– Может быть, потому, что я там буду? – спокойно поинтересовался Игорь, хотя в голосе его отчетливо звучало бешенство.
– Ты там будешь издеваться над людьми, которые не могут тебе ответить тем же, потому что любят свою работу. Нет, не так. Большая их часть ненавидит свою работу, но привязана душевно и телесно к своему месту и никак не может прожить без зарплаты из-за ипотеки. У многих, Игорь, есть дети!
– А ты считаешь, мы их там пытать будем? Свежим воздухом? Да ты знаешь, как люди бились, чтобы попасть в группу? Между прочим, едут даже не все.
– Ты же психолог! – отвечала я резонно. – Ты же понимаешь, зачем люди рвутся на такие мероприятия.
– Ну-ка, ну-ка, – язвительно потребовал он от меня пояснений. Которые я и дала незамедлительно, напомнив ему о существовании подхалимажа, карьеризма и страха за будущее. Конечно, побежишь перетягивать канат, если вместе с тобой его будет перетягивать начальник отдела кадров. А потом, многие любят халяву. К примеру, от нашего отдела всегда, каждый год на любые корпоративные мероприятия ездил Жорик. Даже если это было бы, как в советское время, сбором картошки, он бы и туда поехал добровольцем, в первых рядах. Потому что для него три дня за счет предприятия, где его будут кормить и, что немаловажно, поить, – это всегда хорошо. Три дня вдали от семьи и детей. И картошечкой можно разжиться. Жорик был крохобором, и мы его за это ценили. Только он умел прокормить себя почти целиком, участвуя в каких-то бесконечных акциях и собирая купоны.
В общем, я не поехала. Сослалась на небывалую загруженность, продефилировала перед Сашкой с кучей распечаток в руках, немного повырывала волосы из головы – и получила традиционное отпущение грехов. Кто бы сомневался. Если бы стало совсем туго, я бы могла и до Черной Королевы дойти. В конце концов, не я ли сидела с ней на подоконнике и разговаривала о мужчинах. Не ей ли мой Апрель нравился? Впрочем, это совсем другая история.
Все утро пятницы Игорь мой Вячеславович со мной не разговаривал, демонстративно проходя мимо меня, как будто я была невидимкой, с чашкой кофе в руках. Я вела себя спокойно, объясняла, что ничего личного. Что это – просто бизнес, который я ненавижу. И что свежего воздуха у него и на балконе полно. А у меня, правда, полно хвостов и вообще, я лучше высплюсь. Жаль, конечно, что мне не удастся вместе с другими дармоедами нашей корпорации строить башню из дров или перетягивать канат, но что поделать. Дела, дела. Игорь мой Вячеславович, безумно красивый в темных джинсах и синей водолазке, отвалил, забрав с собой еще кучу идеально сидящих на нем вещей неформального стиля, уложив их в красивую дорожную сумку из мягкой коричневой кожи – с такой только в «Европы» летать, а не на корпоративную пьянку с дебошем. В том, что наши деятели превратят любой тимбилдинг в дебош, я не сомневалась.
– Значит, откосила? – уточнила Машка Горобец, внимательно разглядывая меня сквозь граненый стакан с компотом. – Ты сама догадаешься или тебя носом ткнуть в твои проблемы?
– Не надо меня ни во что носом тыкать, – фыркнула я. – Хочешь сказать, что ради любви нужно было поехать? Как же это сложно – личная жизнь. Ладно, он там работать будет, а я чего должна страдать? Ничего, поймет и простит. Психологи – они собаку съели на понимании и прощении.
– Поймет? Возможно, – меланхолично пожала плечами Машка. – Простит? Не сомневаюсь. Ты хоть знаешь, что ваша Черная Королева тоже туда едет?
– Что? – вытаращилась на Машку я. По моему разумению, Черная Королева была последним человеком, которого можно было бы заставить попасть на такое вот мероприятие. Как она будет бегать на своих шпильках по траве? Какой, к черту, канат с ее-то маникюром?
– Едет, причем не просто так, а по рекомендации уважаемого специалиста, угадай какого? На «пси» начинается, на «холог» кончается.
– Что?
– Тебя заело? Ты теперь до вечера будешь «чтокать»?
– Малдер? Рекомендовал ей поехать? Не может быть!
– Да, может, – невозмутимо пожала плечами Машка.
– Вот ты откуда знаешь? Не можешь же ты знать все и в таких деталях! Придумываешь, да? Месть за то, что тебя заставляют строить корпоративный душок?
– Во-первых, никакой душок я строить не собираюсь, буду бухать и искать приключений на мою… one ass, так сказать. В моем возрасте любые средства хороши. Во-вторых, я могу все знать и все знаю. Я – как киножурнал «Хочу все знать», моя дорогая. А твоя Черная Королева, между прочим, разместила на нашем корпоративном сайте видеоролик, в котором она призывает относиться к тренингам со всей серьезностью. Если ты сейчас снова выпучишь глаза и спросишь «что?», я тебя задушу. Так вот, если бы я была на твоем месте…
– Я поеду с тобой, – решение пришло мгновенно, к вящей радости Машки Горобец. Как известно, бухать и искать приключений на one ass куда приятнее в хорошей компании. Так я оказалась за городом, в чем мать не рожала, в чем сама оделась с утра, ибо времени заехать домой и собраться не было. Машка уезжала из Москвы сразу после обеда, чтобы избежать пятничных пробок.
Игорь не знал, что я приехала, он был занят, где-то носился, пока мероприятие разворачивалось во всей своей неповторимой уродливости. На поляне перед большим красивым домом из оцилиндрованного бруса – «Муравейник» не пожалел денег, пансионат был просто роскошный – развели костер. Все было организовано идеально: что может лучше сблизить людей, чем совместная варка глинтвейна на костре в огромном чугунном котле. Это было нечто неожиданное, принципиально новое слово в тимбилдинге. Народ одобрял такой корпоративный дух, да еще с гвоздичкой и с корицей, они готовы укреплять и защищать бесконечно. Хотя, как потом выяснилось, варка глинтвейна не являлась частью официальной программы и была скорее инициативой снизу, поддержанной и профинансированной на народные средства. Наши ежегодные корпоративные «голодные игры» под сомнительным названием «построим вместе Корпорацию будущего» должны были начаться только с утра.
Это было по-странному приятно, стоять неподалеку от мерцающего огня, смотреть на эти вечно пляшущие лепестки огненного цвета, слышать шум голосов, приглушенный смех, хлопанье дверей. Кто-то налил мне глинтвейна из котла прямо в Машкин термос для чая. Людей было много, и я знала лично далеко не всех, но все же многих. Потом Машка сказала, что видела моего Малдера внутри, и мы пошли в деревянный дом, где в зале людей было еще больше – настоящее вавилонское столпотворение. Он там был, стоял у противоположной стены с Черной Королевой. Кто бы сомневался. Затем он отошел, взял два бокала с вином и вернулся. Я держалась за свой термос с глинтвейном, как за спасательный круг, так что костяшки побелели. Я просто стояла и смотрела на них из своего укрытия. Они отлично смотрелись вместе.
– И как ты это терпишь? – спросила наконец меня Машка, глядя на то, как я рассматриваю своего бойфренда и начальницу. – Хочешь сказать, это может кончиться чем-то хорошим?
– Смотря для кого, – пожала плечами я, отхлебнув прилично из своего термоса. – Слышала про Эйнштейна, а? Это такой чувак, который придумал теорию относительности. И наблюдателей. В зависимости от того, где стоит наблюдатель и каков он, будут меняться и вещи. Даже законы природы непостоянны.
