— Кем это?
— Преподавателем. Ты же художник…
— Я не художник, а керамист, и я много раз говорила об этом. И керамике не учат в наших школах. Ни в обычных, ни в частных. Нет у нас такого искусства!
— А в этой будет. Несколько часов. С директором уже все договорено. Все нюансы… Приличная зарплата — больше того, что твой Иван на двух ставках получает… Ведь ты училась, Олюшка, тебя хвалили преподаватели, на всех студенческих выставках тебя отмечали. Ты с животом не бросила, окончила училище. Наташа вот выросла какая-то странная. И все зря? Почему, ты думаешь, она такая замкнутая? Почему…
— Мама, что было, то прошло. Смешно вспоминать о том, как меня хвалили тринадцать лет назад! Я все забыла, мама! Я работаю в цветочном магазине. Рядом с домом. Три раза в неделю. Я достаточно времени бываю с детьми. Они не брошены…
— Достаточно… Не брошены… Конечно, боже ж ты мой, конечно! Даже больше чем достаточно, наверное! Кстати, ты знаешь, что Наташа читает газеты с объявлениями и кое-что вырезает из них?
Ольга насторожилась. Нет, ничегошеньки она не знает ни о каких вырезках. И никаких таких газет не покупает. Их в почтовый ящик даром кладут, и это хорошо — Липси по своим большим и малым делам ходит в тазик, поэтому свежие бумажки нужны постоянно. Кошка любит по ним поскрести. Потом еще мяукает — докладывает, умница.
Нина Викторовна показала Ольге сложенный вчетверо тетрадный листок с наклеенными на нем вырезками. Он был у нее в заднем брючном кармане и почти не помялся.
Ольга развернула листок и пробежала его глазами. Из-за мелкого шрифта текст был почти неразборчивым. Пришлось вглядываться в каждую строчку. Впрочем, ей хватило нескольких вырезок, чтобы составить общее представление о характере документа, служившего в руках матери уликой не столько против Наташи, сколько против нее, Ольги.
Приглашаю для работы в клубных шоу и программах артистов и в шоу-проекты различных жанров. Возможны отдельные артисты с интересными номерами. Цирк, оригинальный жанр. Оплата 150–200 $ за выступление. Юноши и девушки приглашаются в группу поддержки. Резюме (желательно с фото) и контактные координаты присылайте на e-mail или звоните по телефону…
Срочно! Ищем актрису, девушку 14–16 лет! Можно ранее не снимавшуюся. Главное — внешность и голос, приятная интеллигентность в лице. Студенческий фильм, гонорар небольшой, съемки в Москве. Фотографии присылайте на e-mail. Барышни со своим монологом или готовым этюдом приветствуются…
Начинающие модели и манекенщицы! К вашим услугам фотобанк на нашем сайте! Организация и постановка фото, видеосъемки дефиле. Работа на выставках и презентациях! Звоните — договоримся!
— Ну, и скажи, — спросила мать, — куда могут завести подобные интересы привлекательную девочку?
Ольга не ответила. Очень аккуратно — как фартук — она сложила тетрадный листок и сунула его в карман халатика.
— Это был Наташин секрет, — сказала Ольга. — Я не знаю, что с этим делать, но это ее, понимаешь? И я не знаю… Я не хочу…
Ольга еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
Глава 8
Если матери нужен кефир на полдник…
— Ну, не сердись, доченька. Я хотела, как лучше. Ну, положим на место эти вырезки, и Наташа ничего не узнает. — Нина Викторовна чувствовала, что переборщила. — Оля, не молчи. Ты слышишь меня?
Ольга не отвечала, и мать добавила:
— А мы эклеры привезли. Твои любимые… Хочешь?
Ольга даже улыбнулась. Конечно, мама желает ей только хорошего. И она тысячу раз права: детям уделяется все меньше внимания. Наташа все время торчит в своем Интернете…
Видя сомнения дочери, мать решила, не откладывая, нанести основной удар, пока условный противник не выстроил оборонительных редутов.
— Оля, я предвидела, что ты не согласишься с моим предложением. У тебя трое детей, и они действительно требуют постоянного внимания. Ты права, мать должна быть рядом. Или бабушка. Да-да, бабушка, — повторила Нина Викторовна, поймав удивленный взгляд дочери. — И потому я решила оставить работу. Решение окончательное и отмене не подлежит.
— Мама! — Ольга не знала, что сказать.
— А что такого? Стажа у меня хватает, пенсию через полгода назначат. Переживем! Тем более что два раза в день питаться я буду у тебя — завтрак и обед. Плюс кефир на полдник… Будешь кормить?
— Мама!
— А ты наконец-то почувствуешь себя человеком, личностью. Теперь так много говорят о личности ребенка, ее становлении. Я беседую об этом с учителями на семинарах, а моя собственная, моя единственная дочь в полураспаде!
— Ну мама…
— Зачем я пеклась о том, чтобы твоя личность полностью раскрылась?! Вполне хватило бы научить тебя готовить курицу в духовке!
— Погоди, мама, дай сообразить хоть что-то!
— Ты уже насоображала троих детей! Ты насоображала мне постоянную головную боль из-за… нерациональности всего, что вы тут устраиваете. Просто волосы дыбом встают! У нее цветы в голове, а в доме пахнет кошкой! Наташа готова в модельки пойти, Кирюшка — в олимпийские чемпионы! Лишь бы вырваться из круга, где вы вертитесь, вертитесь как белки в колесе. А… Вот — звонят! Наверное, твой муж пришел, а у тебя еще ничего не накрыто!..
И мать сама поспешила открыть Ивану. Она почувствовала, что сказала, пожалуй, больше, чем надо. «Зато не рассусолила на два часа, а все разом!» — успокаивала она себя, с достоинством подставляя зятю щечку для поцелуя.
— Что это? — спросила она, указывая на длинный предмет, обернутый белым докторским халатом.
— Тс-с-с! Это новая шпага для Кира. Старая-то совсем затупилась.
— Все шуточки у тебя! Шпага! Мальчишке! А у жены приличной обуви на лето нет… Не знаю, стоит ли, но я хочу заметить…
Глава 9
Что еще за мелочь пузатая?
Нина Викторовна еще не успела закончить тираду, а в дверь снова позвонили. Вернулся Кирилл:
— Счет девять — семь! Мы сделали их, сделали! Я же говорил!
Внук так сиял, и таким счастливым было его лицо, что бабушка растаяла.
— Балует тебя отец, — только и сказала она, когда Кирюша радостно взвизгнул, моментально опознав шпагу по эфесу, торчащему из белого ворота накрахмаленного халата.
— А вот я бы и булавку ему не доверила, — очень серьезно заметила Наташа.
Как и всегда, она вышла встретить отца. Следом за ней у деда на закорках приехала Мила. Из ванной вышла Ольга. Бросив взгляд на родственников, она как-то неуверенно помахала мужу рукой и удалилась на кухню — включать духовой шкаф, где дожидалась своего часа курица.
* * *
Семья собралась за столом. Кошка Липси, не мигая, провожала глазами первые куриные косточки, хрустнувшие на крепких зубах Рукавишниковых и Петровых. Запеченную рябу она уважала, хотя и считала, что она уступает по вкусовым качествам свежему окуню.
