– О да, – уверила она евнуха, молясь о том, чтобы ее слова оказались правдой. – Лихорадка начала спадать. Главное, чтобы он пил как можно больше воды и в скором времени – может быть, уже с завтрашнего дня – начал есть.
Никифорас явно почувствовал облегчение. Это был очень чуткий и умный человек.
Анна все больше понимала, как он одинок: ему не с кем было поделиться своими знаниями. Никифорас не только собирал произведения искусства и раритеты, но и ценил сокровища мысли и жаждал ими поделиться.
Они направлялись к одной из галерей. Никифорас повел Анну влево.
– Ты знаком с Иоанном Векком, новым патриархом?
– Нет.
Анна была заинтригована и знала, что об этом можно догадаться по ее голосу. Этот пост очень хотел заполучить Константин, хоть и старался это скрыть.
– Он сейчас с императором. Если подождешь немного, я могу вас познакомить, – предложил Никифорас.
– Спасибо, буду рад, – тотчас ответила Анна.
Ожидая, они поговорили об искусстве, потом – об истории и событиях, послуживших основой для возникновения разных стилей. После перешли к философии и религии. Анна нашла взгляды евнуха более либеральными, чем можно было ожидать. Он раздразнил ее воображение новыми, необычными идеями.
– Недавно я прочитал несколько произведений англичанина по имени Роджер Бэкон, – сказал Никифорос с большим воодушевлением. – Никогда еще не сталкивался со столь выдающимся умом! Он пишет о математике, об оптике, алхимии и о производстве мелкого черного порошка, который может взрываться, – евнух взмахнул руками, – с огромной силой, если его поджечь. Это такая волнующая, пугающая идея! Его можно использовать как на добро, так и на зло. – Он пытливо вглядывался в лицо Анны, чтобы проверить, какое впечатление произвели на нее его слова.
– Автор этих книг англичанин? – повторила Анна. – Он позаимствовал этот порошок или изобрел его?
– Не знаю. А что? – спросил Никифорос, но тут же понял, что она имела в виду. – Он францисканец, а не крестоносец, – быстро произнес евнух. – У него есть множество практических идей, таких, например, как идея шлифовать линзы, а потом собирать их в единый прибор, который сможет увеличивать крошечные предметы до огромных размеров, и тогда их можно будет подробно рассмотреть. – Его голос снова зазвучал громче, в нем слышался восторг. – А есть линзы, благодаря которым предметы, находящиеся за много миль от тебя, можно рассмотреть так, словно они всего в нескольких ярдах. Представляешь, как это поможет путешественникам, особенно в море? Фрэнсис Бэкон либо один из величайших мировых гениев, либо живет в экстазе безумия.
Анна опустила взгляд.
– Возможно, он гений и способен представить себе все это. Но мудр ли он? Это ведь не одно и то же.
– Понятия не имею, – мягко ответил Никифорас. – Чего ты боишься? Неужели так плохо увидеть то, что расположено вдали? Бэкон предлагает соединить линзы в хитрое приспособление, которое можно носить на носу. Благодаря ему те, кто плохо видит, смогут читать. – Голос евнуха становился все громче и взволнованнее. – А еще Бэкон изучает размеры, положение и путь небесных тел. Он уже разработал величайшие теории о движении воды и описал, как ее можно использовать в механизмах, чтобы поднимать и перемещать предметы. И знает, как создать двигатель, который преобразует пар в силу, которая заставляет двигаться корабль по морю, независимо от того, дует ли ветер и работают ли веслами гребцы! Только представь себе!
– Мы сможем производить этот черный порошок, который взрывается? – спросила Анна тихо. – И машины, которые с помощью пара заставляют плыть корабль по морю, без ветра в парусах и гребцов на веслах? – Она не могла избавиться от страха перед этими изобретениями – и перед властью, которую они могут дать той нации, у которой появятся.
– Думаю, да. – Никифорас слегка нахмурился и поежился, словно на него повеяло холодом. – Тогда нам не понадобятся ни рабы на галерах, ни попутный ветер.
Анна подняла на него взгляд:
– Короли и принцы Англии также принимают участие в Крестовых походах, верно?
Это не было вопросом: все знали о Ричарде Львиное Сердце и о принце Эдуарде.
– Думаешь, они будут использовать эти изобретения в военных целях?
Никифорас побледнел. Его возбуждение угасло, оставив ужас, похожий на открытую рану.
– А по-твоему, они не станут этого делать?
– Бэкон – ученый, изобретатель, первооткрыватель чудес Господних во вселенной. – Евнух покачал головой. – Он не солдат, не воин. Его цель – искоренить невежество, а не завоевать новые народы.
– Возможно, он полагает, что остальные люди такие же, как он, – сказала Анна сухо, с сарказмом. – Я же так не думаю. А ты?
Никифорас хотел ей что-то ответить, но тут дверь открылась и из покоев императора вышел Иоанн Векк. Это был представительный сухопарый человек с продолговатым лицом, выступающими скулами и резко очерченным носом. Свое роскошное одеяние он носил с изысканной элегантностью. На Иоанне Векке была шелковая туника и тяжелая, широкая далматика. Но гораздо больше, чем его внешность, поражала сила эмоций на его лице, приковывавшем к себе взгляд.
Познакомившись с Анной, Иоанн Векк обратился к Никифорасу:
– Предстоит проделать много работы.
Это прозвучало почти как приказ.
– Мы не должны допустить, чтобы недавние возмутительные беспорядки повторились. Константин, похоже, не в состоянии контролировать своих сторонников. Лично я сомневаюсь в его преданности. – Иоанн Векк нахмурился. – Мы должны либо убедить, либо заставить его отступить. Союз с Римом должен быть заключен. Ты ведь это понимаешь? Мы больше не можем позволить себе такую роскошь, как независимость. Придется заплатить определенную цену, чтобы не лишиться всего. Неужели это не очевидно? От этой унии зависит выживание – как Церкви, так и государства.
Он яростно размахивал в воздухе узловатой рукой с крупными костяшками, и его перстни сверкали в солнечных лучах.
– Если Карл Анжуйский придет сюда как захватчик – не сомневайся, если мы откажемся от союза с Римом, это станет неизбежным, – Византии придет конец. Наш народ будет истреблен, а тех, кто останется в живых, отправят в изгнание. А разве может сохраниться наша вера без наших церквей, нашего города и нашей культуры?
– Я знаю это, ваше высокопреосвященство, – серьезно ответил Никифорас. Его лицо оставалось бледным. – Либо мы пойдем на уступки, либо потеряем все. Я пробовал поговорить с епископом Константином, но он убежден, что вера – это лучший щит, и мне не удалось поколебать его уверенность.
На лицо патриарха набежала тень, сменившаяся высокомерием.
– К счастью, император даже лучше, чем я, понимает, что поставлено на карту, – ответил он. – И постарается спасти все, что сможет, оценят это наивные религиозные фанатики или нет.
Иоанн Векк быстро осенил Никифораса и Анну крестным знамением и порывисто развернулся. Его богато вышитые одежды взвились, словно вихрь, и драгоценные камни, которыми они были украшены, вспыхнули огнем.
