Она в сотый раз перевернулась на спину и уставилась в потолок, мысленно представляя себе сильное мускулистое тело, раскинувшееся на кушетке.
Кожа мгновенно покрылась испариной. Понимая, что от вспыхнувшего желания ей уже не заснуть, Тара перекатилась на бок и дотянулась до будильника.
Только половина второго!
Тара тихонько застонала. До рассвета еще далеко, а сна ни в одном глазу. Да и о каком сне может идти речь, если в голове прочно засел Клинт Эндовер — мужественный и прекрасный?
А как он там, внизу? — подумалось ей. Спит? А может, его тоже мучают сейчас мысли, и эти мысли — о ней, Таре Робертс?..
Она потрясла головой, изо всех сил стараясь успокоиться, но…
Дьявол-искуситель взял верх над ангелом-хранителем и заставил Тару откинуть одеяло и вылезти из кровати.
* * *
Проклятие! Весь дом пропитан ее ароматом — смесью ванили и легких цветочных духов, будто специально созданной для того, чтобы сводить мужчин с ума.
Клинт беспокойно заворочался на кушетке, слишком короткой для человека его роста. Впрочем, какая разница, ведь спать он так или иначе не собирался.
Две причины заставляли его бодрствовать. Во-первых, нужно было дождаться звонка Дуга с сообщением о результатах лабораторного исследования отпечатков. А во-вторых, он не хотел переполошить Тару своими криками, если его вновь посетит привычный ночной кошмар.
Мысли Клинта прервали осторожные шаги босых ног вниз по лестнице. В полной темноте Клинт прислушался.
В кухне кто-то тоненько чихнул.
Клинт широко усмехнулся, но не поднялся с кушетки.
— Что, живот подвело?
Последовало молчание, потом раздался неуверенный голос Тары:
— К-какой живот?
Протянув руку над головой, Клинт включил бра. Мягкий свет залил комнату.
— Вот уж не думал, что ты бродишь по ночам в поисках еды, — хмыкнул он.
Тара не ответила, и Клинт подумал было, что она успела снова прокрасться в свою спальню, но потом увидел склонившееся над ним девичье лицо.
— Обычно я не ем ночью, — ехидно сообщила она и опять замолчала.
Боже, как же она прекрасна! — восхитился Клинт. На лице никакой косметики, зеленые глаза широко раскрыты и сверкают ярче изумрудов, светлые локоны с медовым отливом свободно рассыпаны по плечам.
Насладившись этим зрелищем. Клинт опустил взгляд ниже — и едва сдержался, чтобы не протянуть руки и не заключить прелестницу в свои объятия. Ее белая хлопчатобумажная ночная рубашка слегка просвечивала, и сквозь мягкую ткань он увидел округлые женственные очертания тела.
— А теперь захотелось? — спросил он, тут же осознав двойной смысл собственных слов.
Слава богу, Тара не уловила скрытый подтекст.
— Да вот решила приготовить горячий шоколад, — она кивнула в сторону кухни.
Клинт причмокнул губами, внезапно ощутив голод.
— Ммм… звучит заманчиво.
— Хочешь, я и тебе сделаю чашку шоколада?
— Буду благодарен, — кивнул Клинт, думая, впрочем, о том, что шоколаду он с радостью предпочел бы поцелуй очаровательной Тары. — Тебе помочь?
— Нет, я справлюсь сама. У меня тоже все под контролем, — ответила девушка, направляясь на кухню.
— Похоже, эти слова становятся жизненным девизом, — заметил Клинт.
Она на мгновение остановилась.
— Моим или твоим, Эндовер?
— Нашим общим, — уточнил он, потом встал и пошел за ней.
— Согласна. Правда, иногда это чертовски трудно.
— Что именно? Держать все под контролем? — Разговор начал интересовать его все больше и больше.
— Боюсь, в моем детстве самоконтроль был самым большим и неизбежным злом.
Тара облокотилась спиной о плиту и принялась толочь в миске шоколад. Теперь свет обволакивал ее фигуру сверху, предоставляя Клинту возможность еще лучше видеть то, что пряталось под ночной рубашкой — узкую полоску трусиков и соблазнительные округлости полных грудей.
— А теперь? — спросил Клинт, чувствуя, что джинсы катастрофически быстро становятся ему тесны. — Требует ли твоя нынешняя жизнь постоянного самоконтроля?
Его собственная жизнь в самоконтроле определенно нуждалась.
Когда Тара ставила на плиту чайник, рука ее сильно дрожала.
— Если честно, я очень устала и с радостью взяла бы несколько отгулов, — неохотно призналась она.
Клинт подошел ближе и задал вопрос, который неоднократно задавал самому себе:
— И чем бы ты тогда занималась?
Чайник уже закипал. Тара взяла две большие кружки, всыпала в них шоколад и содержимое двух пакетиков с какао, чтобы потом залить все крутым кипятком.
— Сама не знаю. Наверное, лежала бы в кровати, ленилась, забыла бы о чувстве ответственности перед другими людьми, — наконец отозвалась она и вздохнула. — Не понимаю, зачем я говорю тебе все это.
Клинт пожал могучими плечами.
— Я где-то слышал, что после полуночи человек становится особенно уязвимым. — Он нахмурился, понимая, что это относится и к нему самому. — Не надо этого стыдиться.
— Значит, все, что я тебе скажу, останется между нами?
— Конечно.
Тара пристально посмотрела ему в глаза, потом кивнула на кухонную стойку, к которой прислонился Клинт.
— Извини, мне нужно взять ложку.
Но Клинт не пошевелился. Взяв Тару за руку, он притянул ее к себе. Ни секунды не раздумывая, она шагнула в его объятия.
От пронзившего его желания, Клинт едва не застонал. Страсть нарастала в нем, как снежный ком. Он никогда не был святошей. Он любил женщин. Ему нравилась их мягкая кожа, их запах. Но он относился к ним с должным уважением, не давал никаких авансов, и заранее предупреждал, что связь между ними не может продолжаться дольше, чем одну-две ночи.
Но с этой женщиной все складывается намного сложнее…
Инстинкт подсказывал Клинту, что с Тарой не может быть и речи о всего одной ночи, именно поэтому он старался держать свои эмоции в узде. Однако это давалось ему с огромным трудом.
Клинт приложил узкую ладонь Тары к губам и нежно поцеловал душистую кожу.
— Со мной ты можешь быть совершенно откровенной, Тара. Рассказывай мне все, что ты хочешь, и задавай мне любые вопросы. Поверь, я надежный человек.
— Быть надежным — это твой принцип, Эндовер? — шепотом спросила девушка.
— Скорее, жизненное кредо, — уточнил Клинт. — Обещаю быть с тобой честным.
Дьявол, что он говорит?! Он ведь никогда никому не давал обещаний…
