«Скорее повешусь!» — решил Никита и снова написал по-другому:
— Конечно!
Нельзя было, чтобы у Лисовского возникли даже малейшие подозрения по поводу Насти! Иначе ему, Никите, не отмазаться от сплетен и пересудов.
Слава богу, в Сети в этот момент появился Миха.
— Ты куда запропастился? — поинтересовался лучший друг.
— Миха, ты! — обрадовался Никита. — Выручай, дружище!
— Я в последнее время только этим и занимаюсь, — пришло в ответ. — Выкладывай, что у тебя.
И тут Никиту прорвало. Остервенело стуча по клавишам, он принялся изливать другу душу, подробно описывая злоключения сегодняшнего дня. Данилу вставлять в письмо не хотелось, да он и не стоил того.
— Но на Настю она зря наезжала, — закончил Никита. — Не знаю, как насчет колдовства, но с логикой у Абашиной все в полном порядке! И подтверждение тому — задача-200. Жаль, мы так и не обсудили, как Аська додумалась до такого!
— А что, если предположить, хотя бы на минутку, что Вика права? И Настя действительно обладает экстрасенсорными способностями? — появилось на экране.
Миха как будто читал его мысли! Даже не употребил слово «ведьма», которое так не нравилось Никите. Но теперь, когда предположение было озвучено (вернее, выражено словами), у него тут же нашлось возражение.
— Если так, ей не составило бы труда вычислить хозяина мобильника! — написал он Михе. — А этого не произошло! Значит, никаких способностей и нет!
— А зачем его вычислять? Можно просто пойти в семь часов на свидание и отдать мобильник приятелю этой растяпы!
Прочитав ответ, Никита замер с открытым ртом. Точно! И как это он сам не додумался! А вот Аська, если прочитала сообщение, наверняка оказалась сообразительнее и снова отправилась в парк. Но ей же нельзя! Она может серьезно разболеться…
Он бросил взгляд на часы. Без пяти семь! Схватив мобильник, набрал номер найденного Настей телефона. «Абонент временно недоступен:» Значит, она уже спустилась в метро. Если Настя отправилась в парк, ее уже не остановить. Хотя, может, стоит попробовать? Выдержать еще один день в школе без нее будет совершенно невозможно!
Неожиданное разоблачение
После темноты улицы яркий свет слепил глаза. Длинный больничный коридор был полупустым — расходились последние посетители. Ольга сидела на диванчике возле палаты, комкая в дрожащих руках мокрый платок.
— Здравствуй, дорогая! Я так рада тебя видеть, — глаза «мачехи», опухшие от слез, светились искренней радостью.
— И я рада! А папа? Он тоже здесь? — переведя дыхание после быстрой ходьбы, Настя плюхнулась рядом.
— Разговаривает с дежурным врачом. Просто не знаю, что и подумать! Медики говорят, что ребенок выглядит так, будто его долго держали на морозе.
Из палаты раздался громкий детский плач.
— Это Павлик! — узнала Настя.
— Да. Там сейчас медсестра… А он так боится уколов!
Ольга всхлипнула. Настя взяла ее за руку. Женщина ответила слабым пожатием, но слезы с новой силой хлынули из глаз.
— Вы не волнуйтесь, — мягко проговорила Настя. — Ему только чуть-чуть будет больно, самую капельку! Дети очень хорошо все переносят и быстро забывают. Вы лучше успокойтесь и не плачьте. Мамины слезы для него хуже укола!
Ольга кивнула, вытерла глаза.
— Ты говоришь, как врач! Но я никак не могу сдержаться… Это все было так ужасно! Катерина позвонила мне на работу, сказала, что у Павлика высокая температура и что он… он… задыхается… — Она снова начала плакать, но сдержалась и продолжила: — Мы с твоим отцом приехали одновременно со «Скорой», врач был так сердит, когда осмотрел Павлика! Сказал, что давно не видел такого безответственного отношения к ребенку. Показал нам его ботинки, они действительно почему-то были совершенно мокрые. Сказал, что нельзя гулять с ребенком на таком морозе. Как будто мы и сами не знаем! Он даже слушать меня не стал, когда я попыталась объяснить, что этого просто не могло быть… Катерина такая внимательная!
— Катерина? Внимательная? — взвилась Настя, но тут дверь палаты открылась, медсестра вышла в коридор.
— Кто к ребенку, заходите! — сухо бросила она. — Только ненадолго, больному надо спать.
— Иди! — Ольга слегка подтолкнула Настю. — Побудешь с ним, пока я приведу себя в порядок.
Настя вошла в комнату, огляделась. В полутемной палате вдоль стен стояло четыре кроватки, но занята была лишь одна — у окна справа.
Она подошла к братишке — тот лежал на спине и казался спящим. Когда девочка приблизилась, малыш открыл глаза, щурясь от упавшего на лицо света. Увидев Настю, он радостно улыбнулся, потянулся к ней. Она наклонилась, поцеловала жаркую щеку, погладила влажные светлые волосики.
— Няня! Я тебя ждал, — сказал братишка и закашлялся — хрипло, надсадно.
Настя пододвинула к кровати стул, села рядом.
— А что ты принесла? — спросил малыш, когда кашель успокоился.
— На, держи! — Настя сняла плеер, протянула мальчику.
Павлик посмотрел на «игрушку» большими, сизыми от жара глазами.
— А баю-бай? — спросил он.
Настя выбрала мелодию, протянула малышу наушники. Это оказалось не самым лучшим решением — вместо того, чтобы успокоиться и заснуть, ребенок развеселился. Он вертелся, хлопал по одеялу, громко выкрикивал слова знакомых песен.
— Я не буду спать! — заявил наконец Павлик. — И хочу домой!
Подошедшая Ольга с трудом удержала сынишку в постели.
— Ты болеешь, — принялась уговаривать она малыша. — Надо побыть здесь. Перестанешь кашлять, поедем домой!
Настя с удовольствием отметила, что на лице молодой мамы уже не видно слез.
В палату зашел отец:
— Настя, и ты здесь! Спасибо что пришла. Павлик очень рад тебя видеть, правда, малыш? — папа выглядел озабоченным и очень усталым.
— Да, — заявил мальчик и положил голову сестренке на ладонь.
Отец отозвал Ольгу, они вышли в коридор, но Настя все равно услышала их тихий разговор.
— Ну что? — с нетерпением обратилась к мужу Ольга.
— Диагноз подтвердился. Это пневмония. На рентгене затемнения в легком. Начали вводить антибиотики. Малышу придется провести тут как минимум две недели.
Ольга судорожно вздохнула.
— Но как же такое могло произойти? Ты расспрашивал Катерину?
— Городской не отвечает. Сейчас наберу мобильный…
Да, грустные новости. Настя посмотрела на часы — пора было снова принимать настой. Она вытащила из рюкзака пластиковую бутылку, и в этот момент комнату наполнил пронзительный звук. Задремавший Павлик вздрогнул, уронил плеер.
