– Помоги, – пробормотал Генри, щурясь от острого света. Было очень тихо, только ветер шуршал редкими пучками колючей сухой травы, но Генри не сомневался, что Барс услышит его даже здесь. – Один раз за приключение герой может просить помощи волшебника, верно? Ты сам выдумал правила игры, так давай, соблюдай их. Подай мне знак, куда идти.
За спиной раздались мягкие, едва различимые шаги звериных лап, и Генри улыбнулся. Барс не прислал помощь, а явился сам. Может, заодно подскажет, где искать древнего человека с бородой? Генри повернул голову – и застыл.
Это был вовсе не Барс, хотя чем-то зверь был на него определенно похож: крупная кошка с прозрачными глазами и пастью, полной впечатляющих зубов, вот только шкура не белая, а песчаного цвета с черными пятнышками. «Леопард», – вдруг вспомнил Генри, и в голове всплыла картинка из детской книжки: ворота крепости, на которых нарисованы два леопарда на задних лапах, символ мощи и скорости.
Леопард оскалился сильнее, и стало ясно: ничего волшебного в этом звере нет, он пришел убить врагов, зашедших на его территорию. Генри опустил взгляд, давая понять, что не собирается нападать, – вдруг зверь уйдет? Вот только Роза, видимо, никогда раньше не видела хищников и потому сделала худшее, что можно было придумать: завопила во весь голос. От резкого звука леопард дернул ушами и припал на задние лапы.
В моменты опасности время замедляется, каждое мгновение становится ярким и драгоценным. Генри хватило секунды, чтобы понять расклад сил: оружия у них нет, спрятаться негде, окостеневшая от ужаса Роза стоит на расстоянии прыжка от зверя, и тот сейчас этим воспользуется, а значит, нужно его отвлечь, – и Генри швырнул в леопарда узел с одеждой. Узел треснул зверя по башке, – увы, он был слишком легкий, чтобы причинить хоть какой-то ущерб, но трюк сработал: проводив узел взбешенным взглядом, леопард коротко рыкнул, уставился на Генри и пошел к нему Генри медленно вдохнул. Страха не было, мысли текли спокойно и плавно. Он знал, что делать, и некогда было думать о том, плох этот способ или хорош.
Генри стянул перчатку и припал к песку. Когда леопард прыгнет, удобнее всего прикоснуться к нему снизу: распростершись в прыжке, он не сможет защитить живот. Всего одно касание, и леопард рассыплется пеплом. Но что-то не давало Генри сосредоточиться, что-то было не так, и скоро до него дошло: огонь молчал. Обычно при виде опасности он вспыхивал внутри ярко, как молния, а сейчас… Генри посмотрел на свою голую ладонь, упирающуюся в песок, и ему показалось, что у него в венах застыла кровь.
Песок под его ладонью не обуглился, даже не нагрелся. Генри схватил пучок сухой травы, росший рядом, – тот даже и не подумал рассыпаться. Смертоносное прикосновение перестало работать. Об этом Генри и мечтал, но его мечта выбрала неудачный момент для того, чтобы сбыться. Генри беспомощно уставился на леопарда. Вот так все и закончится. Его убьет зверь, похожий на Барса. «Какая ирония», – сказал бы Эдвард, и от воспоминания о его голосе Генри почувствовал странное умиротворение: если бы пришлось выбирать, чей голос услышать перед смертью, он без колебаний выбрал бы его.
А потом леопард прыгнул, и Генри закрыл глаза.
Когда раздался звук мягкого, приглушенного песком падения, Генри зажмурился крепче, но прошло еще несколько секунд, он был все еще жив, рядом кто-то пронзительно кричал, и глаза пришлось открыть. Леопард лежал в паре шагов от Генри, словно промахнулся мимо цели, чего со зверями вроде него обычно не случается. Генри пошарил взглядом по пушистому боку, но стрела из него не торчала, да и вообще, кажется, леопард был в порядке, просто напуган и озадачен: прямо перед ним на песке стоял кто-то похожий на человека, только высотой с полтора пальца, и с диким воплем размахивал веточкой. Леопард обнюхал его и потрогал лапой, за что получил веткой прямо в нос и испуганно отскочил назад, хотя мог бы проглотить существо одним махом. Генри затрясло. Несостоявшаяся встреча с зубами леопарда повторялась в его голове снова и снова, будто он намертво застрял в том моменте.
– Пошел! Пошел вон! – орал человечек, тыкая веткой в сторону зверя.
Леопард тихо фыркнул, развернулся и ушел с таким видом, с каким обычно уходили кошки Тиса: «С вами здесь не очень-то интересно, пойду искать местечко получше». Генри медленно, как во сне, поднял к лицу трясущиеся руки и долго смотрел на ту, что была без перчатки. Он странно себя чувствовал, было жарко, кружилась голова, и кто-то шептал на ухо:
– Здравствуй, мой дружочек, без меня ты как без рук.
Это был не голос Эдварда, совсем нет, и Генри опустил голую руку, следя за ней, как за зверем. Он знал, точно знал, что увидит, еще до того, как пальцы коснулись песка и тот начал расползаться уродливым темным пятном. Генри схватился за сухую траву, и трава сгорела. Он нашарил в песке камень, и камень сгорел.
– В прошлый раз ты обманул меня, дружок, ты подвел меня, а теперь я тебя подведу. Ты так меня не любишь, ты ведь такой хороший, но кто вечно спасал твою шкуру? Увидим, как ты теперь попляшешь.
– Нет. Ты не можешь, – хрипло выдохнул Генри, неуклюже натягивая перчатку – Если меня убьют, ты тоже умрешь.
Огонь хрипло рассмеялся:
– Знаешь, что такое рейсовая повозка, малыш? Когда-то один мастер придумал ездить в соседний город в одно и то же время. Все, кто хотел туда попасть, знали, где и во сколько ждать повозку. Не успел сегодня – поедешь завтра. Вы, разрушители, для меня – как рейсовые повозки. Умрет один – подожду следующего.
Генри обхватил руками голову. Ему казалось, что от боли и жара она сейчас лопнет, разлетится на куски, как переспелая слива. Если и было в жизни что-то незыблемое, так это то, что огонь выручал его при любой серьезной опасности, позволял спасти свою жизнь. Но в пещере чудовища Генри обманул его, и тот, кажется, разозлился настолько, что решил дать хозяину умереть, если придется. Огонь был древней могущественной тварью, и ему надоело идти на сделки, надоело бороться за контроль над телом – может, следующий разрушитель будет сговорчивее? Генри замотал головой, он чувствовал, что с силой бьет себя кулаком по груди, но не чувствовал боли и не мог прекратить это движение. Было так жарко, словно его затолкали в раскаленную печь, а потом его руки кто-то поймал, и Генри попытался вывернуться, но у него не было на это сил.
– Нам пора, он убегает, ну же, Генри, вставай! – шептала Роза, сжимая его запястья. – Ты просил помочь, и Барс послал его, но он убегает!
Она вдруг прижалась губами к его ладони, и огонь внутри Генри передернуло от отвращения. Он ненавидел, когда прикасались к телу, которое служило ему убежищем. Роза поцеловала вторую руку и огонь съежился, ушел в глубину жар сразу отступил, и Генри наконец смог сосредоточить взгляд в одной точке.
– Вот так, хорошо, – проговорила Роза и встала, потянув его вверх. – Бежим, а то он уйдет!
В одну сторону по песку тянулись отпечатки лап леопарда, а в другую шли маленькие следы босых ног. Человечек улепетывал во весь дух, вздымая облака песка, но на своих коротеньких ножках он еще даже не успел скрыться из виду. Генри, пошатываясь, стоял и пытался сообразить, что надо делать, но тут Розе, кажется, надоело его ждать: она сунула ему в руки узел с одеждой и бросилась в погоню за человечком.
