– А у вас с мальчишками никогда не было проблем, да? – спросила я, несколько задетая ее словами. Сейчас Черная Королева говорила словами Вити Постникова, смотрела его взглядом. Сколько раз я уже видела этот взгляд, когда люди рассматривали меня со смесью сожаления, непонимания и жалости. Эдакая «девушка с татуировкой дракона», обреченная преодолевать неприятности и отторжение внешнего мира. Ничего общего со мной. Во мне никогда не было «борца», только конформист с шоколадкой в руке перед экраном компьютера.
– У мальчишек были проблемы со мной, – улыбнулась Королева. – Не смотрите на меня волком, Ромашина, я шучу. Вы очаровательны, когда говорите со мной обо всех этих backdoors. Думаете, у меня действительно есть проблемы? Что еще с этим вирусом? Честно говоря, у меня и без вируса полно забот.
И она улыбнулась мне той примирительной, доброй, какой-то проникающей в душу улыбкой, от которой я просто не знала, как защищаться. Если она будет улыбаться так моему Апрелю… Усилием воли я заставила себя не думать об этом. В конце концов, вполне возможно, что моя Королева решила просто пойти к психологу за помощью. Странно? Да. Звучит маловероятным? Тоже да. И все же… Может быть, он ей еще не понравится.
– Мне удалось вполне точно установить, что вирус активируется в определенное время. Ночью, в половине первого, но не только. Еще он был активен рано утром и в середине дня. Время активации не фиксированное, но постоянное – в определенных пределах. При этом фактически все, что делает этот вирус, – это присутствует в системе, так сказать, как сторонний наблюдатель, и ничего больше. Не посылает сигналы, не принимает сигналы – по крайней мере на поверхности. Он пассивен, только активируется и дезактивируется, ничего не меняя, отчего становится крайне сложно спрогнозировать его поведение. Ведь то, что он не делает ничего сейчас, не значит, что наш вирус не способен на что-то. Одно известно более-менее точно: доступ происходит, и происходит не случайно, а по часам.
– Там, на той стороне, этим вирусом управляет человек?
– Скорее всего нет. Вероятно, такое поведение заранее прописано в коде. Хотя в принципе это только мои предположения. Вот вся информация к настоящему моменту. Немного, учитывая, что вы не хотели, чтобы кто-то знал о том, что мы делаем, чем занимаемся. Я двигаюсь куда медленнее, чем мне хотелось бы.
– Вот черт. И ничего больше узнать нельзя? Как именно вирус активируется? Зачем? Каковы его цели?
– Особенности такого рода высокоуровневых backdoor как раз и заключаются в том, что если у нас нет ключа, то не удастся его полностью отследить и расшифровать. По крайней мере не получится сделать это быстро. Я не могу установить ни его цели, ни его способы работы с информацией. Нужно вычислить активатор. Хорошо бы еще понять, как он попал в систему. Уровень, на котором заложен сбой, глубокий. Такое не перебросишь через письмо с порнооткрыткой. Впрочем… Оксана Павловна, к вопросу можно подходить и с другой стороны.
– С какой другой?
– К примеру, забить на все это.
– Серьезно? – рассмеялась Черная моя Королева.
– Вполне. Мы выяснили, что никто за вами не подглядывает, – это как минимум. Мы предполагаем, что это может быть программа, целью которой есть получение какой-то квалифицированной информации, возможно, данных с ваших платежных карт или интернет-банкинга. Вы уже черт-те сколько работаете за моим ноутбуком. От наших изысканий – одни сплошные проблемы, разве нет? С другой стороны, даже если мы установим исходную точку входа, что это изменит? Особенно если учесть, что все эти проблемы можно решить путем переустановки системы. Зачем тратить время?
– Думаете, не стоит? А вдруг это повторится? – Она вытянула ноги и вдруг неожиданно для меня сбросила на пол свои великолепные бежевые туфли на шпильке. Перехватив мой удивленный взгляд, она скорчила грустную рожицу. – Ногу натерла. Даже сидеть больно. Все-таки как удобно, наверное, в ваших этих чеботах.
– Кроксах? – покраснела я, ибо в словах этих я словно увидела свое отражение, как в мутной воде илистого подмосковного озера. Две русалки на одном подоконнике, одна – в изящном, легком летнем платье бирюзового цвета – великолепном, но идеально отвечающем требованиям рабочего пространства, в бежевых туфельках на тонкой, похожей на спицы шпильке, с роскошной гривой блестящих черных волос. Вместо хвоста – длинные ноги, изящные ступни с яркими бордовыми капельками маникюра на пальчиках. Вторая русалка – в солнцезащитных очках, потому что солнечный свет для нее губителен, в поношенной футболке с покемоном, с растрепанными светлыми волосами, с большими наушниками вместо аксессуаров – потому что я люблю отделяться от мира и погружаться в саму себя, мне нравится подпевать в лифте под музыку. Вместо хвоста, как уже было сказано, чеботы.
– Наверное, вы стали программистом, чтобы иметь возможность ходить на работу в растянутом свитере и растоптанных кроксах, – предположила она.
– Ну, это был не основной, но немаловажный аргумент, – кивнула я. – Меня с детства пугали шпильки. Мне казалось, что, если с них упасть, можно сломать ногу. Или нос. Мой бойфренд называет их ходулями.
– У вас есть бойфренд? – спросила Королева, и на лице ее отразилось удивление. Я покраснела и отвернулась. Дернуло же меня за язык, объясняйся теперь. – И кто он? Давно ли вы вместе?
– Ну… не так уж и давно, – пробормотала я, решительно не зная, как теперь выкручиваться. Определенно лучше было бы, если бы я во всем призналась. Да, я отрекомендовала Игоря как плохого специалиста. Но ведь возможно же, что я так считаю и в самом деле? Может быть он плохим специалистом, но хорошим любовником? Ага, так и скажи об этом своей начальнице, пусть она посмеется.
– Надо же, вы полны сюрпризов, Фаина Павловна.
– Вы тоже, Оксана Павловна, – зачем-то ответила я в той же интонации.
– Мне казалось, что вы никогда не покидаете территории нашего предприятия. Иногда – что вы вообще тут живете, и если зайти сюда ночью, то весь ваш отдел будет сидеть в какой-то тайной комнате и обсуждать какой-нибудь код.
– Вы преувеличиваете наше трудовое рвение ровно вдесятеро, – хмыкнула я. Черная Королева вытянула ноги и принялась сгибать и разгибать пальчики, как это делают балерины, разминаясь.
– Я не сказала, что вы обсуждаете что-то, имеющее отношение к работе. Я просто с трудом представляю вас вне этих стен. А может быть, это кто-то с работы?
– С чего вы взяли?
– Просто вопрос. Ого, вы покраснели. Вы очаровательно краснеете. Причем очаровательно как раз то, что вы не утратили саму способность краснеть. Неужели это кто-то из ваших? И кто? Не этот ваш Сашка, нет? Вряд ли он, вы же – просто друзья. Хотя… Не скажете?
– Вы бы мне тоже не сказали.
– Отчего же. Мне нравится один человек, очень даже нравится.
– Кто? – спросила я с интересом, природы которого Королева не знала.
– А кто – ваш?
– Кто-то с работы? – не сдержалась я, с трудом удерживая равномерность дыхания.
