковые дивизии, а новозеландцы сумеют успешно продвинуться на юг. Де Гинган мог уже с полным основанием сообщить командующему, что нет признаков передвижения 21-й танковой или 90-й легкой дивизий противника. Во время проведения операции было захвачено 1000 пленных, две трети из них итальянцы. Точные потери 8-й армии точно неизвестны, но, вероятно, составляют менее 3000 человек: большая часть потерь приходится на 30-й корпус, хайлендерская дивизия потеряла 1000 человек, новозеландцы около 800. Австралийцы и южноафриканцы потеряли приблизительно по 350 человек.
В это время Уимберли пытался «расчистить северный коридор», атакуя «Страйчен» и «Кейт» силами 2-го сифортского полка, находившегося до этого в резерве, при поддержке 50-го Королевского танкового полка и всей дивизионной артиллерии. Велись нескончаемые споры, особенно между дивизией и 1-й бронетанковой бригадой о том, кто где находится. Предложение начальника артиллерии 30-го корпуса обсудить создавшееся положение было отклонено. У сифортского полка было слишком мало времени на подготовку атаки, которая должна была дать инженерным подразделениям Бриггса возможность расчистить дорогу для танков Фишера; они должны были выступить сразу после расчистки проходов в минных полях. Атака началась в три часа и увенчалась успехом, несмотря на потери одной из рот, которую вывел к заданному рубежу ротный писарь, так как все офицеры и сержанты были убиты или ранены.
Бэйс на правом фланге Фишера потерял 6 «шерманов», подбитых танками и противотанковыми орудиями противника. Это произошло на минном поле перед укреплениями противника. Поставив дымовую завесу, танкисты отошли и получили приказ сместиться к югу, ближе к 9-му уланскому полку, который преодолел по проходу одно минное поле, но сразу натолкнулся на другое. Вместе с саперами, шедшими впереди танков, уланы вскоре соединились с танкистами Бэйса. В это время 10-й гусарский полк пытался слева обойти сильные укрепления противника. В пять часов оба полка пошли на северо-запад и к заходу солнца оказались с северо-востока от гряды высот «Почка». После наступления темноты они отошли на 500 ярдов под прикрытием йоркширских драгун, полагая, что заняли заданный рубеж, но на самом деле не дошли до него около 1000 ярдов. Бригада потеряла 20 «шерманов», из них 11 – Бэйс, и располагала теперь 57 танками этого типа при таком же количестве «крусейдеров». Британцы считали, что встретились с 80 неприятельскими танками, из которых подбили 30. Несомненно, это была завышенная оценка. Этой ночью Бриггс решил двинуть вперед 7-ю моторизованную бригаду, стоявшую у Эль-Аламейна, и сменить танкистов.
На юге Гейтхауз вскоре после рассвета отправился осмотреть хребет Митейрия и пришел к выводу, что нельзя посылать танки по другую сторону хребта. Из-за наличия мощных минных полей был признан неверным приказ послать в половине одиннадцатого Кенчингтона на север к восточному краю хребта для наступления на противника, сдерживавшего Фишера. План ночного прорыва заключался в следующем. Карри должен отвести свою бригаду и освободить место для Кенчингтона, который будет наступать на юго-запад вдоль северной границы полосы намеченной атаки 10-й бронетанковой дивизии. К югу от них в наступление пойдет Кастенс, и обе бригады продвинутся на 3 мили к «Пирсону» и соединятся с Фишером на своем правом фланге. Позже было решено, что Карри также начнет атаку, но на левом фланге, а моторизованная пехота Ли заменит танки Кастенса и Карри на хребте. Дивизионные инженерные подразделения должны расчистить столько проходов шириной 16 ярдов через минные поля на хребте, сколько смогут.
Вскоре после захода солнца Фрейберг связался по телефону с Лисом и сказал, что не уверен, что 10-я бронетанковая дивизия готова к наступлению, и заметил, что штаб дивизии находится слишком далеко от ее боевых порядков. После разговора с Ламсденом у Лиса создалось впечатление, что тот не слишком уверен в успехе атаки. Это мнение было немедленно доведено до сведения де Гингана.
Кенчингтон выступил, имея 83 «шермана» и 48 «крусейдеров», но его бригада задержалась на исходных рубежах из-за неразберихи в саперных командах, расчищавших проходы в минном поле. Работы по разминированию начались только без пяти минут одиннадцать, то есть через час после того, как проходы должны были быть закончены по плану. Минное поле оказалось намного глубже, чем ожидалось; еще одна задержка произошла из-за ложного сообщения об атаке противника, которое заставило отвести бригаду, которая в результате оторвалась от своего пехотного сопровождения. В конце концов было решено сосредоточить все имеющиеся ресурсы на расчистке единственного прохода в минном поле, который был готов без четверти четыре. Потом не могли найти рацию, чтобы сообщить об этом командованию. У саперов Кастенса не было времени на разведку минного поля, в котором им предстояло проделать три или четыре прохода шириной 16 ярдов каждый. Они приступили к работе в восемь часов, и к половине одиннадцатого центральный и южный проходы были готовы. Южный проход совпал с коридором, проделанным противником в своем минном поле. Выход из него прикрывал плотный огонь, и дальнейшие попытки расчистить проход были оставлены. На правом фланге находился стаффордширский йоменский полк, в центре шервудский полк, а на левом фланге 3-й Королевский танковый полк. Так как местность вокруг проходов была густо усеяна минами, весь транспорт сгрудился в проходах, машины стояли, уткнувшись друг в друга, иногда даже в два ряда. В десять часов в воздухе появились один или два самолета и сбросили бомбы на головы шервудского полка, ожидавшего очереди войти в центральный проход. Вторая воздушная атака поразила его транспорт и некоторые машины 1-го восточнокентского Королевского полка (Баффс). Вскоре около 25 грузовиков с бензином и боеприпасами были объяты пламенем. Пожар продолжался всю ночь, и батареи противника использовали его как ориентир, всю ночь обстреливая район сосредоточения британских войск. Четыре офицера были ранены, а шервудский полк оказался на некоторое время дезорганизованным. Кастенс приказал полку рассредоточиться, чтобы избежать дальнейших потерь. В то время, когда войска покинули южный проход, 3-й Королевский танковый полк начал выдвигаться в центре, но тоже получил приказ рассредоточиться.
