– А как они перевозят юрты? – Изабель с сомнением посмотрела на верблюда, который не сводил с неё насторожённых глаз, как будто она ему не понравилась.
– Да уж конечно, не целиком! Они разбираются, юрты. – Девочка рассмеялась, а Изабель тихо вздохнула. Она опять задала глупый вопрос. Но вокруг столько всего интересного и непонятного – как же тут удержаться?! Девочка, наверное, недоумевает, почему Изабель задаёт столько вопросов. Её воображаемая подружка должна сама разбираться в таких вещах, разве нет? Изабель мысленно отругала себя. Может, и нет. Тилли всегда объясняет Герби, что надо делать, и вовсю им командует. Ей нравится думать, что она умнее его. А эта девочка, кажется, просто истосковалась по обществу сверстников. И теперь радуется, что ей есть с кем поболтать.
– А там у нас лошади. – Девочка повела Изабель на другой конец каменной постройки. Там их встретило радостное ржание, и три красивые лошади высунули головы наружу: тёмная серо-стальная, белогривая гнедая с белым пятном на носу и гнедая с чёрной косматой гривой.
– Какие красивые, – прошептала Изабель, протянув руку к серой. Лошадь обнюхала её пальцы и покосилась на неё с подозрением, словно не зная, как к ней отнестись. Но потом наклонила голову и позволила Изабель погладить себя по носу.
– Ты такая счастливая, – сказала Изабель. В ответ девочка улыбнулась, но как-то печально.
– Одвал! Вот ты где! – Из юрты вышла женщина в тёмно-красном дэгэле. На вид ей было примерно столько же лет, сколько маме Изабель. – Где ты была? Я волновалась!
Одвал! Вот как зовут девочку. Изабель тихо охнула, с тревогой глядя на маму Одвал в ожидании, что та сейчас спросит, кто она. И откуда взялась. И почему на ней старая одежда её дочери. Но мама Одвал вообще не заметила Изабель. Она погладила дочь по плечу и внимательно на неё посмотрела, словно желая убедиться, что с ней всё хорошо.
– Я была в туалете, – с невинным видом ответила Одвал и показала на маленькую белую юрту в дальнем конце стойбища. – А потом заглянула проведать верблюдов и лошадей. – Изабель очень старалась не рассмеяться. У Одвал хорошо получалось изображать дочку-паиньку. – Выпустить их погулять?
Её мама нахмурилась, словно решая, можно ли верить её словам, а потом покачала головой:
– Нет. Иди в юрту. Мне нужна твоя помощь. Сейчас все соберутся, и будем решать, что нам делать со снежным барсом.
Одвал тревожно взглянула на Изабель. Мама проследила за её взглядом, но так и не поняла, на что смотрит дочь.
– Она меня не видит, – прошептала Изабель, когда мама Одвал ушла обратно в юрту.
Одвал кивнула:
– Не видит. Так и должно быть. Тебя вижу только я, и больше никто.
– Верблюды и лошади тоже видят.
Одвал нахмурилась:
– Да, наверное. Может быть, животные видят духов, а люди не видят? Если духи сами не захотят, чтобы их увидели?
Изабель поёжилась. Ей совсем не хотелось быть духом.
– Кто собирается в юрте?
– Все, как я поняла. Во всяком случае, все мужчины, которые пойдут на охоту за снежным барсом.
– А женщины не хотят, чтобы они шли охотиться?
Одвал покачала головой, и Изабель заметила, что она сжала руки в кулаки внутри длинных рукавов.
– Нет, они не хотят, я уверена. Мама там будет, она не позволит им убить Грейс. У нас договор с Фондом защиты барсов. Мы обещали на них не охотиться.
Изабель кивнула. Она читала об этом на сайте. Заключая договор с фондом, семьи кочевников-скотоводов обязуются не охотиться на снежных барсов и на архаров, диких горных баранов, которыми питаются барсы.
– Мы потеряем много денег, если нарушим договор. У нас перестанут покупать наши изделия, – Одвал с тревогой взглянула на Изабель. – Но все так разозлились из-за тех коз. Боюсь, они всё равно решат её убить. И я не знаю, как им помешать, – добавила она со слезами в голосе.
Она отвела Изабель в юрту, усадила её на свою кровать и побежала помогать маме. Они грели на печке большую кастрюлю, в которой, как показалось Изабель, был чай, хотя от него пахло не совсем чаем – во всяком случае не таким, как дома. Значит, печь в центре юрты нужна не только для тепла. На ней готовят еду.
В юрту вошли несколько мужчин и женщин. Изабель съёжилась на кровати, забившись в угол. Она уже знала, что её видит только Одвал, но когда на кровать сели две женщины, Изабель не на шутку перепугалась: а вдруг они почувствуют, что тут есть кто-то ещё? Но всё их внимание было полностью поглощено запелёнатым в тёплое одеяло младенцем, которого держала на руках одна из них.
Изабель поняла, что днём кровати служили диванами. Их застилали плотными покрывалами, а к высоким спинкам, подпиравшим стену, прислоняли подушки. Мужчины расселись на другой стороне юрты. Одвал и её мама обошли всех гостей по кругу, предлагая им пиалы с чаем, кусочки белого сыра и какие-то маленькие клёцки, похожие на пельмени.
Судя по всему, спор насчёт снежного барса начался уже по дороге сюда.
– От него надо избавиться, – твёрдо проговорил один из мужчин, снимая куртку. Не дэгэл, а тёплую стеганую «аляску» вроде той, какая была у папы Изабель. – А вдруг он вернётся? Он убивает ради забавы. В следующий раз он заберётся в овечий загон, и мы можем недосчитаться полстада.
– Его нельзя убивать, Эрденэ, – отозвался другой мужчина, качая головой. По благодарному взгляду Одвал и по тому, с какой нежностью она протянула ему пиалу с чаем, Изабель поняла, что это был её папа. – Нельзя нарушать договор. Нам нужны эти деньги.
Женщины одобрительно закивали, но один из мужчин помоложе резко наклонился вперёд.
– А никто не узнает! – выпалил он. – Мы им не скажем!
Изабель разглядела, что это был ещё мальчик, хотя сильно старше её. Второй мальчик, сидевший с ним рядом, с жаром кивнул. Теперь Изабель их узнала. Высокие мальчики на фотографии. Старшие братья Одвал.
Папа Одвал сердито взглянул на обоих, и они тут же смутились и опустили глаза. Изабель улыбнулась.
– И что ты предлагаешь, Юл? – спросил третий мужчина. – Спокойно смотреть, как эта зверюга губит наши стада? Ты сам понимаешь, мы не можем себе позволить разбрасываться скотом. Особенно, если зима будет такой же лютой, как в прошлом году. Нам хватило и одного дзуда.
– Я предлагаю тщательнее охранять стадо, пока зверь не поймёт, что поживиться здесь нечем, и не уйдёт сам. Будем караулить по очереди, не полагаясь только на собак, – сказал папа Одвал.
