– Думаешь, ей в этой группе помогут?
– Почему бы и нет, – разговорившись, Доминика позабыла, кажется, кто перед ней. Щеки раскраснелись, голос перестал бряцать металлом. – Не с одного тренинга, конечно. Но ведь эта группа тоже не на голом энтузиазме работает. Они на этих сейшенах приглядываются к участникам, потом некоторые получают приглашения на уже другие тренинги, платные, за границей. Но Полинка ведь может себе это позволить.
– Так они это ради денег? – севшим от разочарования голосом спросила Лида.
– А зачем же еще? Но зато у них без обмана. Я читала некоторые статьи, выложенные в группе, и убедилась – по таким методикам еще никто не работал. Пробовал разве что Бехтерев в начале прошлого века, но ему быстро перекрыли кислород.
– Почему?
– Вот ты наивная! Чтобы целая армия врачей без работы осталась? Не, врачам слишком дороги наши болезни, чтобы их лечить.
Тут Лида вспомнила еще нечто важное. О чем обязательно стоило спросить. И перебила:
– Слушай, извини, а как ты сама попала в эту группу? Тоже по рекомендации?
Девушка дернула худеньким плечиком и сказала, тщетно стараясь скрыть нотки высокомерия:
– Нет, зачем же, меня пригласили. Не просто зазвали, а прислали официальное приглашение.
– И за какие… как они на тебя вышли?
– Не знаю, но как раз перед этим была общегородская олимпиада по физике, и я заняла там призовое место. Знаешь, им не только пациенты там нужны, но и те, кто хочет впоследствии работать по таким методикам. Есть курсы, я уже предупредила родителей, что непременно хочу на них учиться… – Последнюю фразу Доминика произнесла скороговоркой, скосив глаза на дверь класса, – за ней слышались приближающиеся шаги и голоса.
Несколько девочек, еще разгоряченных и румяных после плавания, шумно ввалились в класс. Доминика отпрянула от собеседницы так, что стул встал на задние ножки. Одноклассницы, конечно, немедленно начали шептаться и коситься на Лиду, недоумевая, что она тут делает.
Девушка и сама осознала, что больше у нее на сегодня нет дел, связанных со школой. Куда лучше вернуться домой и поискать еще информацию по загадочной группе. А потом, кто знает, вдруг ее уже пригласили.
Охранник снова состроил приторно-слащавое лицо: мол, не выдам, чего уж там. Лида лишь поморщилась – терпеть не могла подлиз, – прошла мимо, высоко вздернув подбородок.
– Лида!
Она издала тоскливый стон и ускорила шаг. Не помогло – уже через секунду дорогу ей перегородил Ревунов. Выглядел он совершенно здоровым и сиял от радости встречи.
– Слушай, прости! – на ходу проговорила Лида. – За вчерашнее и вообще.
– Эй, ты всегда говоришь «прости» вместо «привет»?
– Ну, привет, – обреченный вздох.
– Так и прикинул, что перехвачу тебя возле школы. Что, с занятиями опять не срослось?
– А у тебя?
– На законных основаниях гуляю, – расплылся в улыбке одноклассник. – Вчера притащился домой, а там мать, заехала за бумагами по работе. А так как меня все еще можно было спутать с листиком салата, то готово дело, получил освобождение от уроков до конца недели. Думает, я переутомился.
– Слушай, все же прости, что я вчера не подошла, – через силу выдавила Лида.
Глупо извиняться перед тем, кого собираешься через секунду послать куда подальше.
– Ну и правильно сделала, – на полном серьезе заверил ее Саша. – Молодец, проявила деликатность. Только Полинку зря ко мне подослала. Хотя с ней проще, все же с детства знакомы. А вот перед тобой противно было выглядеть слабаком.
Лида конечно же не стала уточнять, что он имел в виду. Однако использовала сказанное в своих целях.
– Знаешь, если противно, то давай-ка лучше разойдемся прямо сейчас в разные стороны. Во избежание рецидива.
– Не понял…
– Чего непонятного-то? – разозлилась девушка. – Уж не знаю, в каком бронированном танке нужно жить, чтобы не заметить, что плохо тебе становится именно в моем присутствии! И меня это, так скажем, сильно напрягает! Просто держись от меня подальше, ладно?
Саша взирал на нее с веселым изумлением и явно с трудом удерживался от какой-то шуточки. Дождался, когда она замолкнет, и сказал вроде даже с деликатным сочувствием:
– Да ладно, это я просто что-то сожрал вчера. Ты уж на себя лишнего не бери.
– А позавчера тоже сожрал?
– Ну, покушать я вообще-то люблю. Жаль, в рост не идет.
Лида, уже устав от пустого разговора, выпалила на одном дыхании:
– Ладно, сформулирую иначе: мне не нравится твое общество, и я не желаю постоянно всюду натыкаться на тебя, так доступнее?
И попыталась уйти в правый поворот на размокший газон, но неотвязный тип вцепился намертво в ее сумку:
– Не, погоди, прежняя версия интересней была. Так почему мне становится плохо в твоем обществе? Ты инопланетянка и живешь за счет жизненных сил земных индивидов?
– Нет, – со стоном вздохнула девушка. – Просто есть такое понятие – идиосинкразия. Индивидуальная непереносимость некоторых людей некоторыми людьми.
– А, понял, – кивнул парень. – Теперь все стало на свои места. Предлагаю пари.
– Какое еще, черт возьми…
– Мы сейчас с тобой идем гулять по Ваське. Если мне хоть на секунду поплохеет, я тут же исчезаю и больше никогда к тебе не подхожу. Согласна?
– А жульничать не будешь? – подозрительно прищурилась Лида. Но никаких следов бледности или испарины на лице одноклассника не обнаружила. И это было странно.
– Я тебе такие места прикольные покажу! – победным тоном воскликнул он, не дождавшись возражений.
– Вообще-то я питерская, если что.
– Но не с Васильевского же?
– С Петроградки.
– Ого, так это ж все равно как с другой планеты! То-то и странная такая, уж не обижайся. Но ничего, считай, ты только прилетела к нам на землю, а я – твой персональный гид.
– А тут что такого таинственного? – окидывая взглядом квадратный двор-колодец, спросила Лида. – Тут у нас какой по счету колдун или алхимик проживал?
За полчаса прогулки Саша уже успел показать ей столько местечек, связанных со всякой мистикой, что у нее начала кружиться голова. Сам же Ревунов чувствовал себя просто отлично. Тогда как Лида ощущала себя обиженной и уязвленной: если она ему больше ни капельки не нравится, зачем тащить на прогулку? Из жалости, что ли?
– Никакой, – ухмыльнулся одноклассник. – Тут я жил прежде. Извини, воспользовался случаем, одного сюда как-то не тянет. А скучаю. А вон там, в арке, видишь, угол желтого здания виден? Моя прежняя школа.
В голосе звучала тоска, и Лида не удержалась от вопроса:
