Настя села рядом с Викой, хмурый Никита вытащил какой-то толстый том с кучей разноцветных закладок, открыл на зеленой и начал монотонно читать.
Настя не слушала. Подперев щеку рукой, она смотрела мимо Никиты. Мыслями девочка все еще витала в прошлом веке, в том далеком времени, когда ее прабабушка училась волшебству…
Никита перешел на красную закладку, его слова убаюкивали, укачивали, как будто мама читала вечернюю сказку… К тому же она так устала: бессонная ночь, невероятные приключения и переживания, а потом еще школа… Настя не заметила, как заснула.
— Да ты не слушаешь! — вскипел Никита, опустив книгу. Синяя закладка упала на пол. — Абашина, очнись! Хотя бы сделай вид, что тебе интересно!
— Да, извини, задумалась… А мы что, так и будем только слушать? Может, как-то по-другому потренируемся? А то так скучно, просто ужас! В сон клонит…
— Уже заметил, — Никита сердито захлопнул книгу. — Знаешь что! Не хочешь — уходи!
— И уйду!
Настя вскочила, схватила рюкзак, но в этот момент в кабинет вошел завуч по внеклассной работе Максим Игоревич.
— Кузовлева, объясни мне, пожалуйста, что это такое? — учитель протянул Вике лист бумаги.
— Я не знаю, — Вика недоуменно вертела листок в руках. — Бумажка какая-то. А что?
— А то, что вчера на этой бумажке была написана ваша заявка на участие в интеллектуальном марафоне.
— На этой?! — поразилась Вика. — Может, вы перепутали? Здесь же ничего нет!
— Ничего я не перепутал! У меня все бумаги в строгом порядке! И тебе придется объяснить, что все это значит!
— Не знаю… — Вика растерянно развела руками. — Мистика какая-то!
— Короче, так. За такие шуточки следовало бы снять вас с соревнований, но на первый раз прощу. Если собираетесь участвовать, немедленно пишите новую заявку! И такую, чтобы не исчезла на следующий день! Занесешь мне, я буду до семи.
— Ладно… Хорошо… Абашина, у тебя есть ручка? — Вика обернулась к Насте. — Одолжи, а?
— Как это «одолжи»? — раздался голос Никиты. — А моя где? Та, что тебе Ларка дала.
— Ах эта… Извини, задевалась куда-то… Ума не приложу! — Вика виновато развела руками.
— Ты бы лучше голову свою куда-нибудь задевала! — рассердился парень.
— Подумаешь, из-за какой-то ручки! — тут же надулась Вика.
— Не из-за какой-то! Такой второй нет ни у кого в школе! А может, и во всем городе!
— Да что в ней такого особенного? — фыркнула Вика.
— Исчезающие чернила, вот что!
— Какие?! — в один голос воскликнули Вика и Настя.
— Такие, которые исчезают через сутки после того, как что-нибудь ими напишешь! Очень удобно на контрольных! Отец из Японии привез. Так что ищи, где хочешь, но чтобы к вечеру ручка была!
— Да найду я тебе твое сокровище, найду! — буркнула Вика. — Мне от нее одни неприятности!
Пока она писала новое заявление, Настя топталась в дверях, не зная, уйти или остаться: неожиданное открытие поколебало ее решимость.
Неужели это Коваленко написал валентинку?
Что ж, если так, значит, слова «Ты — фея!» надо воспринимать как иронию. А она еще решила сделать доброе дело, согласившись участвовать в интеллектуальном марафоне! Знать бы заранее, ни за что бы не поддалась на Викины уговоры!
— Ну и что же ты стоишь? — нетерпеливо махнул рукой Никита. — Иди смотри свои сериалы!
«Ах так? — Настя вспыхнула. — Ты считаешь меня феей? Хорошо же! Я покажу тебе сейчас сериалы!»
Все, что последовало дальше, было похоже на сон. Это могло произойти в кино, в романе Стивена Кинга, в крайнем случае — с гимназисткой Танечкой Самгиной, но никак не с ней, Настей Абашиной, самой обыкновенной девочкой ХХI века.
Преисполненная решимости Настя замерла, прокручивая в голове записи из дневника прабабушки. «Как же там было? Ага. Так. Первое — сосредоточиться. Поставить себе задачу, то есть ясно представить, чего хочешь». Чего же она хотела? Настя на секунду замешкалась…
— Знаешь, Абашина, я вот что хочу тебе сказать, — услышала она голос Никиты. — Я сразу был против того, чтобы тебя включали в команду. И я очень рад, что ты, наконец, это поняла! Я не желаю иметь никакого дела с такой бездарной, необязательной, пустой особой, как ты. К тому же…
Никита говорил, как всегда, быстро, взахлеб, и Настя вдруг почувствовала острое желание заткнуть ему рот.
«Поступить, как прабабушка со своей нелюбимой учительницей — заставить его замолчать!»
Никита продолжал тараторить, голова его подергивалась, как у дятла, а Настя уже погружалась в транс. Она делала все в точности так, как описывала Танечка Самгина — «отгородилась» от посторонних мыслей, постаралась «не слышать» и «не видеть» больше ничего, кроме Никиты, а потом, сконцентрировавшись на одном-единственном желании, начала мысленно произносить заклинание, одновременно рисуя в воздухе магические знаки…
Раздался удар грома, и тут же у нее зазвенело в ушах. Звук все нарастал, и вот уже в голове как будто поезд несется на полной скорости: оглушительно воет сирена, лязгают колеса, отдаваясь гулкой болью в висках. В глазах заплясали огни, потемнело, потом, наоборот, вспыхнул яркий свет…
Она увидела, как Вика столкнула локтем ручку, та медленно покатилась к краю стола…
И вдруг все исчезло. Не было больше ни класса, ни ребят, ни пола, ни потолка, ни стен — Настя куда-то стремительно падала, и все вокруг бешено крутилось, как будто она попала внутрь стиральной машины.
Это странное состояние длилось лишь мгновение, а потом все вернулось обратно. Настя услышала стук падающей ручки Вики и увидела огромные глаза Никиты.
— М-м-м… — силился сказать он и не мог. — М-м-м…
Девочка смотрела на парня с не меньшим ужасом, чем он на нее.
— Ой, мамочки, — плаксиво вскрикнула Вика, прижимая ладони к щекам. — Ой, мамочки!
Никита замахал руками, в панике показывая на свой рот, а у Насти вдруг ослабели ноги, закатились глаза, и она начала медленно оседать. Никита бросился к ней и подхватил девочку уже у самого пола, она повисла у него на руках, как тряпичная кукла. Он осторожно положил ее на пол и обернулся к Вике.
— Пр-пр-пр… — начал он, краснея от напряжения. — Пр-пр…
Вика отчаянно замотала головой и вдруг расплакалась, громко, навзрыд.
— Я не могу! — кричала она. — Я боюсь! Мне страшно!
— Ду-ду-ду… — сердито бросил Никита, крутя пальцем у виска. Он побежал в лаборантскую, вернулся со стаканом воды и, секунду поколебавшись, плеснул Вике в лицо.
— Ах! — девочка отпрянула, вмиг перестав плакать. — Ты что, спятил?
Но Никита не слушал. Бросившись к Насте, он вылил остатки воды на нее. Та вздрогнула, открыла глаза…
