Фотографировались с детьми и племянником.
Ну и разговаривали. Когда был совхоз, то давали зерно. Нет, не муку – зерно, мололи сами. Крупы давали.
А вообще-то у них всё есть, вот с работой плохо, нет работы.
Ощущение, что это Италия, тотальное, полное.
Об Иране отзываются не эмоционально, но хорошо. Я так понял, Иран у них – как Китай такой: всё оттуда приходит, все бытовые товары.
Пока мы ели, дети ушли, куда-то вдруг исчезли, жена тоже за столом не сидела, подавала и подкладывала. И бабушка лишь наблюдала. Видимо такой у них, у горных армян, порядок.
Карабахцы в сравнении с равнинными армянскими армянами – такие, на мой взгляд, воинственные горцы. Кстати, нынешний президент Армении Серж Саргсян – из Карабаха (бывший министр обороны Карабаха, если я ничего не путаю) и нынешний премьер-министр Армении тоже из Карабаха. То есть карабахцы – это как бы армяне в квадрате. И доминируют над армянскими армянами – те более оевропеены, так что ли.
Едем обратно. Альберт говорит, что вообще-то у них для гостей обычно режут курицу или там барашка. Сами каждый день себя не балуют, а гостю нужно лучшее.
Едем мимо просто совсем древних церквей, восстанавливаемых одна за другой. Много развалин, которые быстро становятся дряхлыми, как Колизей. Вокруг растут кусты роз, везде яркие бутоны гранатов.
И иранские фуры туда-сюда, туда-сюда.
О нападении на парламент и могилу Хомейни ещё не все знают.
Иранские фуры устойчиво, как ни в чём не бывало стремятся по дорогам.
– Здесь и до Сирии рукой подать, да, Альберт?
– Ну да, совсем недалеко, – соглашается Альберт.
Сирия – колыбель восточного христианства.
И древний, царственный, невозмутимый вот уже четыре тысячи лет Иран.
Где министры разгуливают по улицам
Председателя парламента Нагорно-Карабахской Республики (по народному республика называется АРЦАХ) мы встретили на площади Республики дважды. Там же встретили министра иностранных дел. Который (борода, галстук, высокий как Лавров…) мне с удовольствием объяснял местные традиции.
Там же – министра экономики. С министром экономики пошли есть мороженое, я правда ещё выпил бокал вина. Там же встретили мы нескольких депутатов. При галстуках и с жёнами.
Площадь Республики по-простому называется у них Площадь, и по вечерам весь город довольно чинно прогуливается по площади. Трогательные девушки-подростки, местные Наташи Ростовы в лучших нарядах, тощие мальчики, и вот министры, и мы тоже, гости из Москвы.
Встречая знакомых на площади нужно ритуальное обняться, грудь к груди, и похлопать друг друга по спинам.
К вечеру обычно жара успокаивается и город выходит на променад. Моря нет, потому нет набережной, но вот есть «Площадь». Когда в первый вечер наш в Карабахе наш Вергилий по Карабаху, Альберт, позвал нас «на площадь», мы не пошли, потому что я не понял. В Москве мы все серьёзны и какие прогулки у нас тут! Никаких. Все заняты деятельностью. А такого общего всенародного променада у нас нет, сидим по своим углам, разделённые.
А там странно и традиционно весь город ходит туда-сюда от одних надолбов, ограничивающих въезд автомобилей на площадь, до других, «тусуются», что называется. В те вечера, когда мы не были заняты, мы тоже с министрами и с народом тусовались на Площади.
Вообще там всё проще. Народ пережил, что уж тут, ни больше ни меньше, чем кровавую войну за независимость с тысячами жертв, потому и простота небывалая нравов. Такое всеобщее единение народа без различия возрастов и полов. Такая древнего происхождения демократия. Может именно так было в древних Афинах… Я уверен, что именно так и было.
Помню, мы собрались посетить раскопки древнего, до нашей эры города Тигранакерта, Альберт позвонил главе комитета по туризму. Тот говорит: «Я помидоры сажаю». Однако через полчаса мы подхватили его у его вполне скромного дома. В другой раз министра экономики подвезли поздно вечером чуть ли не к хрущёвке, где он, оказывается, живёт.
Когда в последний день меня принял президент республики господин Бако Саакян, то в бюро пропусков у нас и паспортов не спросили. Правда дворец президента охраняют военные, но какие-то ласковые скорее. Дворец как раз и выходит на площадь Республики, также как и здание Парламента.
На площади среди прочих ингредиентов (а это кусты, южные деревья, цветы с знойными запахами) из красот есть и гигантские цветные панно-фотографии сразу семисот брачующихся пар. Сочетать браком сразу семьсот пар это была эксцентричная идея богатого армянского олигарха Левона Айрапетяна.
Эксцентричный богач, помимо коллективной свадьбы, обустроил свою родную деревню Ванк, преобразив её окрестности в такой карабахский Диснейленд. Два парусника – служащие сценическими площадками для театральных и песенных праздников. Отель, пребывание в котором, первые двое суток вы не оплачиваете. Озеро с рыбой, где вам выдают удочку и потом приготовят пойманную рыбу.
Автомобили, чудаковато вознесённые памятниками на высоту на сваи, – это всё эксцентричные капризы миллиардера.
А то, что не каприз, но полезное народу дело – так это факт, что Айрапетян оплатил реставрацию древнего монастыря Гандзасар, монастырь XIII-го века, закончен постройкой в 1240 году.
В современном здании, сопутствующем монастырю, содержится коллекция старинных армянских рукописей. Цвета там за почти тысячу лет не поблекшие нисколько. Вопиюще синий, или ярко-красный, произведённый из кошенили, бьёт в глаза со страниц.
Но этот вот замечательный человек, он закончил кстати философский факультет МГУ, представьте себе, сидит сейчас в нашей российской тюрьме, дожидается суда по обвинению в растрате и легализации добытых преступным путём доходов по делу о «Башнефти».
Считаю своим долгом заступиться за такого дядьку. Не в смысле того что хочу поскрипеть «мол, не виноват он», я не знаю виноват, не виноват он, но такие люди не должны бесполезно сидеть. Такой блаженный чудак пропадает без толку. Пустите его на волю, пусть вытворяет то, что он вытворял, реставрирует монастыри и строит Диснейленды на своей родине. Пусть несёт людям добро.
Он кстати пообещал, тогда после той свадьбы семисот пар, первой же паре из семисот, вступивших в брак на площади Республики которая родит ребёнка – квартиру, и он дал эту квартиру.
Такой может даже море вырыть. А море – это единственное чего нет в Арцахе.
Если там появится море, то туда будут толпами ездить туристы, в эту страну древней демократии, походящую на древние Афины. Где министров можно встретить на площади.
Тяжёлое известие. В октябре, когда я делал корректуру вёрстки «Монголии», Левон Айрапетян скончался в российской тюремной больнице.
О церквях
В Республике Нагорный Карабах, она же Арцах по-старому, я попадал в старые церкви очень много раз. У меня нет желания здесь перечислять все эти церкви, демонстрируя эрудицию. Память у меня стала никудышная, дерьмовая, а хвалиться выписками из Википедии тут не стану.
