При чем тут рыбаки, Генри так и не понял, но счел нужным уточнить:
– Это была настоящая волшебная роза. Я не врал.
Мастер снова обернулся к нему через плечо.
– А ты хорош, – восхищенно протянул он. – Вот, я всегда говорил, главный секрет: самому верить в то, о чем врешь. Ладно, все понимаю. Спи, парень: интересно с тобой поболтать, но в темноте надо за дорогой следить. Можно колесо повредить, а колесных дел мастер, думаю, еще не скоро появится.
Мастер отвернулся, посмеиваясь, и Генри попытался лечь удобнее. Когда мастер оборачивался, он проверил: ножа за поясом у него не было, карманы вроде тоже были пусты, и смотрел он с какой-то необъяснимой симпатией, будто на родича, так что Генри решил, что можно и поспать. Телега, ходившая ходуном под ним, больно подбрасывала на кочках, но как только он разрешил себе отдохнуть, глаза закрылись, и он провалился в сон.
– Эй, вставайте, приехали! – зашептали у него над ухом, и Генри резко сел.
Мастер иллюзий нависал над ним, его волосы колыхал ветер, рядом Роза сонно потирала кулаками глаза. Солнце еще не встало, небо было серое, но на горизонте уже наметилась бледная розовая полоса. Вокруг простиралась очень странная местность – дикая и пустая, состоящая, кажется, исключительно из песка: он тянулся во все стороны округлыми холмами, некоторые из которых были такими высокими, что сошли бы за небольшую гору.
– Дальше не проеду, колеса увязнут, и так заехал глубоко, как мог, – сказал мастер. Глаза у него покраснели от бессонницы, но в остальном он был бодр, как и накануне. – Статуя вон за тем холмом. Не знаю уж, что вы забыли в таком местечке, но удачи вам, ребята.
Генри спрыгнул на мягкий песок и помог выбраться Розе. Та слегка покачивалась, зевала, прикрывая рот рукой, забыла в телеге свой драгоценный узел, из чего Генри сделал вывод, что выспалась она так себе.
– Пока, спасибо. Мое сердце набито благодарностью, – поклонился Генри, гордый тем, что даже со сна теперь способен на учтивое прощание, достойное принца.
Мастер фыркнул, подмигнул ему и поехал назад по своим следам, а Генри, развязав узел, вытащил из него меховую безрукавку и протянул Розе. Было так холодно, что даже его потряхивало, а до рассвета оставалось еще не меньше часа.
Холм, ведущий к статуе, был не таким уж высоким, но на то, чтобы подняться туда, ушло куда больше времени, чем Генри рассчитывал: ноги вязли в глубоком песке, к тому же приходилось ждать Розу, которая, кажется, исчерпала все запасы сил еще вчера. Но в конце концов они все же забрались на гребень холма, посмотрели вниз и…
И там ничего не было. Ни статуи, ни чего-либо другого. Генри так растерялся, что провел несколько минут, вглядываясь в гладкий песок, как будто в таком пустынном месте можно было не заметить хотя бы один камешек.
Генри прикрыл глаза. До него дошло, почему мастер иллюзий назвал его братом.
– Может, статуя за следующим холмом? – дрожащим голосом спросила Роза.
– Нет никакой статуи, – еле сдерживая злость, ответил он. – Этот человек понятия не имел, где она и существует ли вообще. Он просто мошенник. Соврал, чтобы мы отдали ему монеты.
– Неужели ему не стыдно? – выдавила Роза. – Он соврал, обманул нас, разве так можно?
Генри хотел было ответить, что мастер иллюзий и его счел мошенником, так что вряд ли сейчас уливается слезами стыда, но не успел: Роза села на песок, закрыла лицо руками и зарыдала. Это было так неожиданно, что первую минуту Генри просто стоял и смотрел, а потом уселся рядом. Он не отказался бы сейчас от книги о манерах – может, там была глава под названием «Что делать, если кто-то плачет». Хлопать Розу по спине, как лошадь, он на этот раз не стал и просто сосредоточился, пытаясь выдумать что-нибудь дельное, по-настоящему утешительное.
– Я помню карту из мозаики, – сказал он. – К востоку от Самайи было пустое место, выложенное желтыми камешками, с надписью: «Золотая пустыня». Тут очень пусто, так что, наверное, это она. Просто пойдем на запад, и она рано или поздно закончится. Можно было бы воспользоваться домом Тиса, чтобы вернуться в Самайю, но зачем? Статуи Матеуша там нет. И вообще, может, статуя ни при чем. – Роза заплакала громче, и Генри решил, что, кажется, утешение получилось не очень удачным. – Да ладно, брось. Ты ведь сама говорила: надо просто поверить, что все будет хорошо, и тогда само королевство нам поможет. Не бойся, мы выберемся, мы…
Роза привалилась к нему и обхватила за пояс. От неожиданности Генри дернулся всем телом – он не привык, чтобы к нему прикасались, но Роза только прижалась крепче.
– Я так устала, – неразборчиво пробормотала она, и Генри со вздохом положил руку на ее вздрагивающие костлявые плечи.
– Найдем где-нибудь еду, и сразу станет веселее. Жалко, оружия нет, поймал бы вон ту змею. Я сам не пробовал, но отец говорил, змеи довольно вкусные, если хорошо прожарить.
Сообщение о змее возымело неожиданное действие – Роза взвизгнула, отпрянула и начала бешено озираться. Змея ползла по песчаному холму, неспешно изгибаясь всем телом, в добром десятке шагов от них, но Роза завопила так, будто ее пытаются убить.
– Да она просто ползет по своим делам, больно мы ей нужны, – пожал плечами Генри, но Роза с остекленевшим от ужаса взглядом вскочила и бросилась вниз по холму, оступаясь и вскакивая снова.
Она набрала такую скорость, что Генри одобрительно кивнул. Спасибо змее: и слезы прекратились, и бодрость духа выросла.
– Забери чуть левее, нам туда! – крикнул Генри ей вслед и, подобрав узел, зашагал следом.
Оказалось, что телега уехала не на запад, а на юг. Какое-то время Генри размышлял, куда идти, но потом решил, что знания подлого мастера о местности все-таки заслуживают большего доверия, чем карта-мозаика трехсотлетней давности, и направился туда, где скрылась телега.
Но кое-что он не учел: чем дальше они шли по следу, тем труднее было этот след различить. Борозды от колес стремительно таяли, заново наполнялись песком, который тонкой поземкой летел по ветру, и четверть часа спустя след телеги, замысловато петлявшей среди холмов, изгладился полностью. Генри продолжал идти на юг, но вокруг ничего не менялось: кажется, мастер иллюзий не пожалел времени, чтобы завезти их в самое сердце пустыни.
Когда встало солнце, Генри обрадовался теплу и тому, каким медово-ярким выглядел теперь мир вокруг. А потом до него кое-что дошло. В лесу, где он вырос, нужно было часами ждать, чтобы воздух прогрелся, а здесь теплело с каждой минутой, и страшно было представить, что здесь будет через пару часов. Генри вскарабкался на один из холмов – взлетел на него почти бегом, но оттуда вид был не лучше, чем снизу: повсюду громоздились холмы, да еще песок, который ветер нес вдоль земли, размывал линию горизонта, превращая все на расстоянии больше километра в сплошное рыжее марево.
Генри спустился и упрямо пошел дальше. Двигаться хоть куда-то всегда лучше, чем сидеть без дела. На Розу, молча тащившуюся следом, он старался не смотреть – эффект от встречи со змеей уже давно прошел. Роза не жаловалась, только тяжело дышала и изредка кашляла, когда в горло вместе с воздухом попадал песок, но Генри все равно чувствовал себя виноватым, бесполезным и тупым. Он же охотник, он обязан знать, куда идти, но… Когда солнце полностью оторвалось от горизонта, Генри остановился.
