Через неделю после того, как я, совершив восхождение на гору Снежка, уехал из Польши, в дом Хофа прилетели трое преподавателей, и Хоф принялся обучать активную группу трем основным техникам: пребыванию на снегу, медитации с сосредоточением внимания в области третьего глаза и последовательному сокращению мышц после гипервентиляции. Они поднимались на ту же гору и парились в той же сауне, что и я. Вернувшись из поездки, добровольцы в течение пяти дней продолжали самостоятельную практику, а затем явились в лабораторию Пиккерса и Кокса, где испытуемым под надзором ученых ввели препарат. Результаты были поразительными.
Даже после столь непродолжительной программы тренировок у активной группы наблюдался положительный уровень эпинефрина, а также повышенное содержание противовоспалительных молекул в крови. У них наблюдалось меньше симптомов лихорадки, которые испытывали участники контрольной группы, а уровень кортизола быстрее пришел в норму. Вот цитата из позднее опубликованной в Proceedings of the National Academy of Sciences статьи: «До настоящего времени считалось, что ни вегетативная нервная система, ни врожденная иммунная система не поддаются сознательному влиянию. Результаты данного исследования показывают, что посредством применения техник, изученных в ходе непродолжительной программы тренировок, на симпатическую нервную систему и иммунную систему действительно можно оказывать сознательное влияние». Благодаря этому короткому декларативному заявлению научное сообщество было вынуждено в корне переоценить свое представление об иммунной системе. Статья удостоилась упоминания на сайте издания Nature’s и распространилась в Сети, научно обосновав программу Уима Хофа. Если эти результаты будут подвергнуты дальнейшему научному анализу, то, по-видимому, это окажет значительное влияние на лечение широкого спектра болезней: от аутоиммунных заболеваний до диабета, от бактериальных инфекций до пищевых аллергий и, пожалуй, любых других. Воздействие факторов окружающей среды если и не излечит, то обеспечит значительную динамику в общей картине лечения болезней человека.
Через год сходное, но самостоятельное открытие в области анатомии помогло пролить свет на то, каким образом может осуществляться сознательный контроль над иммунной системой. Обычно иммунная система использует стандартные алгоритмы для выявления и уничтожения инородных объектов. Когда она находит вирус, опухоль, бактерию или — в последние 60 лет — пересаженный орган, она направляет туда белые кровяные тельца, и те поглощают патогенные факторы или уничтожают пораженные клетки. Этот процесс, по сути, протекает одинаково в любой части тела, кроме мозга. Если инфекция преодолевает гематоэнцефалический барьер (скажем, при менингите), организм не в состоянии защититься от вторгшейся бактерии. По всей видимости, виновата в этом эволюция: мозг — попросту слишком хрупкая структура, чтобы иммунная система могла вмешиваться в его работу. А самое главное, оказалось, что между ними стоит заслон. Во всех учебниках по анатомии утверждается, что иммунная система (или, если точнее, лимфатическая система) и мозг четко разделены и между ними нет никакой физической связи.
Однако в 2005 году Джонатан Кипнис, нейроученый из Виргинского университета, заметил, что мыши с сильно поврежденной иммунной системой испытывают еще и серьезные когнитивные расстройства. Оказалось, что мыши с низким показателем числа Т-клеток забывают, как пройти лабиринты, с прохождением которых они прежде без труда справлялись. Кроме того, он выяснил, что при укреплении иммунной системы их умственные способности улучшались. Это навело его на гипотезу о том, что между иммунной системой и общей работой мозга должна быть некая связь, и, возможно, ухудшение когнитивных способностей у людей с ВИЧ или деменцией объясняется ослабленным здоровьем. Однако результаты исследований привели Кипниса в замешательство, потому что они противоречили тому, что мозг и иммунная система никак не связаны. Хотя он и мог продемонстрировать, что при ослабленной иммунной системе работа мозга ухудшалась, никаких анатомических причин тому не было. Поэтому-то он и взялся за то, что сделал бы на его месте любой хороший биолог: он принялся препарировать мышей.
В 2014 году Кипнис начал исследовать позвонки в позвоночнике у мышей и у людей на предмет какого-нибудь канала, через который Т-клетки могли бы установливать связь с центральной нервной системой. Он обнаружил небольшие, заполненные жидкостью лимфоузлы, которых не должно было быть. Они не упоминались ни в одном медицинском труде, и он тут же понял, что сделал большое открытие. В современную эпоху анатомические открытия — невероятная редкость, ведь врачи еще со времен Леонардо да Винчи расчленяли людей, составляя схемы всех внутренних органов. Однако эти мешочки соединялись непосредственно со спинным мозгом и служили для отвода лимфы из центральной нервной системы. В 2015 году результаты его исследования были опубликованы в самом престижном научном издании в мире, Nature, с призывом переписать медицинскую литературу. Там утверждалось: «Присутствие функциональной и классической лимфатической системы в рамках центральной нервной системы предполагает, что существующие догмы относительно резистентности мозга и наличия у мозга иммунных привилегий нужно пересмотреть». Впервые стало очевидно, что мозг и остальной организм не так уж и изолированы.
Если барьера между ними не существует, то даже самым сдержанным ученым придется признать, что по меньшей мере существует вероятность того, что человек может сознательно воздействовать на иммунную систему. На самом деле, как изначально и предполагал Кипнис, в медицинских трудах есть масса примеров того, что из-за шизофрении или даже при умеренных психологических стрессах человек становится более подверженным иммунным заболеваниям. Отчего же эта связь не может быть обратной? Хорошее расположение духа и гармония с окружающей средой должны оказывать положительное влияние на иммунитет.
Самое странное в этих научных открытиях то, что эта идея стала революционной только на страницах взыскательных, оторванных от реальности изданий. Мы же это знали всегда.
Глава 8
А внутри идет дождь
Никто не заметил, когда с потолка начали падать первые капли воды. Я стоял под душем наверху, согреваясь под горячей водой после утреннего погружения в ледяной бассейн Хофа. Этот дом был недавним приобретением предприятия «Ледяного человека», и оставалось еще исправить кое-какие недоделки. И, не считая прочего, сток на полу в душевой постоянно засорялся. Забыв, что могут быть проблемы, я стоял под душем, а вода скапливалась посреди комнаты и, перелившись через мраморный порожек, потекла в коридор. Там, покоряясь силе тяжести, просочилась в щели между досками, на черный пол, а затем протекла на потолок первого этажа. Мыльная вода собиралась в пустотах и пропитывала обшивку комнаты снизу.
Когда Хоф ворвался в душевую, первой моей мыслью было, что он как-то прознал о том, что я осмелился согреться в душе и собирается дать мне нагоняй. И я в знак повиновения должен буду закрыть вентиль и пустить такую воду, которая снова даст встряску моей нервной системе. Вместо этого он, наорав на меня, чередуя то голландские, то английские слова, оттолкнул меня и завернул воду. Я всего второй день в Голландии, а уже залил его новехонький дом.
